– Я не слышала, было слишком громко в коридоре, – жестами я показывала на уши при этом по прежнему продолжала смотреть ему в глаза, – так что ты хотел?

Его глаза бегали по моему лицу, будто изучая.

– Я хотел спросить, как твое самочувствие, у тебя остался легкий синяк в месте удара.

Дальше случилось то, чего я никак не могла предвидеть. Он коснулся пальцами моего лба в том месте, куда пришелся удар. Прикосновение вышло таким легким, еле ощутимым. Мягкие подушечки пальцев скользнули выше лба, в волосы. Мелкая дрожь пробежала по рукам, оставляя после себя муражки. По-моему на мгновение я перестала дышать. Преподаватель параллельно начала рассказывать цель и задачи работы, но мы ее не слушали,. Мы были сосредоточены друг на друге. Он смотрел в глаза цвета зыбучих песков, в которые они его утянут, а я смотрела в глаза цвета надвигающегося шторма, в который я попала.

– Блин, мы же ничего не успели записать.

От негодования, я уронила голову на открытую тетрадку. Удар пришелся легким, но учитывая, что у меня было сотрясение, пусть даже и слабое, делать это не стоило.

– Я щас все узнаю, – сказал Никита.

От чего я резко подняла голову и направила неверующий взгляд на него.

– Ага. Не смеши, – истерично улыбнувшись. – С чего бы тебе узнавать что-то связанное с химией? Ты за 3 года ни разу этого не сделал.

– Ну а теперь я узнаю!

Он произнес это так решительно, что я действительно начала в это верить. В мгновенье власенко встал со своего стула и начал красться к столу Димы и Оли. Девочки одновременно обернулись на меня, в их глазах читался немой вопрос. В ответ я развела руками. Ох, если бы я сама знала, что тут происходит. Либо я в коме, где все нереально, либо из-за неожиданной тяги к учению Власенко на улице смерч из единорогов будет. Ну не может человек вот так взять и за два дня поменяться. В этот момент вернулся Никита, счастливо трясущий лист, на котором, вероятнее всего, было написано задание.

– Ты издеваешься надо мной? Или может у тебя спор с Олей или Димой? – не останавливаясь, продолжала я: – давай я тебе подыграю и мы разделим приз.

На секунду, я замолчала, и Власенко ответил: – надеюсь, ты закончила этот безумный поток мыслей, а то будет поздно писать работу, и мы оба в этот раз провалим ее.

Я больше не спорила, но скептически на него посмотрела и добавила: – этот вопрос не закрыт, Никитушка.

Он лишь поднял уголки губы, изображая подобие улыбки, и мы оба принялись за работу. Я быстро достала телефон и написала в общий чат с девочками: «Походу я попала во вселенский розыгрыш. Я абсолютно не понимаю, что происходит, но обещаю, я это выясню».

Урок прошел быстро. Мы вместе с Никитой закончили работу вдвое быстрее, чем я делала это одна. Я всегда знала, что ему нравится математика и физика, эти два предмета он никогда не прогуливал, не считая уроков физической культуры, их он тоже старался не пропускать.

Сдав тетради, мы вышли в коридор. То, что случилось в классе, мы больше не обсуждали. До перемены оставалось несколько минут, и мы решили подождать ребят возле кабинета. Облокотившись спиной о подоконник, я не решалась начать разговор. Но. О Боги! Никита снова спас эту неловкую ситуацию.

– Погода сегодня нереальная, так снега много выпало - настоящая зима.

Ну, разговоры про погоду, конечно, классная идея, но хотелось поговорить о более важных вещах. Однако ответила я по-другому, в своем репертуаре, с язвинкой.

– Так значит ты пришел на химию, еще и на лабораторную работу остался. Думаю сегодня еще и ледяной дождь пройдется, – с легкой ухмылкой произнесла я.

Никита уловил нотки ехидности и громко рассмеялся,. Смех у него было заразительным и звонким, что я даже не заметила, как начала смеяться с ним в унисон. На фоне звенел звонок, заглушая наши голоса. Я мельком посмотрела на его профиль, и мой взгляд снова зацепился за его улыбку. От нее веяло теплом и искренностью. Надо перестать пялиться, одернула я себя.

