Я не протянула руку в ответ, сама встала, отряхнувшись, при этом бросила максимально яростный взгляд, как будто прожгла бы его и 10 его копий насквозь.

– Ты чего носишься тут как угорелый? – шикнула я на него.

– Так вроде это ты взлетела по лестнице со скоростью света, – парировал он.

– Спасибо за комплимент, Никиточка.

Он съежился, как будто я вылила стакан холодной воды ему на голову. Я знала, что ему не нравится, когда его так называют. Я оскалилась, признав свою победу, однако в моменте меня пронзила боль от улыбки, закружилась голова, и я машинально облокотилось рукой о стену. Никита, заметив это, подскочил ко мне, приобнял за талию, чтобы придержать. Опомнившись, я оттолкнула его от себя.

– Ты чего пристал ко мне, Власенко? – опять громко спросила я. – Ты вообще знаешь, что у нас сегодня важная игра, а ты чуть не травмировал члена команды?

– Знаю, конечно, кто ж не знает, всем сказали прийти и поболеть за вас. – Опустив руки по швам, закатил он глаза. – Либо болеть, либо помогать в библиотеке. Я лучше посмотрю, как вы продуете, нежели книги буду перебирать.

Мои нервы были на гране.

– Ты невыносимый – сказала я, облокотившись о стену рукой, в глазах промелькнула рябь.

На лице Никиты отразилось волнение. Он снова приобнял меня, придерживая за талию . Я увидела, как из-за поворота выходит Наталья Андреевна, и решила проучить самодовольного Власенко, сделав вид, что плачу. Надо было видеть растерянное лицо Никиты. А вот ошарашенное лицо Натальи Андреевны было ясным, Власенко ждал допрос.

– Никита, что тут случилось? Почему Диана плачет? Почему вы не на уроке? – протараторила классная руководительница.

Никита на удивление не соврал, сказал, как есть, что сбил меня дверью, из-за этого задержался. Я же сидела, закрыв лицо руками, делая вид, что я уже успокаиваюсь.

– Никита, отведи Диану в медпункт и иди на биологию, я спрошу у Галины Васильевны, поощрил ли ты ее своим присутствием.

Когда учитель скрылась за следующим поворотом, я убрала руки с лица и ехидно улыбнулась, тогда Никита все понял.

– Ты маленькая лгунья!

– Да, Никиточка, это тебе за лабораторную работу в седьмом классе.

Сначала он не понял о чем я говорю, а потом взглянул на меня. Так пристально.

– Ты до сих пор это не забыла?

– Это уже не важно. Однако я могу спасти тебя от биологии. Уверена, что ты не сделал домашние задание, и еще 3 прошлых. Но ты будешь мне должен.

Глаза Власенко округлились, как монеты.

– Я тебе должен? – с диким изумлением уставился он на меня. – Ты только, что подставила меня при Наталье Андреевне и еще что-то требуешь.

Сделав невозмутимый вид, я подошла к нему так близко, что мои глаза были на одном уровне с его губами, и произнесла: – после урока я подойду к Наталье Андреевне и скажу, что фельдшера долго не было и ты, как самый отважный одноклассник (показала пальцами кавычки) вызвался посидеть со мной, чтобы мне не стало хуже. Если ты откажешься, то я скажу, что ты не пошел на предмет и не отвел меня в медпункт. – И зачем-то от важности задрала подбородок.

Голова снова закружилась и я облокотилась на Никиту, не специально, конечно же, так получилось. Было странно, он даже не отошел, стоял на месте, будто не дыша.

– Я согласен Семушка, но ты за это еще ответишь, – хитро улыбнулся он.

Семушка, бррр. Звучит как что-то вязкое на языке, как же я не любила это прозвище, которое он мне дал еще в начальных классах.

– Меня зовут Диана, – выпрямилась я, что было лишним.

В глазах потемнело и Никита снова поймал меня в объятия. В этот раз я не стала отказываться. Без его помощи я не дойду.

– Так, а в медпункт, мне тебя точно надо отвести, пойдем, Семушка.

– Не называй меня так, – отрезала я.

Оставшийся путь до медпункта мы прошли молча. Перед тем как меня оставить, Никита несколько раз уточнил, не остаться ли ему со мной. На что, я отмахнулась от него, как от назойливой мухи, прогоняя прочь. Но в последний момент я на него посмотрела прищурившись. Он кивнул в ответ, давая мне понять, что договор в силе.

