– Ох и тяжело в лесу было. Но я выстояла. И ела я корешки, и ягоды, и корни… А однажды на меня медведь пошел. А я закрылась от него руками, присела. А он того меня не тронул. И долго я по пещерам и по опушкам ютилась. А потом набрела на заброшенную избушку лесника и осталась там. Заползла в избушку, упала и там и уснула. И была гроза, и долго грохотало в лесу… Но та избушка почему-то потом развалилась… Гнилая была. Это из-за солдат… – говорила Далила. – Потому что не солдаты ту хижину строили… Я и подругу ту тогда нашла и того… Горло перерезала… – Далила оскалилась. – И … того… Так же. За себя я отомстила, – она смотрела перед собой и говорила с гордостью. – А они того, видели, что я потом автоматами торговать буду, ораклами были и хотели это будущее предотвратить. Но все равно нельзя так… Будущее оно ведь того, меняется… – и она качала головой…

Один солдат срубил Далиле дом в лесу. Она потом двадцать лет операции по контрабанде не проводила – так радовалась! Другой хотел ей туалет сделать, но тоже сложно, водопровод тянуть в самую чащу леса! А в реку нельзя, лесники ругаются…

Она помнила еще мать Владимира и была ее подругой… Говорили, что она его мать Анжелу, то есть Дашу и отравила. – Нет, это не я, – говорила Далила. – Это сын ее, Вовка. Мать так… – В американском центре ее любили слушать, она родилась еще до революции и помнила царей…

Контрабандисты не любили друг друга. Эдам и американцы поддерживали новенького Никиту с семьей и Марину Шайн… А Велунд и Ко хотели вернуть Владимира, считал, что Никита поступил с ним нечестно и не могли простить Никите гибель дочери Владимира Ариадны. Велунд был главным по Краснодарскому краю, как Кай Беспощадный в своем городе Сиапуле. Далила не нравилась никому… Хотя была, наверное, самой страшной контрабандисткой – самой заговоренной, самой сильной колдуньей. Поэтому-то она и мухоморы ела и не болела потом, и травы редкие – чтобы заговоры ставить.

– У нас двадцать первый век, а Далила все в лесах! – говорили о ней ее конкуренты Владимир и Никита.

– У нас телевизор и стиральная машина.. А Далила все в лесах… С птичками и рыбками… Детей жрет… Охотница Далила…– говорил Никита Владимиру, выпивая с ним на брудершафт. – Нет, в лесу она долго жить может!

Ей даже Никита стиральную машину подарил с телевизором, который работал на выносном аккумуляторе. Чтобы она оценила блага цивилизации и из лесов вышла… Телевизор долго работал. Пока аккумулятор не разрядился. Далиле понравился телевизор, она даже хотела себе в домик электричество провести, но решила, что полицейские найдут ее по проводам. Покидать лес Далила не хотела ни в какую. Потом стала искать большие выносные аккумуляторы и на зиму телевизор себе включать.

И телефон у нее в лесу не ловит. Совсем… А жалко…

Так Владимир однажды специально заказал Биологическому НИИ ей мхи раскидать, чтобы она несколько лет делом была занята и с контрабандой не мешала… Вот она старалась, все горы и предгорки обошла…

– Далила теперь мхи ищет и лишайники по горам и предгорьям! На благо науки старается! В НИИ относит! Молодец какая! Теперь Далилка в горах была человеком леса, стала человеком гор!

– Она ест слишком много детей, – сказал Арине Келвин Спенсермэн летом 2003 года. – А там мать последнего ребенка все успокоиться не может, все плачет. Все сына вспоминает… – Поэтому Келвин не стал с ней вести дела…

– А Келвин Спенсермэн зайчик, – посмеивалась Далила. – Поэтому ружьями и торгует. Но это ничего. Это бывает…

Эдам решил, что американцы будут работать с Далилой и дальше, но Келвин сказал нет – много она детей ест. Они будут сотрудничать или с Никитой и его дочерью Марией, или с Владимиром. Но Никита Владимира выводил из игры, и они выбрали Никиту. Марина Шайн им нравилась всем меньше. Келвин Спенсермэн остановился на Владимире, самый старый контрабандист. Единственный, кто не превышал допустимые нормы.

