Если бы кто-то неизвестный проследил за повозками, которые двинулись наверх, то увидел, как вскоре и они разделились. Ближайший перекресток развел их пути: знаменитый дом на колесах отправился дорогой, что вилась над долиной. Дорогой пользовались пастухи, перегонявшие стада, редкие путники и охотники. Неприметная арба, перемалывая своими большими колесами узость горной тропы, тронулась вверх, к перевалу.
Впрочем, лишних глаз, наблюдавших за отъездом, не нашлось: вчерашний пир превратился для села в безобразную попойку. Многие спали в дорожной пыли, так и не сумев доползти до своего крыльца. До околицы отъезжающих проводил лишь староста, проявив вежество. Несмотря на мучившую головную боль, Эйдир низко кланялся закрытому дому на колесах. Его несчастная шляпа не пережила шумной ночи, и толстяк то и дело почесывал плешь, поглядывая на небо.
На поклоны старосты никто из дома на колесах не выглянул. Повозка так и проскрипела мимо, закрытая, немая, как и ее возница. Тот хлопнул животину по крупу и с ненавистью посмотрел на толстяка. Хоар коротко кивнул, молча проехав мимо. Едва улеглась дорожная пыль, а арба скрылась за поворотом, Эйдир плюнул им вслед, начертал знак Великого Неба на груди и отправился домой. Досыпать.
Хоар правил арбой, внимательно осматривая пустоши вокруг, и то и дело поглядывал за спину. Арбу с вечера забили сеном, устелив поверх коврами, и теперь старик с мальчиком спали, не обращая внимания на тряску. Ули лежал рядом с возницей, в ногах у Хродвига.
Хоару теперь приходилось работать за пятерых. С одной стороны, старик был прав: пустоши они на то и пустоши. Места, безлюдные на много дней пути окрест. С другой стороны, без своей черной пятерки Хоар чувствовал себя безоружным. За те неполные десять лет, что чернобурочники сопровождали Хранителя, они успели из безусых мужей превратиться в матерых воинов.
Мало кто знал, что молчаливые бородатые сопровождающие главы Хранителей – братья. Кто был братом по рождению, кто был сыном брата отца, – Хоар не разбирался. Когда учитель взял их на службу, Хоар и имен не стал запоминать, крепко избив парней в первом же учебном бою.
После короткой схватки на мечах пятеро вчерашних деревенских увальней валялись в мокрой от утренней росы траве, держась кто за кисть руки, кто за запястье. Хоар присел на корточки, стараясь, чтобы его лицо было видно всем, и сказал:
– Хранитель Хродвиг добр и милостив. Я – нет. Как видите, вы мне не нужны. Я побил вас сейчас, побил бы и в бою.
Братья подползали друг к другу, сдерживая стоны. Тогда они еще не носили своих знаменитых черных бурок, а вместо бород под усами пробивалась первая поросль.
– Вы схоронили свои семьи. И половину своей деревни. И сами чуть не сдохли от голода, – продолжил Хоар. – Куда вы шли?
– В Империю. Хотели наниматься, – ломающимся баском ответил один. Его дорча был ужасен, но Хоар понял.
– Ты будешь Первый, – кивнул ему Хоар. И вслух пересчитал следующих, указывая пальцем: – Ты Второй, Третий, Четвертый и Пятый.
Парни доползли друг до друга и уселись на траве спиной к спине. Переломов, судя по всему, не было.
– Хранитель Хродвиг не жалует Империю. И не захотел отдавать вас, молокососов, этим ублюдкам. Наемничий хлеб горек, он быстро сделал бы из вас, желторотых, последних подонков.
Хоар знал, о чем говорит. Он успел хлебнуть наемничьей доли. И произносил те слова, что когда-то говорил ему Хранитель.
– Отныне вы, несчастные, – Хоар смерил их тяжелым взглядом, – охрана Хродвига. Вы не умрете с голода. Вас не искалечат в Империи. Вас будут уважать и бояться. Вы присягнули Суду Хранителей и его главе. Ваши имперские обноски позорят его. Где вы их только нашли? – Хоар кинул на землю кошель. – Когда спустимся в долину, оденьтесь как полагается.
Он развернулся и ушел. Парни, боготворившие своего спасителя, избавившего их и оставшихся в живых родичей от голода, в первом же селе накупили черных бурок и надели их на себя. Хоар, увидев это, долго ругался. А Хродвиг, напротив, хмыкнул одобрительно и бросил:
– Хорошо.
