Пока мама что-то рассказывал о подругах с работы, я ушла в свои мысли: а победа ли главное? Всплыли воспоминания с тренировок, как Михаил Иванович пытается шутить, и было смешно, скорее из-за его попыток, а не шуток, но нам это всегда нравилось. Или как после каждой игры, будь то победа или поражение, мы всей командой ходили в кафе. Каждый момент с девочками пролетел перед глазами, как слайды презентации. Вспомнились моменты, когда Леша и мама приходила на игры и громче всех кричали: Диана, вперед! По началу было стыдно, а потом это стало целым обрядом. И, конечно же, крайняя игра, где пришел Никита с плакатом. И почему я раньше зацикливалась на вражде с Лианой, когда рядом со мной столько позитивных и любимых людей? Мы каждый год боремся с Лианой за эту победу, как оголтелые, когда самое ценное у меня уже есть. Любимая и понимающая мама, самый лучший на свете брат, невероятные, вечно поддерживающие дурацкие затеи, подруги и Никита, который всю жизнь выводивший меня, теперь очень сильно нравится».

Оглушающая тишина вернула меня в реальность, напротив сидела мама и внимательно меня осматривала: – ты зависла, вот так, в одной позе на 5 минут, совсем не двигаясь. Ты меня до чертиков напугала.

– Прости, задумалась.

Ногти у меня уже были накрашены и высушены, поэтому мне ничего не мешала подойти и крепко обнять маму.

– Спасибо тебе за все, – прошептала я ей на ухо.

– Ну что ты, родная. Тебе спасибо, что ты такая замечательная дочь. А теперь пошли укладываться, завтра важный день. С меня завтрак чемпиона, – она подмигнула и ушла к себе в комнату.

Зайдя к себе, мой взгляд сразу упал на плакат Власенко. Ни на что не надеясь, я залезла в телефон и увидела + 1 непрочитанное сообщение от Никиты. Задержав дыхание, я открыла его: «Ди, да я давно дома. Прости, что так поздно пишу, телефон разрядился, а дома куча дел было, только под вечер поставил на зарядку. Спокойной ночи (эмодзи сердечко)».

Ну-ну, давно дома. И даже не слова про Лиану. Хотя с чего вдруг он должен передо мной распинаться? Мы же не пара. Я снова подняла глаза на плакат и обвела пальцами каждую букву и контур рисунков. Выключила телефон, так и оставив без ответа сообщение Никиты.

Вот он - решающий день, ради которого мы пережили эти две головокружительные недели. Настольные часы ярким красным светом показывали 26 декабря 7:30 утра. В комнату пробивался многослойный аромат завтрака. Не смотря на отпуск, мама уже во всю бодрствовала.

Приведя себя в порядок и сделав командную «фирменную» прическу, я направилась на кухню парящим в воздухе следам яичницы и жареного бекона. Мой любимый прием пищи - побольше калорий, поменьше проблем. Разговаривали мы с мамой на отвлеченные темы. Придумывали, что можно приготовить из еды на новый год, какие наряды оденем и что подарим бабуле с дедулей.

Собрав сумку, я 3 раза все перепроверила, чтобы точно ничего не забыть. Впервые за долгое время в нашем общем чате стояла тишина. Каждая старалась не отвлекаться, дабы все успеть. Перед выходом я еще раз глянула на плакат, который висел в центре комнаты, улыбнулась, сделала глубокий выдох. С Богом!

С утра маме надо было в центр города по делам, поэтому до школы я ехала с комфортом и теплом в машине. Погода была чудесной: небо лазурного цвета без единого намека на тучи и солнце, лучи которого всеми силами старались согреть все вокруг. На фоне играла песня Midnight City - М83. Я прикрыла глаза, поглощенная ослепляющими чарами солнца, и открыла их, только когда мы подъехали к школе. На душе было странное чувство, но хорошее оно или плохое, пока не могла разобрать. Чмокнув маму в щеку, напомнила ей: – игра начинается в 15:30, приходите пораньше, если хотите занять хорошие места.

– Да, мой капитан, – торжественно ответила мама.

Я, решив ей подыграть, низко поклонилась, проводя рукой аж по земле. Эта миниатюра вызвала смех у нас обеих. Спустя пару минут мы все же попрощались.

