Но, даже если бы Джингшен никогда не видел нечисть своими глазами, каждому жителю империи было известно о существовании призраков, ходячих мертвецов, оборотней и демонов. Соседняя страна Вейжи, граничащая с Шанлу, кишела порождениями темной энергии, которые сеяли беспорядки на севере. Трагичные случаи нападений доходили даже до далеких Туманных островов: три года назад на северо-западной границе страны исчез торговый караван, направляющийся в Эльхээр; в прошлом десятилетии демонические огненные львы напали на жителей и сожгли несколько деревень на окраинах Долины Мха; пятнадцать лет назад произошла серия пропаж императорских стражей, а тридцать лет назад гуи12 заразили воды лотосовых озер трупным ядом, из-за чего пришлось вызывать целый отряд экзорцистов.

Джингшен верил в существование монстров, духов и богов не только потому, что сам был свидетелем их появлений, или потому, что о них говорили другие. Как иначе можно объяснить образование Жемчужного залива и двух гор, по форме напоминающих легендарных существ? И кем являются бессмертные, если не частью чего-то сверхъестественного?

Джи подумал, что к словам Энлэя стоит прислушаться. Но кое-что смущало его: раз в лесу обитает злобный призрак, почему он до сих пор никого не убил? Ветер всего лишь прогонял незваных гостей. Никто не пострадал за эти сто лет: неудачливые жители отделывались испугом от страшных звуков и потрясением при виде кровавых деревьев. Казалось, существо в роще пыталось не напасть, а защититься и отпугнуть путников.

– Никто не пытался разобраться, почему призрак не упокоился? – размышлял он вслух. – Эта история не привлекла того же Благородного Генерала Хэ?

– Бамбуковый лес не входит под его прямое покровительство, потому что большая его часть простирается на Центральных землях, – ответил ему Энлэй. – Несколько раз экзорцисты пытались проникнуть в Кровавую рощу, но при их приближении в лесу поднимался настоящий ураган!

– Призрак не хочет, чтобы его изгнали, – Джингшен задумчиво потёр подбородок. – Что-то удерживает его на земле, может, жажда мести? Почему он прогоняет и запугивает каждого, кто приближается к роще? И способность управлять ветром… Очень любопытно!

– Да, но я не горю желанием выяснять, что произошло с той несчастной девушкой, – пробормотал Энлэй. Он прочистил горло и снова взялся за поводья. – Меня пугает эта история. Давай поедем в обход.

– Нет-нет, мы поедем по левой дороге! – Джи выбрался из повозки и запрыгнул на место рядом с другом. – Не переживай, у меня есть парочка защитных оберегов в кармане! Быстро проедем через лес и скоро прибудем в Анли.

Энлэй широко распахнул глаза и возмущенно уставился на Джингшена.

– Ты серьезно? Я же только что объяснил тебе, почему не стоит туда ехать!

Джи порылся в складках ханьфу и достал тканевый мешочек. Развязав ленту, он двумя пальцами достал жёлтые бумажки с написанными на них красными иероглифами.

– Пока у меня есть это, нечисть не причинит нам вреда. Мы с наставницей вместе делали талисманы, когда она обучала меня основам боевых искусств и защите от нечисти. Возьми один себе.

Энлэй внимательно осмотрел бумажки и надписи на них, словно пытался понять, настоящие эти заклинания или подделки.

– Разве Долина Журавлей и Центральные земли не являются поставщиками бамбука для всей страны? Рубщики же как-то добывают побеги и древесину?

– Добывают, – кивнул Энлэй. – Но с западной стороны, а не с южной.

– Ты сказал, что чертовщина начинает твориться, если идти в глубину леса, – продолжил аргументировать Джи. – Но мы же поедем по главной дороге? Чего тогда бояться?

Его попутчик ещё раз взглянул на печати в руках Джингшена и устало выдохнул.

– Ладно, убедил. Поедем прямо. Надеюсь, ничего не случится, – он слегка нахмурился, но взял поводья и направил Чабреца вперёд.

Гладкие стволы бамбука тянулись высоко вверх и заслоняли собой безоблачное голубое небо. Тонкие удлинённые листья приятно шелестели на ветру. Солнце пробивалось через кроны, окрашивая листву в яркий светло-зелёный цвет и отбрасывая на лесную подстилку полосы света.

