Это было как смертный приговор: знать, что я никогда не смогу обнять тебя, никогда не смогу рассказать тебе, что же ты для меня значишь.

— Сесилия Ахерн

17 мая, 2004 г.

В просторном кабинете со светлыми, почти белоснежными стенами наряду с майской прохладой ощущалась свежесть раннего утра.

Через открытое окно доносились голоса детей, играющих на детской площадке. Слышался неприятный звук тормозов маггловских автомобилей. Пасмурный Лондон проснулся на рассвете, а вместе с ним и его жители.

Кто-то спешил на работу; ученики наперевес с портфелями стояли на автобусной остановке, терпеливо дожидаясь нужного автобуса; некоторые нежились в тёплой постели, видя десятый по счёту сон; кто-то же не смыкал глаз целую ночь.

Взгляд зелёных глаз скользнул по полупустым полкам, остановившись на горшке с цветком. Не до конца распустившийся бутон дикой розы отчаянно тянулся к солнечному свету, просачивающемуся в комнату сквозь плотные жалюзи.

Мими чувствовала себя так же, как и этот цветок. Правда её почва была непригодна для жизни, а лучи весеннего солнца и вовсе не грели вот уже который год.

— Зачем вы здесь, Мими? — женщина с идеально уложенными волосами сдвинула очки на кончик носа, выжидающе глядя на пациентку.

Повернув голову в сторону миссис Леман, молодая женщина потупила взгляд на свои дрожащие пальцы, разглядывая тонкое колечко со стеклянным камнем. По меркам ювелира оно не имело ценности. Пустой камень с голубоватым отливом, обрамлённый металлическим ободком.

Для Мими же оно было бесценно. Ей подарил его школьный товарищ, лицо которого она позабыть не в силах.

Прокрутив кольцо на правой руке, девушка перевела взгляд на женщину, скованно улыбаясь.

— Я? — она помедлила, беглым взглядом ища за что можно зацепиться. — По правде говоря, я не знаю. Ваш телефон дала мне моя школьная подруга Гермиона Грейнджер. — Мими ладонью прикрыла рот, издав еле слышный смешок. — Она весьма заботлива.

Женщина понимающе кивнула, ожидая продолжения. Мими не стала тянуть. Пригладив локоны шоколадного цвета, она продолжила:

— Я окончила школу в семнадцать, затем устроилась на работу в качестве целителя, — девушка взглянула на врача, на лице женщины не дёрнулся ни один мускул, — к девятнадцати получила повышение, и теперь у меня есть свой личный кабинет.

Она попыталась изобразить беспечную улыбку, гордясь своим пусть и маленьким, но достижением.

Некое чувство утраты кольнуло извне, напоминая о том, что всё не так радужно, как хотелось бы. Её давно уже ничего не волновало. Однако она научилась приспосабливаться, живя в мире, где для неё явно нет места.

— Это всё, мисс Гриффин? — отложив на невысокий стеклянный столик блокнот с шариковой ручкой, женщина на коленях сцепила руки в замок.

Мими призадумалась, устремив взгляд к белоснежному потолку. Сейчас она как никогда была похожа на ребёнка.

— Пожалуй, многим людям не хватает детской беспечности с долей веселья. — Девушка улыбнулась, вспомнив слова давнего знакомого.

— У меня есть кот! И как я могла про него забыть? Он такой рыжий, с пушистым хвостом. Правда он глух, и у него нет левого уха, но я всё равно считаю его потрясающим. Моя подруга как-то предлагала от него избавиться, но я бы лучше избавилась от неё. — Мими хихикнула. — Это шутка! Конечно же, я бы не стала вредить Анджи, хотя она порой такая вредная. Жуть!

Женщина прищурила светло-карие глаза, меланхолично снимая очки. За долгие годы работы и общения с самыми разными людьми, миссис Леман научилась делить пациентов на три категории.

Первая: запущенный случай и полное отрицание происходящего.

Вторая: непринуждённый разговор склеит разбитые осколки потерянного разума.

Третья и самая редкая: неизвестность, а точнее незнание того, чего стоит ожидать.

— Мне пока не ясно, с какой целью вы здесь. Пожалуй, мисс Грейнджер не стала бы посылать вас ко мне напрасно. Скажите, вас что-то тревожит? Вы хорошо спите?

