В самый разгар соревнований трибуны огласились громкими аплодисментами. К берегу быстро, одна за другой, подходили шлюпки. Это был финиш «звездного» шлюпочного перехода. Из разных городов Черноморья шли шлюпки в Севастополь. Далек был их путь, но лица гребцов дышали бодростью, крепкие руки налегали на весла. Первой подошла к финишу шлюпка из Одессы, ее привел офицер Боровский. Адмирал Басистый принял рапорт от командира шлюпки-победительницы. В эту минуту по ступенькам Водной станции сбежал мальчик в пионерском галстуке с букетом цветов. Адмирал взял у него цветы и передал их победителям перехода. В этот момент со стороны Южной бухты показались катера-знаменосцы. Они мчались на большой скорости, оставляя позади белые пенные буруны. Головной катер нес яркое полотнище знамени с портретами Ленина и Сталина. Катер вел за собой акваплан, на котором развевался флаг Советского Союза. За ним следовали катера и аквапланисты с целой серией разноцветных флагов, трепещущих на ветру. Скорость катеров огромна, но люди, которые держат флаги, не шелохнутся. Это спорт сильных и смелых людей. Диктор громко называет имена аквапланистов. Один из флагов проносит мимо трибуны опытный спортсмен капитан Мельник…». («Красная Звезда» № 174 от 25 июля 1949 г.).
Над бухтой взвилась сигнальная ракета, и с бортов кораблей «посыпались» в воду загорелые матросы. Начался «звездный» заплыв моряков Черноморского флота, в котором участвовало около шести тысяч человек. Они быстро выстроились в колонны по четыре и поплыли к берегу. Впереди каждой колоны, покачиваясь на легкой волне, плыли большие транспаранты с портретами великого Сталина, лозунги, плакаты. Чем ближе матросы подплывали к Графской пристани, тем сильнее раздавалось их матросское «Ура!», тем громче звучали аплодисменты с трибун.
С борта линкора на близком расстоянии Виталий Лоза хорошо рассмотрел один из буксируемых в воде транспарантов с портретом И.В. Сталина. Транспарант был закреплен на корабельном спасательном плотике и представлял собой пирамидку, в основании которой была широкая фанерная лента, покрашенная серебрянкой с красной надписью «Слава освободителям Севастополя!» По краям, справа и слева, лента изгибалась вверх и заканчивалась пятиконечными звездами, выкрашенными «золотином».
Над лентой был укреплен большой цветной портрет Сталина, а сверху этого портрета была закреплена «Спасская башня Московского Кремля», нарисованная на фанере масляными красками и вырезанная по контуру. От верхних углов портрета под наклоном вправо и влево были укреплены древки флагов. Слева военно-морской флаг, справа – красный флаг с гербом СССР. Нижние концы флагов крепились к плотику шкертами. Шестеро матросов плыли, толкая его перед собой, держась за леера плотика.
– Да, много времени потратили матросы на оформление этих плавучих плакатов и транспарантов, – подумал Виталий, – да и флотские политработники не скупились на выдумки для украшения массового матросского заплыва.
В своем письме Виталий подробно и не без литературного таланта, рассказал Лиде, что видел в Севастополе на празднике Дня Военно-Морского Флота:
« 25.07.49 г. г. Севастополь.
…В 9 часов был парад кораблей. Шикарная красивая картина, личный состав все в белом, корабли украшены флагами расцвечивания. После парада был звездный заплыв. Тоже очень красивое зрелище. Стройными рядами плывут матросы, буксируя впереди стенды и портреты вождей. Плывут со всех сторон к Водной станции, после заплыва на Водной станции спортивные состязания и шлюпочные гонки и т.д., а на кораблях в это время выступают артисты, прибывают делегаты, гости, идет веселье».
Во второй половине дня начались торжества на городских площадях. Перед севастопольцами выступали приглашенные на празднование Дня Военно-Морского флота столичные артисты.
Еще задолго до заката солнца жители города собрались на холме, где в Первую оборону Севастополя стояли батареи 4-го бастиона, и где возвышается памятник генералу Тотлебену, руководившему инженерной обороной города в 1854-1855 годах.