Джи казалось, что он попал внутрь изумруда, грани которого сверкали в солнечных лучах. Лес переливался всеми оттенками зелёного: от желтовато-лаймового до глубокого оливкового. Даже Энлэй отвлёкся от тревожных мыслей и с восхищением рассматривал бамбуковую рощу.

День клонился к вечеру, поэтому Энлэй подстёгивал коня ехать быстрее. Несмотря на окружающую их красоту, ему не хотелось оставаться на ночлег в лесу, где по слухам обитает призрак.

Как бы Чабрец не старался бежать быстрее, к ночи они не смогли выехать из леса. Когда время приблизилось к часу Быка13, конь совсем вымотался и недовольно фыркал, прося еды. Оба юноши устали долго сидеть без движения. Джингшен предложил остановиться где-нибудь недалеко от дороги, и, хотя Энлэй очень нервничал, всё же согласился с тем, что нужно отдохнуть несколько часов.

Теряясь в тёмных густых кронах, на ночное небо выплыла серебристая луна. Её свет придавал траве и деревьям голубоватый таинственный оттенок, от чего казалось, что мир погрузился в морскую синеву. На горизонте, где дорога поворачивала на северо-восток, стволы бамбука чёрными причудливыми тенями нависали над землей.

Юноши съехали с пути, остановили повозку среди деревьев и распрягли Чабреца. Пока Энлэй кормил коня припасенными яблоками, Джингшен подобрал с земли сухих веток и листьев и сложил их в кучу посреди поляны. Он разжёг костёр самым быстрым способом: прижал руки к земле, сосредоточенно зажмурился и направил поток энергии ци в ладони. Ветки нагрелись, от кучи пошёл лёгкий дымок, и уже через минуту пространство вокруг озарилось неровным оранжевым светом пляшущих языков пламени.

Джингшен и Энлэй расчистили землю под деревьями и, сидя у огня, перекусили вяленой свининой. Тепло костра, взлетающие в воздух искорки и уютное потрескивание веток немного успокоили путешественников, и они расслаблено привалились спиной к бамбуку. Спать пока не хотелось, поэтому Энлэй взял в руки цитру. Он бросил взгляд на Джингшена, и тот радостно кивнул ему. Гладкая поверхность инструмента блестела в полумраке. Музыкант провёл пальцами по корпусу и, легко дёргая струны, тихо заиграл. Это была грустная мелодия, сыгранная на низких нотах. Звуки то спускались вниз, то нарастали, словно проблеск веры в сердце давно отчаявшегося человека.

Энлэй, закрыв глаза, долго перебирал струны. Играя, он каждый раз уходил в себя и отгораживался от внешнего мира. По его словам, так он, сосредотачиваясь на мелодии, позволял своим невысказанным чувствам и мыслям вырваться на свободу.

– Твоя игра как всегда безупречна, – выразил похвалу Джи, когда музыка стихла. – Ты правда научился играть самостоятельно? Тебя никто не учил?

– У меня нет учителя, – Энлэй отложил инструмент и начал рассказывать. – Но есть человек, который вдохновил меня заниматься музыкой. Шесть лет назад я шёл домой после занятий в школе, и случайно услышал, как в городском саду кто-то играет. Молодой бродячий музыкант исполнял мелодию на цитре, а вокруг него собралась небольшая толпа. Я подобрался поближе и зачарованно слушал, наблюдая за движениями мужчины. Когда он закончил, я попросил его научить меня основам игры, – юноша печально улыбнулся, погрузившись в воспоминания. – Музыкант засмеялся, но научил меня, как держать цитру и дёргать за струны. Я обрадовался, решив, что у меня появился учитель, но на следующий день не встретил его на прежнем месте. Тогда я попросил маму купить мне цитру и стал учиться сам. Выходил на задний двор, любовался заходом солнца и начинал играть. Со временем у меня стало неплохо получаться исполнять выученные мелодии, и я начал придумывать свои.

– У тебя настоящий талант! Жаль, что тот бродячий артист пропал, – Джи сочувственно выдохнул. – Наверное, отправился в другой город. Но почему с твоим талантом тебе пришлось уйти из Анли? Твои родители должны гордиться тем, что у них есть такой одарённый ребенок.