— Ань, я записала нас на экскурсию на поля рододендронов, — радостно прозвучал голос Оли.

— Куда? — приподнимаясь на локтях, спросила девушка, выглядывая из-за солнечных очков.

— Ну в горах цветут, вечнозеленые кустарники. Я на картинке видела. Такие белые, наверное, пахнут вкусно, — восхищенно говорила Оля.

— В горах, это что, идти надо куда-то? — падающим голосом, спросила Аня.

— Ну да, мы поедем через «Девичьи слезы», Рицу, пролетим на тарзанке через реку и потом пойдем в горы, — воодушевленно проворковала подруга.

— Ни за что, — снимая очки, ответила Аня, — бери Андрея, Пашку и вперед, но без меня.

— Ты что, не хочешь увидеть великолепные луга? — удивилась Оля.

— Хочу, но идти туда-нет, ни за какие пироги я не полезу в горы, — категорично отказалась Аня.

— Ну а куда ты хочешь? Мы тут уже неделю, а ты, словно кура гриль, все время проводишь на пляже, — возмутилась Оля.

— Знаешь, если бы у тебя была полярная ночь, может быть, ты бы вообще из-под кварцевой лампы не вылезала, — спокойно ответила Аня, — но раз уж ты спрашиваешь, то я бы хотела поехать в Новый Афон.

— Анька, там еще чача будет, — заржал Пашка, он только что вышел из моря. По его рельефному телу струилась вода. Оля залюбовалась им. Красивое лицо: волевой подбородок, легкая щетина, тонкий, почти греческий, нос, длинные ресницы. Оле всегда было интересно, почему у мужчин глаза гораздо выразительнее, а ресницы длиннее, чем у дам. Хотя именно девушки стремятся к взгляду восточной принцессы и старательно пользуются подводкой, тушью, тенями.

Вот уже несколько месяцев Паша и Оля жили вместе. Он сделал ей предложение, но со свадьбой они пока не торопились. Пашка хотел сначала устроиться на работу. Оля была на седьмом небе от счастья. Каждый вечер они ходили гулять, он встречал ее с работы, нежно держал за руку, рассказывал что-нибудь интересное. Его таинственный бархатный голос пел ей о любви. Единственное, что напрягало девушку, что она платила за все: квартиру, еду, кино. Гражданскую одежду для Пашки Оля покупала на свои деньги. Нет, ей не было жалко, но глубоко в душе она считала, что все должно быть наоборот.

— Ань, ну поехали, — сказал подходящий Андрей, он протянул ей бутылку холодной воды, сам сел рядом на камни и с удовольствием откусил от початка золотой, ароматной кукурузы. Она брызнула горячим, сладким соком.

Аня посмотрела на него: обгоревший нос, красные, облезающие, с приклеившимся песком щеки, хмурые глаза. Да, Андрей ненавидел пляжный отдых, но уже неделю смиренно сносил купание 3 раза в день, катание на банане, даже согласился пойти на пенную вечеринку, совершил над собой громадное усилие- танцевал. Аня тяжело вздохнула.

— Ладно, а чача будет до или после? — стараясь пошутить, спросила она.

— Во время! — хитро прищурившись, сказал Пашка.

Аня искренне улыбнулась. Она была рада, что согласилась поехать на совместный отдых. Легкий Пашин нрав, постоянная деятельность Оли не давали заскучать. В друзьях было то, по чему Аня скучала больше всего: непринужденность, задорность, кураж.

Отпуск выдался удивительным. Они проехали по трассе М-4 (Москва-Дон). Пейзажи, проносящиеся за окнами автомобиля, завораживали. Бескрайние поля подсолнечников, кланяющихся рассвету, высоченные леса, река Дон. Холмистые крутые берега возвышались над широкой лентой, убегающей к самому горизонту. Белые, пенящиеся бурунчики обдавали песок разноцветными брызгами, оставляя за собой хвост из мелких камушков и ракушек. Пьяные туманы стелились по лавандовым кручам. Глядя на красоту и буйство жизни, Аня чувствовала, как оживают в ее памяти страницы романа Михаила Шолохова «Тихий Дон». Ей казалось, что где-то там, у самого края берега вот-вот появится чернобровая красавица Аксинья, по песчаной дороге, поднимая серую пыль, проскачет на лихом коне Григорий Мелехов.