А богатая эта Далила! Но деньги она в лесу хранила, перевела в золото и сложила на опушке у себя на полянке, посыпала порошочком, и золото стало невидимое… А тут кто-то забрел в эту чащу Далилы, увидел золото и забрал… Вот горя-то у бабки было. Его биологи вернули, деньги частично отдали. С тех пор Далила хранит деньги в банке… Из лесов выходит и в банк…

Далила как седьмое чудо света, фея лесов, на подоле носит всю флору и фауну леса и иногда гор. Вот ее журналисты фоткают, когда видят…

И охраняет Далила лес, и бережет редких животных и растения! И уважают ее лесники… Но все равно не любят…

И все наши контрабандисты иногда хотят жить как Далила в лесах на природе круглый год, а большую часть времени как мы, в цивилизации, с телевизором, стиральной машиной и туалетом. Далила – наш лесной человечек.

И иногда встречаются наши контрабандисты. Песни поют грустные, Марина Шайн с Далилой в обнимку, могут так, самогон Далилы пьют, она его из мухоморов гоняет, и даже не травят друг друга, доверяют, значит. За столько лет подружились!

Раз в двадцать лет рождалась новая лесная хранительница, и если Далила ее находила, убивала и ела, то оставалась единственной в своем роде. Молодую хранительницу сдал Далиле Келвин Спенсермэн в благодарность за поставленное оружие…

На американские встречи приходили и сестры Далилы, Дэоника и Моргула. Далила была хозяйкой лесов, Дэоника – хозяйкой степи, а Моргула – хозяйкой морей в России. И все они были на одно лицо, все пили таблетки и становились похожи друг на друга. Как капли воды. Только хозяйка морей была выше. И все они считались сестрами и жили более ста лет. Моргула носила темно-синий наряд, а Дэоника пшеничный, как цвет песка. На встречах они водили хороводы, переодевались одна под другую, и мы их, конечно же, легко путали.

Моргула жила под водой в подводном дворце, у нее были жабры, и она могла жить и дышать под водой. Далила могла посылать бедствия, ветры в лесах, посылать дожди и смерчи, а Моргула посылала ураганы на морях, Дэоника – вихри в степях.

Моргула носила на платье редкие кораллы, морские звезды, морских коньков и речных рыбок, некоторых даже живых. Она хотела стать владычицей океанов, и мы все дружно ей это пожелали. И волосы у нее были убраны в ракушку или распущены. Она сбрызгивала подол водой, чтобы рыбы не засыхали. Рыбы на ее подоле были аккуратно пришиты к плавникам. Моргула была сутенером – выводила девушек на панель. Она часто видела, как девушки кидались в воду из-за обид или неверности мужчин.

Платье у Дэоники было пустое. Только редкие травы, веточки, колючие стебельки – степи не баловали жителей богатой флорой.

Три хранительницы воды, леса и степи различались ногтями. У Далилы были длинные пальцы, длинные желтые крепкие ногти, чтобы легко орехи выковыривать. У Моргулы были перепонки между пальцами, а у Дэоники ногти были короткие, практически незаметные – дикие звери степи совсем не любили длинные ногти.

Моргула и Дэоника как появились познакомиться, так и исчезли, а Далила осталась вести переговоры с Эдамом.

У нас осень – а Далила с лесом разговаривает. У нее беседа с зайцами. Говорит: – Зайцы такие болтуны! Постоянно поговорить хотят. Ко мне на опушку прибегают… И белочки… Это девочки маленькие, убитые или съеденные, – Далила прячет глаза, потом продолжает. – А я зайцев не убиваю просто так, только ради пропитания. Не то что охотники, ради забавы. – Ты бы лучше людей жалела, а не зайцев… – говорил ей у Эдама полицейский. – Из твоих пушек сколько людей убили… – Так от людей я отвыкла совсем… Так где люди, а где зайцы…

Марина Шайн и Елена Шайк

В середине июня 2003 года на стадионе университета появилась троюродная сестра Марины Шайн Елена Шайк. Елену доставили на стадион, чтобы новопоявившиеся свидетели думали, что контрабандой занималась Елена, а не Марина. И путали их. На стадионе даже сделали пару снимков и с Еленой, и с Мариной.

Трюродные сестры не любили друг друга. И это была давняя вражда. Однажды в фамилии Елены Шайн сделали ошибку, неточно написав согласную «н» как «к», и она стала Шайк. Так она и осталась, желая не иметь ничего общего с сестрой-контрабандисткой.