– Её зовут Юлия. Она… – Ян начал подбирать слова, но никакое слово не могло охарактеризовать девочку. – Она интересная.

– Вот как! – удивилась Марфа. – Это она угостила тебя шоколадом?

– Да, но я не просил, – сразу уточнил Ян. – Она сама мне предложила.

Он отодвинул от себя пустую тарелку, намереваясь подняться к себе на чердак.

– Если она тебя угостила, тебе следовало бы сделать ей ответный подарок, – проговорила Марфа. – Но ты наверняка и сам уже об этом подумал.

– Какой ещё ответный подарок? – пробормотал Ян, останавливаясь. – Нет у меня никакого подарка. Что я могу ей подарить?

Он растерянно оглядывался по сторонам, словно ожидая найти в кухонной утвари какую-нибудь вещицу, которая сошла бы за подарок для его новой подруги. Однако ни скалки, ни разделочные доски, ни тем более кастрюли не пришлись ему по вкусу. Марфа не могла не улыбнуться тому, каким неожиданно уязвимым и расстроенным выглядел Ян, точно воробушек, у которого из-под носа украли кусочек хлеба. Спохватившись, она спрятала улыбку и тоже приняла озабоченный вид.

– Может, следует сделать что-нибудь собственными руками? – предложила она.

Ян посмотрел на свои маленькие ладошки и вспомнил руки отца, которые умели всё: и дом построить, и смастерить часы, и нежно обнять. Как бы ему хотелось иметь такой же талант!

– Я уверена, ты что-нибудь придумаешь, – угадала его сомнения Марфа и стала убирать со стола.

В комнатушке на чердаке было темно, но Ян не стал зажигать свечу. Он смотрел в окошко на огни деревни, пытаясь определить, какие из них принадлежат чайной. Во рту всё ещё стоял вкус шоколада и апельсина. Ему было интересно, думает ли девочка о нём и действительно ли ждёт от него ответного подарка. Ян поплотнее закутался в одеяло, но спать совсем не хотелось. Он слышал, как Марфа поднялась в свою комнату на втором этаже. Это было странно, ведь обычно она ложилась спать гораздо позже. Ян наблюдал, как один за другим погружались во тьму дома, пока во всей деревне не остался гореть лишь один-единственный фонарь у чайной. Просто так, без всякой причины, Ян смотрел на его желтоватый свет, стараясь не моргать, пока глаза не начинали слезиться, и огонёк не растекался яркими острыми лучами вширь, образуя огромный сияющий шар и затем вновь превращаясь в небольшую точку вдалеке. В эту игру он играл долго, пока не заметил, что в свете ночного фонаря кружатся нестройным роем крохотные тени. Это пошёл снег. Скоро снежинки стали собираться в хлопья. Густые и тяжёлые, они ложились на землю, на кусты и деревья, на крыши домов, на тропинки и дороги. Из-за снегопада свет далёкого фонаря стал бледным и неясным. В последний миг перед тем, как заснуть, Яну в голову пришла мысль. Он постарался за неё ухватиться, чтобы не забыть, но сон настойчиво тянул его в темноту. Проснулся он уже на рассвете. Он обрадовался, что задумка не растаяла в ночи, а осталась при нём. Он спустился на второй этаж. Дверь в комнату Марфы была приоткрыта. К его удивлению, мачеха всё ещё была в постели. Она лежала под одеялом и покашливала. Заметив мальчика, она села.

– Ты заболела? – спросил Ян.

– Ерунда, немного простыла. Погоди, я сейчас приготовлю завтрак. Будешь есть?

– Не вставай. Я сам справлюсь, – ответил Ян.

Он прошёл на кухню, взял нож и отрезал кусок вчерашнего пирога. Затем подбросил в печь дров и снова заглянул к Марфе. Женщина лежала в кровати, закрыв глаза. Услышав его, она приподняла голову.

– Тебе принести что-нибудь? – спросил Ян.

– Я сама спущусь чуть позже, – ответила Марфа.

– Как знаешь. Я просто хотел сказать, – заторопился Ян, – что придумал, какой подарок подарить Юлии. Только обещай не смеяться.

– Не буду, – улыбнулась Марфа.

– Я подарю ей розу. Девочки ведь любят цветы.

Марфа вопросительно приподняла брови.

– Я знаю, что сейчас ноябрь, – продолжил Ян, – и что живых цветов нет. Но я сделаю розу из снега. И она будет как настоящая. Даже лучше, чем настоящая! – воодушевился Ян. – Что скажешь?