Шагая к школе, я услышала крадущиеся шаги позади себя, кто бы это ни был, я решила испугать первее. Хруст снег становился все ближе, вот щас... Я повернулась и громко крикнула: – Привет!

Это оказался Никита. Его лицо на секунду стало цвета его глаз - бледнючее.

– И тебе привет, Семенова.

Перед глазами снова всплыла вчерашняя картина из торгового центра, а сразу за ней фотография из истории Лианы. И вся радость при встрече с ним сникла. Но Власенко, не почувствовший изменения в мое настроеине, притянул к себе и обнял.

– Воу, – вырвалось у меня от неожиданности.

Я постаралась выпутаться из его медвежьих объятий, чем заработала непонимающий взгляд.

– У тебя все впорядке? Уточнил Никита, продолжая с подозрением смотреть на меня.

– Более чем, – сухо кинула я и направилась дальше в сторону школы.

Сейчас я просто мечтала, чтобы из неоткуда появились девочки и вытащили меня из этой неловкой ситуации. Однако неловкость чувствовала одна я. Никита шел рядом, как ни в чем не бывало. Он рассказывал, что Настя на днях переболела простудой. И как было смешно наблюдать за ней, когда она всеми знакомыми ее семилетнему уму средствами пыталась побыстрее вылечиться. Пришлось силой отбирать пакет с лимонами.

– Так сильно она хотела посмотреть на тебя, – заглядывая в глаза, он остановил меня. – И я тоже очень хотел увидеть тебя.

Кончики моих ушей начали теплеть, и не от того, что мы зашли в холл школы. Его признание выбило меня из душевного равновесия. А он продолжал.

– Вчера мы не очень расстались и я весь день думал о тебе.

Не найдя в себе силы и дальше слушать этот бред, я оборвала его.

– Я вспомнила, что мне надо забежать к медсестре, – и не дожидаясь его реакции, подхватила свою сумку и быстрым шагом скрылась, не оборачиваясь.

Я влетела в класс, чуть не сбив одноклассника, и приземлилась за первую парту, где уже сидела Лера.

– Что с тобой? Ты как будто от смерти бежала, – поинтересовалась Саша.

И в этот момент в класс зашел Власенко. Все было как в замедленном действии. Он - весь такой красивый, с развивающейся челкой на ходу, посмотрел на нас. Никита вошел, как звезда. Я проигнорировала его взгляд, но в следующий момент его лицо переменилось. Он выглядел обескураженным, я обернулась на девочек. Они втроем сверлили его недовольным взглядом. Я никогда в жизни не видела столь разъяренную Лесю. Я боялась, что она может вцепиться в него, если он не перестанет на нас пялиться. Благо Власенко понял намек и уже без улыбки прошел к своей парте на последнем ряду.

Все занятие я чувствовала, как мою спину обжигает его взгляд. На середине урока до меня дошла записка.

– Как романтично, – прошептала Лера.

– Нет в этом ничего романтичного, – шикнула Леся в ответ. – Если учитель увидит записки, то нам влетит, а не ему.

Леся развернулась и направила испепеляющий взгляд на Никиту. Он раскаянно потупил глаза в тетрадь.

– Может, хотя бы прочитаешь? Предложила Саша.

Я и забыла, что в моей руке лежит аккуратно сложенный клетчатый листок. По середине белых линий красовалось одинокое, старательно нарисованное от руки сердечко.

«Дорогая, Диана. Прости меня. Я не знаю, правда, за что. Но если обидел тебя, прости. P.S.: девочки хотят меня убить? P.SS.: давай поговорим после занятий?».

Я сложила листок по линиям сгиба и убрала в пенал, оставив Никиту в очередной раз без ответа.

Хорошо, что в столовой после четвертого урока никого нет, кроме поваров, занимающиеся приготовлением еды для групп продленного дня. Им явно не до наших возгласов. Мы решили перекусить перед предстоящей игрой. Саша, резко прервав разговор, выпалила нам новость. Ну, для меня, конечно, это уже не было новостью.

– Мы с Лешей встречаемся, протараторила она.

Воцарилось молчание, теперь было отчетливо слышно, как на кухне работают поварешки и кастрюли. Я спокойно ела, пока не заметила на себе два пристальных взгляда Леры и Леси.