Братья засияли от счастья. И Хоар вновь избил их на вечернем учебном поединке…
Он помотал головой, прогоняя глупые воспоминания. Дорога свернула к месту давнего камнепада и теперь вилась меж огромных кусков скалы. Сейчас, если бы весь кулак, вся его пятерка была в сборе, двое воинов уже отделились бы от остальных, скача впереди. Теперь же… Хоар скрипнул зубами. Найдя глазами Третьего, послал всадника вперед. Тот двинул коня быстрее, стиснув бока скакуна коленями, обогнал арбу и поскакал к россыпи камней.
Хоар проводил его взглядом. Третий уверенно правил конем, не суетился и зорко поглядывал по сторонам, изредка останавливаясь. Добрый воин! Из всей пятерки Третий лучше всех сражался на мечах. И был неплох как лучник, потому Хоар и выбрал его. Не хватало Немого, чтобы везти арбу и следить за мулами. И как следопыту Немому равных нет. Но дом на колесах просто так не поедет, и управляться с ним без должной сноровки непросто. Потому Хоар сам сидел на облучке арбы, злился и то и дело украдкой поглядывал на своего скакуна. А тот, предатель, красовался перед Тихоней.
Вскоре показался Третий, махнув рукой, и Хоар тряхнул вожжами. Мул шагнул слишком споро, и арбу слегка шатнуло. Ули за спиной Хоара заворочался, и вскоре рядом показалась его голова с соломой в волосах.
– Не вылазь, Ули! – предупредил Хоар. – Минуем урочище – рядом сядешь.
– Урочище?.. – хриплым со сна голосом переспросил мальчик.
– Урочище, – послышался голос Хродвига. В отличие от голоса мальчика, голос старика был надтреснутым, но звонким. – Приметные места, по-другому. Люди их примечают за то, что они не похожи на остальные. И в разговоре объяснить проще. Вот за этим урочищем проходит граница Ойдетты.
– А за границей чья земля? – спросил мальчик.
Урочище они миновали, но вылезать и садиться на облучок Ултер не стал, втянувшись в беседу. Хоар этому был только рад: едва последний валун остался позади, как его царапнул чей-то взгляд. Показалось? Но вот и Третий закрутился на коне, вертя головой по сторонам. Хоар положил ножны на колени.
– А мы и вправду идем туда? – Мальчик понизил голос.
– Куда «туда»? – спросил Хродвиг.
Сегодня старик был не прочь поговорить и даже казался бодрым.
– Ну… в Город мертвых? – Мальчик решился и произнес страшные слова.
– Правда, – кивнул Хродвиг.
– Это потому, что ты умираешь?
– Да. Мое время пришло.
– А… Ты же там уже был. Как он выглядит? – вновь понизив голос, спросил Ултер.
Мул без устали переставлял ноги, крутились колеса, Третий вновь поскакал чуть позади, но тревога, поселившаяся в груди Хоара, не отпускала. Краем уха слушая разговор прадеда с мальчиком, Хоар ругал себя последними словами.
Никогда раньше он не распускал пятерку. И никогда не ослушался прямого распоряжения Хродвига. В конце концов, он и нужен для того, чтобы служить главе Хранителей и охранять его. Делать все для того, чтобы правосудие гор свершилось. Но что будет завтра? Что будет, когда старик уйдет?.. Пятерка так или иначе соберется в Декурионе, и зиму они проведут вместе. Если дан Дорчариан не решит для Хоара иной судьбы. Что сделает дан, когда узнает, что его сын побывал в Городе мертвых? Хоар не хотел об этом думать.
Дорога окончательно стряхнула с себя следы давнего оползня, в очередной раз круто повернув. И на горизонте вновь повис, растекаясь во все стороны, черный дым.
«Горы трещат», – послышался в голове шепот старика, и Хоар против воли обернулся, посмотрев за спину.
– Когда земля перестала принимать мертвецов, а первые молчальники онемели… – Хродвиг прокашлялся. Открыв мех, он выпил воды и отер губы. – Они выбрали самую пустую, самую неудобную землю, где не росла даже трава. И стали возводить дом для павших. Убрали камни, выкопали яму. Камнями выложили ее изнутри, облицевали стены и потолок. Так они возводили дом все выше и выше, сужая кладку, пока она не сомкнулась. Верхние камни обмазали глиной. Не забыли прорезать узкие окна. Внутри сладили ступени, широкие полати, на которые уложили тела. Самых достойных усадили в кресла. Разложили вокруг оружие, луки и стрелы, посуду и шитье. Чтобы ни в чем погибшие не нуждались после смерти. Уложив всех, закрыли вход в дом большим камнем. Бросили по монете. Так в Городе мертвых появился первый дом.
