Рабастан уговорил её провести Рождество вместе со всей семьей, и она согласилась, но перед этим ей пришлось долго упрашивать мужа, который наотрез отказывался. Его любовь к её братьям больше не задевала, ведь состояние отца была куда важнее. В итоге Пьюси ничего не оставалось, кроме того, чтобы согласиться. Оно и неудивительно, учитывая, что он был категорически против оставлять её одну.
Видимо, её просьбу о том, чтобы тот не заставлял её страдать, Этелберт воспринял буквально. Потому что не отпускал её никуда одну, даже когда Паркинсон и Бёрк приходили в гости, её муж сидел в углу гостиной, не отрывая от девушек взгляда. Будто те могут наброситься на его жену и убить у него на глазах.
Забота Пьюси душила, а он отказывался идти на уступки. Этелберт всячески следил за тем, что она ест, куда ходит, чем занимается. Удивительно, как он еще в сны ее не проник.
— Миссис Пьюси, — позвал её Тони, только что появившийся и тем самым вырвал из раздумий. — К вам гости.
— Кто? — спросила Алина, поставив чашку чая на новый стеклянный столик.
— Боюсь, что не знаю. — Огорчённо пожал плечиками домовой эльф. — Мистер не назвал своего имени.
— Что ж, тогда зови его, — дала указания девушка и поднялась с места, зябко поежившись. Тони согласно закивал и исчез.
Прищурившись, Алина разглядела мужскую фигуру, которая приближалась все ближе с каждым новым шагом. Стиснув зубы, она продолжила стоять на месте, нащупывая волшебную палочку в кармане платья. Быть может, предрассудки Этелберта не были напрасны?
— Бродяга! — воскликнула девушка и, преодолев расстояние, с разбега запрыгнула на друга, обнимая его за мускулистые плечи.
— Ого-го, — чересчур довольно протянул волшебник, подхватывая подругу под бёдра. — Так рада меня видеть? — скептически прищурился он, продолжая держать девушку в объятиях.
— Ты представить себе не можешь, как сильно, — улыбнулась Алина, слезая с друга. — Проходи, — она взяла его за руку и потянула к дивану. — Хочешь чего-нибудь? — поинтересовалась волшебница, не переставая улыбаться.
— Ничего не надо, — покачал головой Блэк, поглаживая её холодную ладошку. — Здесь мрачновато, — изрёк парень, осматривая комнату.
— Да, — согласно кивнула Алина, заправляя выбившиеся волосы за уши. — До сих пор не могу привыкнуть к этому дому, — пояснила волшебница, и Сириус притянул её к себе, обнимая за плечами. — Как дела у ребят? — Спросила она, понурив голову у парня на плече.
— Пока все живы и здоровы, — отозвался Блэк и, закусив губу, погладил её по длинным волосам. — Я должен тебе сказать что-то, что может тебе не понравиться. — Алина взглянула на друга, и тот напрягся всем телом, а после чуть отстранился. — Это по поводу…
— Если это насчёт, — она помолчала, — сам знаешь кого, то не нужно слов, — отмахнулась волшебница и, вскочив с дивана, подошла к окну, обхватив себя за плечи. — Я не хочу о нём говорить, — сипло произнесла девушка, наблюдая, как за окном падает снег. — Просто не могу.
Сириус поднялся с места и медленно подошёл к подруге, вставая рядом с ней. — Алина, это действительно важно… — она снова оборвала брюнета, закрывая его рот ладошкой.
— Пожалуйста, не говори о нём, — просила Лина, и на глазах мелькнули слёзы, Блэк нехотя кивнул и, перехватив её ладонь в свою, оставлял невесомые касания на костяшках, при этом не разрывая зрительного контакта. — Я не смогу этого вынести, — прошептала Алина, уткнувшись головой в его солнечное сплетение. Сириус задержал дыхание, поглаживая хрупкую спину через плотное платье. — Поедешь со мной к отцу? — взглянув на парня снизу вверх, спросила девушка с мольбой в глазах.
— Поеду, змеёныш, — отозвался Бродяга, не выпуская её из плена своих объятий. Миссис Пьюси устремила взор в окно, вспоминая озорные глаза Поттера. — Хоть на край света, — произнес Сириус на одном дыхании, заметив одинокую слезу подруги.
***
Россес-Пойнт, Ирландия
В деревянной хижине около Залива Слайго, где остров Устрицы является длинным и узким участком суши. Крауч-младший и Этелберт сидели на деревянной лавочке недалеко от входа в дом.
— Как долго мы ещё здесь пробудем? — поморщившись, поинтересовался блондин, его друг негромко прыснул.
