Островский в бытовом плане жил по-разному. В доме отца, успешного судейского чиновника, в достатке. Затем Александр сошелся с соседкой простого мещанского звания, взял ее в жены, и отец перестал его поддерживать. Долгое время у драматурга не было даже своего письменного стола, кроме того общего, на другом конце которого пристраивалась кроить и шить жена. Бумаги Островского хранились в комоде среди платья или в конторке в спальной. Как-то один историк попросил рукопись пьесы в коллекцию. С конторки сняли запылившийся бюст Гоголя, отодвинули конторку от стены, раскрыли створки. Поднялось такое облако пыли, что чихнули посетитель, гений и двое ребятишек за перегородкой. В последние же годы жизни Островский стал театральным генералом: заведующим репертуарной частью московского отделения императорских театров. А это казенная квартира, швейцар, секретарь…
Пятницкая ул., 33–35, стр. 1
© LUNYANSKI PIT Shutterstock.com
Островский любил колоритное Замоскворечье: «У нас никогда по моде не одеваются, это даже считается неблагопристойным. Мода – постоянный, неистощимый предмет насмешек, а солидные люди при виде человека, одетого в современный костюм, покачивают головой с улыбкой сожаления; это значит: человек потерянный. Будь лучше пьяница, да не одевайся по моде». При этом дома заказывали лучшим – модным архитекторам. Владелец бумажной фабрики Трифон Коробков поручил перестроить свой особняк архитектору Льву Кекушеву (Пятницкая ул., 33–35, стр. 1). Дом для предпринимателя архитектор создал в 1894 году, и журнал «Строитель» сразу же написал, что эта работа может считаться одною из лучших среди множества исполненных Кекушевым в Москве построек.
От музея Островского через двор церкви святителя Николая Чудотворца Мирликийского в Пыжах можно выйти на Ордынку. Церковь получила название по раскинувшейся вокруг стрелецкой слободе. В середине XVII века стрелецким полком командовал полковник Пыжов, при нем в 1657 году стрельцы и построили в камне Никольский храм (Большая Ордынка ул., 27а/8, стр. 1). Это образцовая постройка русского узорочья: с богатыми наличниками, ребристыми карнизами и пятиглавием на пирамиде кокошников. Возможно, прогулки Анны Ахматовой возле этого храма, тогда закрытого, вылились в стихотворение «Стрелецкая луна, Замоскворечье, ночь».
Большая Ордынка ул., 27а/8, стр. 1
На Ордынке есть примечательное место. Подходишь к этим воротам и ощущаешь особую атмосферу. Кресты, загадочные ниши, низкие скромные входы… Что бы ни размещалось в этом комплексе в советское время: поликлиника, кинотеатр, реставрационные мастерские, москвичи знали – здесь была Марфо-Мариинская обитель. Архитектор Алексей Щусев сделал так, чтобы с первых шагов мы понимали, куда попали. Это не совсем монастырь. Здесь служат в первую очередь людям. «Помогать больным и бедным, утешать находящихся в горе и скорби» – этими строками начинается устав обители, в названии которой объединено служение труженицы Марфы и молитвенницы Марии.
© Ekaterina Bykova Shutterstock.com
Обитель создана великой княжной Елизаветой Федоровной, сестрой императрицы Александры Федоровны. Принцессы Гессен-Дармштадтские были замужем за Романовыми: младшая – за императором Николаем, старшая – за великим князем Сергеем Александровичем. В жизни Елизаветы произошла трагедия – в 1905 году на территории Кремля террорист Иван Каляев взорвал ее мужа, московского генерал-губернатора. Елизавета Федоровна удалилась от светской жизни, продала свои драгоценности и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где с 1909 года расположилась основанная ею Марфо-Мариинская обитель.
Сестры обители занимались благотворительной и медицинской работой. Здесь были созданы больница, амбулатория, аптека, приют для девочек, бесплатная столовая и еще несколько благотворительных учреждений. Когда Елизавета задумалась о строительстве собора на территории обители, художник Михаил Нестеров посоветовал пригласить архитектора Алексея Щусева. Сам Нестеров согласился расписать храм. Ему помогали иконописцы братья Павел и Александр Корины и скульптор Сергей Коненков.
Храм, построенный по образцам новгородско-псковского зодчества, отличается от традиционных московских построек (Большая Ордынка ул., 34, стр. 13). Стены завершают не полукруглые или килевидные закомары, а остроконечные «щипцы». Глава собора из красной меди – массивна, напоминает шлем богатыря. По сторонам западного входа симметричные встроенные колокольни с низкими арками-дугами. Двенадцать колоколов были настроены под знаменитые ростовские звоны. На стенах нарочито средневековые ассиметричные, чуть грубоватые детали – кирпичный декор, ниши, оконные проемы. Чтобы максимально сохранить ощущение неровности древних образцов, все рисунки и чертежи Щусев делал без линейки – от руки. Коненков украсил стены каменной резьбой. А мозаичный лик Спаса выложен по рисунку Нестерова.
Большая Ордынка ул., 40, стр. 3
Поселившись в обители, Елизавета Федоровна вела подвижническую жизнь. Ночами ухаживала за тяжелобольными или читала псалтырь над умершими, а днем трудилась наряду со своими сестрами. Обходила беднейшие кварталы, в том числе Хитров рынок, вызволяя оттуда маленьких детей. Там ее очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над обитателями трущоб. Елизавета Федоровна была убита большевиками весной 1918 года вместе с другими представителями рода Романовых. Ее еще живую сбросили в шахту, где она сумела перевязать одного из умирающих и несколько дней пела молитвы, пока не скончалась от ран и голода… В 1992 году Елизавета была причислена церковью к лику святых. Памятник Елизавете во дворе обители поставил в 1990 году скульптор Вячеслав Клыков.
Памятник Елизавете Фёдоровне Романовой. Скульптор Вячеслав Клыков
Есть устойчивое мнение, что в Замоскворечье жили одни купцы. Это не так, деревянный дом на Ордынке принадлежал древнейшему дворянскому роду – Арсеньевым (Большая Ордынка ул., 45, стр., 3). Предок Арсеньевых – Ослан-Мурза – выехал к великому князю Дмитрию Донскому из Золотой орды и пожалован поместьями. Может быть, поэтому владение и расположено на Ордынке. Считается, что именно здесь жили выехавшие или выкупленные из Орды, селились татарские представители. В начале XIX века Василий Арсеньев был губернским предводителем дворянства. После вторжения Наполеона в Россию император Александр Первый приехал в Москву за поддержкой московского дворянства. Арсеньев заявил, что дворяне готовы умереть, но не покорятся врагу, все свое состояние вручают императору и постановили отдать каждого десятого крестьянина в армию. Сам Арсеньев вызвался возглавить московское ополчение. Растроганный государь лично вручил предводителю орден Святой Анны I степени. Деревянный дом на Ордынке – современник этих событий: он построен незадолго до вторжения Наполеона.
Большая Ордынка ул., 45, стр., 3