С вершины этого холма хорошо видно бухту, корабли и праздничный салют. При свете прожекторов и корабельной иллюминации завершился праздничный день в Севастополе. Виталий описал это так:
«… И вот в момент, когда последний луч света от солнца скрылся за горизонтом, вместе со спуском флага, загорается иллюминация. Какая красота, какой чудесный вид. На воде стройными рядами стоят огненные корабли. Весь силуэт кораблей очерчен горящими лампочками, их многие тысячи и они мириадами блестков отражаются в воде. Вместе с включением иллюминации начинается грандиозный карнавал. Представь себе картинку: десятки шлюпок, украшенных флагами, цветами и освещенных светом лампочек на мачтах, фалах и бортах. Играет музыка, оркестры, аккордеоны, пение, пляски и все это на шлюпках, которые медленно движутся по кругам в одну и в другую сторону, а в середине этих сверкающих бриллиантовых кругов прямо из воды бьют фонтаны, освещенные прожекторами красного, синего, зеленого и желтого цвета. От этого брызги сами становятся цветными каплями, переливающимися всеми цветами радуги.
В 21 час был произведен салют над морем. Это особенно красиво. Главное, вечер был тихий – тихий и поверхность воды была просто зеркальной…. Сколько романтики и красоты».
Далее в своем письме Виталий делился ближайшими планами:
«На берегу буду, наверное, нечасто особенно следующий месяц. Уйдем отсюда и придем только к концу, так что пиши Лидочка на корабль т.е. в/ч 34291-А».
Линкор «Севастополь» снова уходил в море. Предстоял переход к берегам Кавказа в Батуми и Сочи. Стажировка продолжалась. Во время похода линкора учебные тревоги сменяли одна другую. Матросы аварийных партий тренировались в тушении пожаров, ликвидации учебных пробоин, боролись за живучесть корабля, воевать и работать на боевых постах уменьшенным составом.
Все виденное настраивало корабельного курсанта без «пяти минут» лейтенанта Виталия Лозу на философские размышления, которые он излагал своей любимой:
«…Сижу на БП и вспоминаю Лидочку. Вот она сейчас где-то там далеко- далеко спит и во сне улыбается… Лидочка спит, а я бодрствую, оберегая ее сон…
Ради нее, ради многих других наших славных девушек мы сейчас не спим, а учимся, учимся днем и ночью, учимся воевать и побеждать, чтоб всегда, всегда у Лидочки сон был спокойный и чтоб никто не посмел его нарушить».
На переходе из Севастополя в Батуми несколько раз играли боевую тревогу для расчета автоматических пушек на крыше 4-й башни главного калибра. В Черном море, в те годы, были нередки встречи с плавающими минами, как нашими, так и немецким, поэтому при обнаружении мины, по ним проводилась стрельба из автоматических пушек. Стреляли несколько минут, пока не топили мину.
Описывая переход в Батуми, Виталий писал:
«5.08.49 г. г. Батуми.
… Вот я опять в Батуми. Пришли сегодня и будем здесь стоять наверно дней десять. Вот так в нашей моряцкой жизни получается. Сегодня здесь, а завтра уже там… Все эти пять дней ходили по морю, и каждый день учения, тревоги, опять учения и опять тревоги».
5 августа 1949 года. Рейд Батуми. Линкор «Севастополь». Море – штиль, ветер «зюйд» 2 балла. Время – 11 часов 35 минут. По корабельному распорядку, заведенному еще со времен царского флота, командиру корабля подали пробу обеда, который через пятнадцать минут корабельные коки начнут выдавать «бачковым». Дежурный по камбузу держал перед командиром поднос, на котором стояла глубокая тарелка с первым блюдом и тарелка с порцией второго. Рядом с командиром находились дежурный врач линкора и дежурный по кораблю, за ним дежурный по камбузу и кок в белом переднике и колпаке. Снятие пробы пищи командиром корабля – это старинная морская традиция, идущая еще со времен парусного флота, когда команда на желудке своего капитана проверяла качество выдаваемой на обед солонины.
Командир линкора попробовал первое блюдо, затем – второе и, наконец, пригубил поданный в стакане, компот.