— Рвёшься домой к жёнушке? — насмешливо протянул Барти, выпуская дым изо рта. Пьюси поджал тонкие губы, продолжая молчать. — Думаю, через пару дней вернёмся, — сдался волшебник.
— Поскорей бы, — пробормотал Пьюси.
Он действительно хотел вернуться домой к Алине. Его беспокоило её состояние, ведь она частенько пренебрегала обедом и ужином и вовсе не спала. В придачу ко всему прочему, девушка значительно потеряла в весе, из-за чего у неё частенько кружилась и болела голова, она постоянно мёрзла и периодически лишалась чувств.
Этелберт до последнего отнекивался и оттягивал задание Волан-де-Морта, но в итоге сдался, дабы не посеять сомнения. Пьюси чертовски сильно хотел возвратиться к жене, даже если она его и не ждёт. За полгода, которые они провели вместе, волшебник привык к девушке и теперь не знал, как прожить без неё ещё несколько дней.
Он не любил её, как и она его. Вот только ему до жути хотелось быть с ней рядом, касаться её, слушать, как она читает вслух. Ему нравился её мелодичный и чуть хриплый голос. Нравилось, что с ней он может быть спокойным и умиротворенным. А ближе к ночи Этелберт приходил к ней в комнату и ложился в её постель, сторожа и без того неспокойный сон. Хотя Алина не всегда могла заснуть, и в это время они просто лежали рядом, не говоря ни слова.
«— Ты пила то, что тебе давала грязн… твоя рыжая подружка? — невозмутимо спросил светловолосый, смотря в потолок.
— «Сладкий сон» закончилось пару дней назад, — прохрипела Алина, не открывая глаз.
Этелберт перевернулся на бок, внимательно смотря на жену. — Как давно у тебя, — он запнулся, — кошмары. — Ледяные глаза прожигали насквозь.
— С самого детства, — отозвалась волшебница. — Я почти привыкла, хотя раньше это доводило меня до ужаса. — Пьюси заинтересовано слушал. — Порой я не могла проснуться. — Она перевернулась на бок, лицом к мужу. — Я знала, что всё это сон, но не могла заставить себя открыть глаза. — Этелберт стиснул зубы. — Это было ужасно. — Алина зажмурилась, пытаясь отогнать воспоминания.
Юноша легонько коснулся её ладошки, которая покоилась между ними. Лина вздрогнула от его прикосновений, внутри всё неприятно сжималось.
— Ты всё ещё боишься меня?
Его вопрос застал врасплох. Она не знала, что ответить.
— Иногда, — прошептала волшебница, наблюдая как он сжал кулаки. — Этелберт, — позвала его Алина. Однако он её проигнорировал и, поднявшись с постели, подошёл к небольшому окну, за которым мерцал серебристый месяц. — Ты что-нибудь скажешь? — Девушка облокотилась на кровать, поджав под себя ноги. — Этелберт.
— Что ты хочешь от меня услышать, дорогуша?! Мне тошно это слышать, — отозвался он после нескольких минут молчания и подошёл к жене, присаживаясь на край высокой кровати. — Я понимаю, что сам виноват в этом. Но я просто… — Пьюси запнулся, пряча лицо в огромных ладонях, а брюнетка подсела ближе. — Просто не могу знать, что ты всё ещё ненавидишь меня, потому что я… — он остановился, переводя дыхание. — Потому что я нуждаюсь в тебе, Алина.
Его рука потянулась к её лицу, на котором отразился неприкрытый шок. Этелберт удивляет её всё больше и больше, а она не может понять, взаправду это или очередная шутка.
— Я хочу попробовать, — прошептал он и придвинулся ближе, девушка чуть заметно нахмурилась, совершенно не понимания о чём речь. — Хотя бы раз, — притянув жену ближе к себе, коснулся её губ. Алина замерла, пока её муж неумело целовал её, так по-детски. — Пресвятой Салазар, — рыкнул Пьюси, его жена сидела с распахнутыми глазами, наблюдая за тем, как мечется его лихорадочный взгляд и как прерывисто он дышит.
— У тебя были женщины? — спросила волшебница, стыдливо закусив губу.
— Были, — прошептал он и снова взглянул на девушку. — Но они были не такие, — парень тяжело сглотнул, — как ты. — Он вновь отвернулся и хрипло рассмеялся, но его смех не был чем-то жутким, уже нет. — Я был с ними груб, чертовски груб, — опаляя лицо жены горячим дыханием, шептал Пьюси, придвигаясь ближе, пока она отползала к стене. — Они были громкими и грязными, а ты… — он запнулся, заправляя её волосы за уши и беря перепуганное личико в свои ладони, Алина поджала губы. — Ты такая чистая и нежная. — Его нос коснулся её щек. — Я больше не могу быть ублюдком рядом с тобой.