Мы понемногу стали успокаиваться, пока остальные одноклассники покидали класс химии. Последними вышли девочки. Не сговариваясь, они втроем остановились в дверном проеме, с удивлением осматривая нас.

– Ты снова стукнул ее по голове? – с иронией спросила Саша.

Наш смех уже окончательно успокоился, и о том, что происходило здесь, говорили лишь красные щеки обоих.

– Нет, просто Диана очень смешно шутит, – подмигнув, ответил он. – Я пошел, надо спрятаться и порешать задачи, на литературу не ждите.

Он начал отступать назад, при этом продолжая смотреть на меня. У меня сложилось впечатление, что все глаза этого коридора были сосредоточены только на мне. По телу побежал жар, и я почувствовала, как к щекам прилил румянец. Власенко заметил перемену в моем лице, от чего правая часть его рта поднялась вверх, оголяя его клык. Он выглядел как хищник, загнавший свою цель в угол. Но в один момент он отсалютовал двумя пальцами и грациозно развернувшись пятках, резко завернул в коридор и его как будто тут и не было. Галлюцинация, не больше.

– И что это было? – поинтересовалась Лера.

– Ох девочки, если бы я сама понимала, что тут происходит.

Оставшиеся три урока тянулись вечность. На литературе мы разбирали произведение Михаила Шолохова «Тихий Дон». Географию я и вовсе не помнила, а вот на математику явился Никита и привлек к себе все мое внимание. Целое занятие, я только и делала, что сверлила взглядом его спину, но он был настолько увлечен тригонометрическими уравнениями, что ничего не ощущал. В моей голове творился сущий хаос. Демон и ангел разбушевались не на шутку. С одной стороны, я была под впечатлением последних дней от того, как Никита вел себя со мной наедине, с другой стороны, я одергивала себя, вспоминая все его проколы.

Поговорить нам так и не удалось. Меня, как назло, после занятия подозвала учитель, а остальные одноклассники, в том числе и Никита, разошлись кто куда, что и логично - последний урок все таки.

У нас же после уроков по расписанию стояла тренировка. И вместе с девчонками я направилась в раздевалку, переодеваться в спортивную форму. Если я и замечала на себе скептические взгляды, то задать вопросы никто не осмеливался. Складывалось ощущение, что я какая-то меченая. Подруги переодевались молча, а другие девочки шептались в конце раздевалки, что на фоне тишины приковывало всеобщее внимание.

Разминка начиналась, как всегда, с легкого бега по залу. Решив больше не привлекать внимания, я ушла в самый конец, обдумывая слова, которые скажу тренеру. Появление в зале Михаила Ивановича было как гроза среди ясного неба.

– Семенова! А ну ка живо ко мне! – Прокричал он так, что казалось трясутся стены.

Всеобщее внимание снова было приковано ко мне, но я ничуть не стыдилась своих действий. С гордо поднятой головой я направилась к тренеру. В душе таилась надежда на то, что он даст мне объясниться, и я вернусь обратно к тренировке.

Михаил Иванович пришел к нам в четвертом классе, после того, как в третьем у нас сменилось 4 учителя физкультуры. Он справился с нами на раз-два. Сам он в прошлом спортсмен, занимался баскетболом, чем вызывал у парней гордость и покорность. В случае со мной - было не просто. Подчиняться я не любила, а следовать правилам тем более, но учитель был терпелив. Помню, как сейчас, он подошел ко мне на уроке и, пока я отбывала очередное наказание на скамейке, предложил прийти на секцию по волейболу. Сказал, что для таких активных, как я, там самое место. И оказался прав. После чего я затащила на следующую тренировку своих девчонок. Он слепил из нас настоящую команду, а я была капитаном, которого все уважали. Мы были одним целым, а Михаил Иванович по сей день имел безграничное уважение.

– Скажи пожалуйста, что ты делаешь? – Потирая пальцами лоб, он сдержанно спросил меня.

– Тренируюсь, – уверенно ответила я и, сложив руки на груди, ожидала похвалы.

– Марш на скамейку. Остальные продолжаем тренировку!

– Но тренер?