***

Фельдшер осмотрела меня.

– Скорее всего у тебя легкое сотрясение.

Я запрокинула голову, и в ней вспыхнули все красноречивые слова в адрес Власенко. «Надеюсь ты сейчас икаешь», взмолилась я. Посмотрев на фельдшера, решила сделать максимально бодрый вид, сказав, что у меня все хорошо. Однако тошнота подбиралась к моему горлу. Видимо, это и правда было сотрясение, но об этом я подумаю после игры. Медицинский работник провела еще один осмотр и напоследок, подозрительно меня оглядев, отпустила.

К тому моменту, как я вышла из медпункта, была уже перемена. Девочки стояли возле физкультурного зала, ожидая меня.

– Ты где была!? – хором спросили они.

– Не кричите, пожалуйста, у меня голова раскалывается.

Вкратце я перассказала им историю, которая произошла со мной и Никитой. Я заметила ухмылку на лице Саши.

– Что такое, тебе смешно, Сашуль? – спросила я с ядовитой ноткой, давая понять, что тут нет ничего веселого.

– Ты его обвела, причем так лихо, а он так просто согласился, что очень странно. Вы и правда отличная пара, и не только в лабораторных работах, – продолжая улыбаться, ответила Саша.

– Не начинай, я его не переношу, не помню уже как давно, но очень давно. – Захотелось отряхнуться от этих воспоминаний, как от грязи.

Осмотрев меня с ног до головы, Лера обеспокоилась.

– Диана ты точно сможешь играть? Ты слегка бледная.

– Девочки, родные, я вам никогда не вру, у меня скорее всего сотрясение, но легкое, это не повод мне не играть. Я смогу, а после, обещаю, я поеду сразу домой отдыхать.

Все трое хмуро на меня посмотрели, но спорить не стали. Они бы не переубедили меня и прекрасно это знали. За это им огромное спасибо. Мы все прекрасно понимали, сколько мы прошли, чтобы попасть в финал и довести уже дело до конца.

***

Мы быстро переоделись. Мне очень нравилась форма нашей школьной команды. У девочек она небесно-голубая с розовыми полосками по бокам шорт и футболок и белые наколенники, прошитые голубыми нитками. По традиции все девчонки сделали хвосты и вплели в них одну косичку. Однажды мы, не сговариваясь, пришли так на тренировку, вроде бы это был шестой класс. Неожиданно и весело получилось, долго не могли прийти в себя после смеха. Тогда и решили, что это теперь будет нашей традицией. Не самой явной, только нашей.

Собравшись командой, все вместе начали разминку. Мы всегда уделяем много времени растяжке и основным упражнениям, и только потом переходим к парным и отработке подач и атак. На стороне, где мы разминаемся царит сосредоточенность друг на друге, на своих действиях - все точно и четко. Только иногда, в моменты отдыха, до нас доносился слишком громкий смех Лианы и ее подружек-близняшек Марины и Полины. Смех был таким наигранным, словно призывал посмотреть, откуда он исходит. Я отошла к стенке, чтобы завязать потуже шнурки.

– Опять выпендриваются - не могут без публики даже на тренировке, – сказала Саша, показывая бутылкой в их сторону.

– Что с них взять. – Махнула рукой в их сторону и вернулась к разминке.

Наш тренер, Михаил Иванович, дал команду идти в раздевалку, отдохнуть и собраться с мыслями к предстоящей игре.

– Как ты себя чувствуешь? – Лера тревожно и внимательно вглядывалась в мое лицо.

Эта сверх опека приятна, но не накануне игры. С жадностью выпив стакан воды, я взяла второй, только чтобы потянуть время.

– Нормально.

Сказала, как отрезала. Кажется, получилось. Просверлив меня напоследок недоверчивым взглядом, Лера пошла к своей сумке. Я знаю, что они переживают, но мне правда стало лучше, как будто спорт окрыляет и дает новые силы. Или же это желание соперничества берет верх, перекрывая все остальные потребности.

Осталось пять минут до выхода. Мы собрались в круг, обняли друг друга за плечи. Сейчас я должна полностью погрузиться в роль капитана и сказать им нечто важное. То, что сделает нас единым целым - сильным, слитым, устремленным к цели – от начала игры до ее победного конца.