Мы останавливаемся на пороге первого этажа. И я переступаю его уже в обличии человека. Волчице Дары, понадобилось еще немного времени.

Я как есть голый, сел перед ней и заглянул в глаза. Это удивительно, но они были ее. Вот прямо ее. Коричневые с черными вкраплениями окаймленные красной дужкой, которая сейчас пряталась лишь частично. Добрые и такие любимые.

- Давай, милая, - запускаю пальцы глубоко в ее длинную шерсть. - Отпускай ее. Пусть немного отдохнет. Вы теперь неразлучны. Она моя истинная и я не позволю случиться новой беде. Мое слово навеки даю тебе, хорошо?

Она льнет к моим рукам и закрывает глаза от удовольствия.

- Спасибо тебе, что приходила ко мне. Что оберегала и ее. Мне жаль, что понадобилось так много времени на воссоединение, слышишь? – она ступила вперед и положила голову мне на плечо, а я сжал пушистую в объятиях. – Она очень ждала тебя, - шепчу по секрету. – И я тоже, вместе с ним.

Она, поскуливая в последний раз, смотрит на меня и, лизнув мою щеку, опускает голову в преклонении мне.

- Спасибо, - трогаю ее морду, и волчица медленно уменьшается, выпуская Дару на волю.

Через мгновение на моих коленях лежит Дара, укрывая мое плечо своими темными волосами.

Приоткрывает глаза и машинально улыбается.

- Привет, - чуть слышно говорит и, протянув руку, касается моей щеки.

- Привет, - поворачиваю голову и целую теплую ладонь.

- Я соскучилась.

После этих слов я поднимаю ее на руки и поднимаюсь на второй этаж.

Укладываю малышку на постель, а сам спешу в ванную комнату. Включаю воду и возвращаюсь к жене.

Она лежала на том же месте, где ее оставил я голая с чуть согнутыми ногами и запрокинутыми руками над головой.

Ее образ напоминал какие-то древние рисунки всяких божеств в лирической литературе. Я бы назвал ее царицей огня не иначе. Или богиней похоти, секса. Покровительницей меня одного.

Как же сильно я ее желал. Любил…

Медленно подошел к спящей Даре и прикоснулся к колену, уводя руку вверх по ее телу, очерчивая красивое бедро, талию, ребра. Под мышку и изящную тонкую руку переходя на вторую. Спускаюсь по ней, но у линии ребер меняю путь и очерчиваю красивую наливающуюся желанием грудь.

Маленькие соски и их ореолы начинают сжиматься на моих глазах, пока я очерчиваю их края пальцем, а после склонившись беру в рот смакуя их упругость.

- М-м-м… - играет музыка из ее уст, и я тут же спешу продлить гребаную симфонию. Раздвигаю ее ноги и заполняю до предела собой.

Быстро, но плавно, мощно, но аккуратно.

Я испиваю ее до дна, оставляя немного на потом. Жду, когда наполнится снова, и продолжаю. Довожу до грани, но мучу ее и заставляю скулить на ухо, прося о большем.

Кончаю в нее с удовлетворением, ощущая, что она сыта, но все равно просит больше. Даже такая… обессиленная и измученная, она просит больше…

Пусть в итоге проигрываю. Ей я готов служить всю свою жизнь. Ей, ее телу… ее голосу и сладости, которую она мне дарит тем, что она только моя.

Поднимаю на руки мою пару и несу в ванную. Опускаюсь с ней в горячую воду, которая помогает расслабиться и просто лежу.

Я даю ей время. Сейчас она очень уставшая, в то время как я полон невиданных сил, которые успел уже восстановить. Но ее я чувствую и понимаю, что мне стоит поберечь мою девочку.

Я мою ее сам. Мои руки блуждают по гладкой коже. Я беру мочалку и, намылив ее гелем, продолжаю нежить и ласкать Дару, которая удобно лежит на мне спиной и принимает мои нежности.

- Раздвинь ноги, - шепчу свою просьбу на ушко, и она покорно выполняет ее. – Умница моя. Тут, похоже, лучше не использовать мочалку, а воспользоваться рукой.

Намеренно озвучиваю свои планы, прежде чем дотронуться внутренней стороны бедра и скользнуть по мыльной ножке вниз.