Они остановились в Ростове-на-Дону. На огромном центральном рынке, где прилавки ломились от крупной, почти с кулак, глянцевой черешни, персиков, яблок, Аня увидела тыкву, которая точно была предназначена для того, чтобы стать каретой Золушки. Ребята пришли на базар за знаменитыми ростовскими раками. В воздухе витал аромат вяленой рыбы, подкисших из-за невероятной жары фруктов, халвы, специй, меда и трав. Ленивые мухи без страха садились на прилавки, над виноградными гроздьями и сочными грушами жужжали осы, норовя укусить любого, протянувшего к ним руку. Толстые продавщицы в ярких фартуках говорили между собой на каком-то совершенно непонятном языке. Их быстрые сосископодобные пальцы, унизанные золотыми кольцами, ловко перекладывали пучки укропа, базилика и петрушки. Именно там, на рынке, от торговца огромными глазастыми сазанами, мужика лет пятидесяти с темными ручищами и длиннющими усищами в кепке-утке, Аня узнала значение выражения: «Ростов- папа, Одесса-мама». С давних времен действовало в Российской империи правило: «С Дона выдачи нет». Люди, бежавшие к берегам полноводной реки, освобождались от любого преследования, они пополняли казацкие ряды, получали право на свободу. Так начиналась их новая жизнь. Они искренне считали город своим отцом. А в 19 веке бродяги без документов на вопросы полицейских, задержавших их, отвечали: «Ростов-мой папа, Одесса-моя мама».

Словоохотливый торговец с удовольствием делился городскими легендами. С 19 века закрепилась за донской столицей слава криминального авторитета. Один из самых выдающихся в этой области район, называемый Богатяновка, хранил память даже о Петре 1. В одном из своих азовских походов великий император посетил это место и испил воды из родника. Вкус ее поразил правителя, он нарек ключ Богатый Колодезь. Позднее здесь появилась таможня и крепость Дмитрия Ростовского. Близ нее селились «вольные люди» без роду и племени. Жившие здесь не выкупали землю, а самовольно захватывали ее, строили простые домушки из глины и камыша. Район, расположившийся на склоне, заполонили трущобы. Между домами тянулись длинные, узкие, кривые улочки. Иногда путь к тому или иному зданию, мог указать только его владелец. Здесь проводили свои дни мелкие воришки, планировали крупные преступления отъявленные головорезы.

История об ограблении Госбанка гремела на всю Россию. Предприимчивые разбойники купили булочную рядом с банковским зданием. В ее подвале рыли они подкоп, таким образом хотели добраться до сейфа, но им не повезло. Воры уперлись в коллектор, своды которого на них и обвалились.

Еще лучше была легенда о «марше раскаяния». Шествие состоялось в 1917 году, его возглавил сын богатого купца Тусузова, он считал, что теперь, когда общество освободилось от гнета империи, каждый мог стать кузнецом своего счастья. Уверовав в него, несколько сотен уголовников вышли на демонстрации и прошагали накануне 1 мая по Большой садовой до самого красивого здания в городе- Городского дома, выстроенного в 1899 году по проекту архитектора Померанцева. Сейчас там заседала городская дума. Кремовое с розовым здание, украшенное башенками, рустами, узорами, зубчиками, вобравшее в себя всю прелесть барочного шика, в простонародье называлось «торт». Вот к нему-то и шли преступники, на своем пути они плакали и каялись во всех совершенных грехах, давали обещания, верили, что навсегда откажутся от разбоя. Их встретил городской голова Евстигней Хмельницкий, он приветствовал людей и раздавал деньги. История умалчивает о том, сколько человек смогло встать на путь исправления.

Больше всего Ане запомнились два удивительных архитектурных сооружения: здание музыкального театра, повторявшее формы белого рояля с открытой крышкой, и театр драмы, воплотивший в себе дух конструктивизма, сконструированный по образу гусеничного трактора, тем самым показывая, что Ростов является центром сельскохозяйственного машиностроения. Именно его макет вместе с собором Василия Блаженного представлял Россию в музее архитектуры в Лондоне.

Парамоновские склады тоже произвели неизгладимое впечатление. Они были построены прямо на родниках. Круглый год вода в них держала температуру в 18 градусов, узнав об этом, купец выстроил вокруг них хранилища для зерна. Вода, текущая по желобам, поддерживала идеальную температуру для хранения пшеницы. Теперь здесь, на руинах отдыхали горожане, в жаркие дни люди сидели на развалинах, купались в протекающих прямо по зданию источниках.