— Вы правы, Гермиона весьма проницательна. Сплю я довольно спокойно, бессонница меня не мучает. Тревожит? — Гриффин призадумалась, откидываясь на спинку кожаного кресла. — Наверное, нет. Мне кажется, я давно смирилась.

— С чем же вы смирились, мисс Гриффин?

— Со смертью, — Мими понурила голову, разглядывая свои потёртые в коленях джинсы.

Деловито закинув ногу на ногу, миссис Леман озадаченно задержала взгляд на тусклой улыбке шатенки.

Что творилось в голове у этой девушки?

Задавшись тем же вопросом во второй раз, женщина нарушила тишину очередным вопросом:

— Что вы имеете в виду?

Мими ответила сразу, не тая правды:

— Я люблю человека, который мёртв уже шесть лет. — Она кисло улыбнулась, до краев переполненная печалью.

— Вот оно что. — Миссис Леман двумя пальцами левой руки потёрла переносицу, понимая, что разговор будет не из простых. — Что же произошло?

— Война.

Мими упустила тот момент, когда её разум погрузился в чертоги воспоминаний, картинка за картинкой перебирая моменты прошлого. Она помнила всё в мельчайших подробностях, даже то, что казалось утерянным навсегда.

Вымученная улыбка матери, когда акушерка торжествующе произнесла: «Это девочка!».

Тёплые, шершавые и слегка мозолистые ладони отца. Каждый вечер, сидя на кухне за круглым столом, он учил её, как правильно создавать оригами. Может, Мими и не была шибко талантливой, но те мгновения, проведённые с отцом, имели для неё особое значение.

Мистер Гриффин ушёл из жизни рано, на тот момент ему не было и тридцати.

Его жена — Анна, долго не могла смириться с кончиной мужа, на долгие годы оказавшись выбитой из колеи. Мими старалась поддерживать мать так, как это мог сделать восьмилетний ребёнок.

14-го апреля 1988 года Мими оказалась на пороге маггловского приюта, крепко сжимая потрёпанный жизнью чемоданчик. У неё не было никого, кому бы она была нужна.

Брат её отца наотрез отказался от опеки над ней сразу же, стоило социальным работникам появиться на пороге. В последующие годы он так и не дал о себе знать. А для родственников матери Мими и вовсе не существовало.

Как по щелчку одно воспоминание сменилось другим. И вот напуганная девочка с тугими косичками сидит на высоком табурете, съезжавшись под сотнями взглядов незнакомых ей людей.

«Гриффиндор!» — выкрикнула старая шляпа, отправив девочку на факультет львов.

Она помнила, как высокая женщина сняла тяжелую шляпу с её головы, указав на крайний стол. Профессор МакГонагалл приветливо улыбнулась девочке, и в тот самый момент Мими почувствовала себя на своём месте.

За годы, прожитые в стенах великого замка — Хогвартс, Гриффин удалось завести уйму друзей и знакомых. Учителя хвалили её, всячески поощряя тягу к знаниям.

На пятом году обучения Мими удостоилась чести стать старостой своего факультета. Она с достоинством носила на груди золотой значок с гербом Гриффиндора, поверх которого красовалась выпуклая буква «P».

Хогвартс был её вторым домом, где она нашла настоящую семью. Которую не волновали такие вещи, как социальный статус, чистота крови и поношенные из-за вечного отсутствия денег вещи. Ребята дружили с ней, потому что сами того хотели.

Она была прилежной ученицей, хорошей подругой и справедливой старостой.

Доброта не была для неё чужда. Мать с детства твердила ей о том, что внутри своего сердца нужно хранить свет. Несмотря на невзгоды и неудачи, Мими оставалась сама собой. Она искренне надеялась, что родители на том свете гордятся ей.

У Гриффин получалось всё, за что бы она не бралась. До того момента, покуда не осознала, что она до беспамятства влюбилась в главного шутника школы. Тогда-то учёба и мечты о лучшей жизни ушли на второй, а то и на третий план.

Фредерик Уизли.

Они учились на одном потоке, но редко, когда общались. Гриффин свято верила в то, что она не его уровня. У них не было ничего общего, они словно из разных миров, а то и вселенных. Впрочем, это было недалеко от правды.