– Скажу, что это хорошая идея, – одобрила его затею Марфа. – Только оденься теплее, когда пойдёшь на улицу. После снегопада там изрядно подморозило.

Мир за дверью был белым и холодным. Снежные тучи ещё полностью не разошлись, так что небо продолжало оставаться угрюмым и мрачным. Ян слышал, как на улице кто-то усердно гребёт лопатами, чтобы проложить себе путь. Однако у него не было времени ждать, пока дорога будет расчищена. Ян надел снегоступы и заскользил на них через двор. Калитка не открывалась, но сугроб был таким высоким, что мальчик легко смог переступить через забор. С высоты сугроба он увидел двор Олежека. Тот вместе с отцом раскапывал конуру их сторожевой собаки. Олежек заметил друга и весело помахал ему рукой. Ян махнул ему в ответ. Собака, уже выбравшаяся наружу, бегала вокруг своих хозяев, весело лая и виляя хвостом. Она не в первый раз попадала в снежную западню в своей конуре, и это было для неё скорее забавным приключением, чем досадной неприятностью. Великан Семёныч тоже вышел за порог. Он стоял на крыльце и с недовольством смотрел на заметённую дорогу. Его жена, маленькая и тощая, бегала по насту, не проваливаясь. С озабоченным видом она проверяла, не поломались ли из-за снегопада ветки её груш. Ян заскользил вдоль улицы в сторону леса, чтобы скрыться от посторонних глаз. Он не хотел, чтобы его видели в тот момент, когда он станет готовить подарок Юлии. Мальчик остановился на поляне в лесу. Вокруг стояла полнейшая тишина, даже ветер ее не тревожил. Мощные деревья, присыпанные снегом, были прекрасной защитой от непогоды. Ян обрадовался, что его никто здесь не потревожит, разве что зайцы, чьи следы виднелись повсюду.

Ян снял снегоступы, присел на корточки и провёл рукой по снегу.

– Эй, ты здесь? – спросил он.

Он не ожидал, что Голос ответит ему сразу же, однако именно это и произошло.

– А если и так, то что? – произнёс Голос.

– О! Так ты здесь! – воскликнул Ян.

– Да здесь я, здесь. Что хотел-то? – проворчал Голос.

– Я пришёл дать тебе второй шанс.

– Ты – что? – Голос расхохотался снежной позёмкой, которая в мгновение ока замела все заячьи следы.

Порыв ветра ударил Яну в лицо, сдул холодные хлопья снега с ветвей ели прямо ему за шиворот. Ян подскочил и начал яростно вытряхивать снег из-под одежды. Тот уже успел частично растаять и промочить нижнюю рубашку.

– Как хочешь! Справлюсь и без тебя, – обиженно проговорил мальчик.

Ян снял перчатки, подул на пальцы, чтобы их согреть, а затем взял в руки приличный комок снега и начал его мять, словно глину. Снег стал влажным и податливым. Представив розу, мальчик принялся вылеплять один за другим её лепестки. Каждый он обдавал паром изо рта, отчего верхний слой цветка превращался в лёд и делал лепестки гладкими и блестящими.

– Эй, дай посмотреть, что у тебя получается, – попросил Голос.

– Обойдёшься, – сердито ответил мальчик.

– Ну как знаешь, – сказал Голос. – А ведь я мог бы тебе помочь. Иначе вернёшься ты к своей подруге с позором. Вот будет умора.

– Откуда ты знаешь, что это для подруги? – удивился Ян.

– А для кого ещё ты стал бы делать цветок? О, я понял! Это для господина Пинкина. Вы же теперь с ним друзья.

– Друзья? Вот уж никогда! – возмутился мальчик. – Покажу тебе цветок, когда закончу.

Самым сложным оказалось сделать стебель – он то и дело ломался, и приходилось раз за разом заново скручивать снег в тонкую трубочку.

– Не получается! – расстроенно воскликнул он.

– Так посмотри вокруг, – посоветовал Голос. – У деревьев же получается.

Ян оглянулся, пытаясь понять, что имеет в виду Голос. Чем ему могли помочь деревья? Деревья же не цветы. Хотя, несомненно, нечто схожее между ними было. Ствол. Как цветок держится на стебле, так ствол дерева держит крону.

– Я понял! – радостно воскликнул Ян. – Внизу ствол толще и сужается кверху. Мне надо сделать так же.

– Ну наконец-то! – хмыкнул Голос. – Догадался! Только смотри, чтобы не получилось, как у этого дерева слева от тебя.