Вода еще набирается и пока что не прикрывает нас полностью. Красивый гладкий треугольник между ног Дары все еще открыт моим глазам, пусть я и не вижу его с другой стороны. Мне достаточно на данный момент, что я знаю о ее ощущениях, когда прикасаюсь ее мягких губ и раздвинув скольжу по складкам, выискивая ее самый эпицентр женственности и естества.

- Тебе нравится? – спрашиваю, когда большим пальцем поглаживаю клитор, введя внутрь ее ароматно пахнущего лона два пальца.

Второй рукой я мну ее красивую грудь и целую шею, рассматривая свою метку, красующуюся на своем месте и такую свежую.

- Очень… Только не останавливайся, - ее мольба подстегивает испытать оргазмами трепетное тело.

- Не буду, - и в подтверждение своих слов, снова обвожу по кругу маленький комок, на который смотрю плотоядно, желая вылизать прямо сейчас. - А ты пока что заведи руку за спину и поласкай меня.

Она тут же протискивает свою маленькую ладонь и, обхватив член, начинает по нему водить рукой.

- О да, моя ласковая волчица… Какая послушная…

Дару распаляет моя похвала и она через мгновение, начинает елозить мне, сама потираясь о руку.

Кусаю ее за мочку и останавливаю.

- Не хочу, чтобы ты быстро кончала.

- Прошу любимый… умоляю, - ощущаю, как содрогаются стенки влагалища вокруг моих пальцев и как бы мне ни хотелось остановиться, я довожу ее до оргазма, который продлеваю лаской снова и снова.

Дара словно, качаясь на волне, изгибается и обнимает руками за шею, в том же положении, закинув их вверх.

- Я так тебя люблю, - признается снова и снова, даря успокоение. Такого я не ощущал никогда в жизни.

Не успеваю ответить, потому что она встает грациозно на колени и убрав затычку на дне ванной, ждет, пока спустится вода до нужно уровня, а затем опускается своим ртом на мой изнывающий по ней член. И я, застонав, откидываю голову, запуская руку в ее волосы.

Эта ночь была сплошным искушением. Мы с Дарой пропахли сексом насквозь. Мы трахались жадно и жестко, нежно и страстно.

Даже регенерация, которой мы обладали, не помогала от усталости. Мы спали по пять минут, потом кто-то умудрялся пошевелиться, разбудить второго, и все начиналось по новой.

Дара ни разу не сказала, что устала. Ни разу не сказала, что ей не нравится, больно или неприятно. Она, мать его, вытворяла со мной какие-то невообразимые вещи, что мой запас спермы пополнялся так часто, как надо было моей волчице, будто подстраиваясь под нее.

Мы все-таки сломали кровать и долго смеялись над этим, прежде чем она на меня запрыгнула вновь.

Сейчас было двенадцать дня. Она спала голая на животе, а мою руку держала под своей у груди.

«Так я буду знать, что ты у моего сердца и не захочешь его покидать даже на минуту, ведь оно тут же начнет тосковать по тебе», - сказала перед тем как уснуть.

Я смотрел на лучи зимнего солнца, как они ласкали ее обнаженные ягодицы, и хотел сжать в кулаке это гребаное светило, потому что оно не имело права ее касаться.

Дара поставила мне брачную метку, и это заключило нас в кокон. Самый надежный из всех, что можно было создать предками.

Я никогда не перестану ее хотеть в любых планах: целовать, ласкать, жестко иметь, нежно гладить. Мне никогда не наскучит смотреть на нее и слушать задорный смех. Я совершенно точно влюблен и связан с ней всеми клетками моего физического тела и души.

Накрываю аккуратную половинку попы рукой и чуть сжимаю. Мне нравится, как ее кожа прогибается под моими пальцами. Как и ее тело сейчас.

Дара перекатывается на спину и дает обзор на ее тело спереди. Стройные ноги, одна из которых немного согнула в колене, красивая развилка с гладким треугольником лобка, таившего ароматную розовую плоть, круглые бедра, за которые было так удобно хвататься, натягивая ее на свой член, соединяясь жестко и резко. Талию, чуть выпирающие ребра, и грудь, которая подходила моему рту просто идеально, а ладоням особенно. Тонкая шея, искусанная мной этой ночью и самое красивое лицо девушки, которая теперь моя навеки.

Тяжело вздыхаю, втягивая ее запах и опять дурею.