— Ли-и-зонька-а… — хрипло протянул он.

Лиза проснулась от собственного крика, чувствуя на щеках слёзы. Дыхание сбилось, от одеяла, что было обёрнуто коконом вокруг неё, исходило удушающее тепло. Кто-то гладил её по голове, как маленькую девочку. Напрягшись, она посмотрела на Балашова, умостившегося на краешке кровати.

— Сон дурной приснился, да? — тихо спросил он. Лиза высвободилась из одеяла, и сама не ведая, что творит, обхватила Антона за шею. Она прижалась к нему, соприкоснувшись лбами. Балашов замер, боясь спугнуть Лизу. Он, предвкушая скорый поцелуй, прикрыл веки. Тук. Громкий удар чужого сердца заставил Балашова распахнуть глаза. Лиза отпрянула и взволнованно прошептала:

— Нам нужно к профессору, срочно.

Студент растерянно на неё поглядел.

— Ну же! Ещё дозвониться надо попробовать, шевелись, — уже громче скомандовала преподавательница.

— Зачем?.. Он спит уже давно, — не понял Лизу студент и сделал сложное лицо, а в его взгляде мелькнула тревога.

— Что-то случилось, я чувствую… Знаю, — снова перешла на шёпот преподавательница, отталкивая Антона. Она резко поднялась с постели, включила в комнате свет.

— Одевайся, живо, — велела ошарашенному Балашову Лиза. Решив, что спорить с ней нет никакого смысла, Балашов покорно потянулся за оставленным на диване свитером.

Расторопный Антон был готов к выходу минут на десять раньше преподавательницы. Лиза металась по квартире, отчаянно стараясь одеться быстрей.

— Не отвечает. Спит, говорю же, — отчитался Лизе студент, обрывая уже пятый по счёту звонок.

— Значит вызывай такси, не будем время терять, — сухо распорядилась преподавательница. Антон молча заказал машину.

— Сделано, о, повелительница. Причину, по которой мы поднимем несчастного Орловского с кровати узнать можно? — Антон очень хотел спать и зевал, не прикрывая рта.

— Просто доверься мне, — пробормотала Лиза, выскакивая в коридор и наспех влезая в пальто.

— А что мне ещё остаётся? — ворчливо отозвался Балашов, тоже облачаясь в верхнюю одежду.

К дому Орловского приехали они быстро, мост их не разделял, о чём не раз успела подумать преподавательница. На трель дверного звонка профессор не откликался.

— Вот чёрт! — Лиза стукнула кулаком в дверь от бессилия.

— Не убивайся так, вдруг уехал, — предположил Балашов, для которого причина ночных бдений по-прежнему оставалась загадкой.

— У тебя ключи есть? И не вздумай лгать! — предупредила Лиза.

Балашов без возражений достал связку ключей.

— Вот. Только ключ застревает, ты его потом чуть на себя и вправо.

Лиза схватила ключи.

— Разберусь, спасибо.

К большому изумлению Антона, преподавательница ловко справилась с задачей. В квартире звенела тревожная тишина, прерываемая лишь тиканьем не остановленного метронома. Лиза включила свет, она чуяла сердцем: звать Орловского бессмысленно. Балашов просто следовал за Лизой, следовал за Лизой, придумывая на ходу, как они будут объяснять профессору своё вторжение. Но картина, которую они застали в гостиной, заставила его напрочь позабыть обо всём. Орловский лежал головой на клавиатуре рояля, руки безвольно свисали вниз.

— Вызывай скорую… вызывай, — прохрипела Лиза. Немедля, Антон набрал заветные цифры, молясь, чтобы со связью ничего не случилось.

Как Лиза узнала о произошедшем, Балашов интересоваться не стал. Побледневший, даже слегка напуганный он сидел в приёмном отделении ближайшей больницы. Преподавательница нервно отстукивала рядом ногой, обивая сапог о линолеум. Скорая успела вовремя, но врач идти к ним с объяснениями не торопился.

— Я так не могу больше! Иду в палату, — заявила Лиза, поднимаясь с места. Балашов взял её за руку, стремясь успокоить.

— Ну и кому лучше сделаешь? Давай хотя бы сестёр дождёмся, разузнаем аккуратно… там, может, и доктор подоспеет, — вкрадчиво уговаривал Антон. Её пальцы дрогнули в руке Балашова, но вырываться Лиза не стала. Дав себе пару секунд на размышление, она опустилась обратно на железный стул. Балашов подвинулся к ней ближе.

— Всё будет хорошо, просто верь, — он коснулся носом её макушки. Лиза недоверчиво фыркнула:

— Как ты можешь знать? Да никто не знает.

Студент не согласился:

— Но ты же знала о профессоре, что ему помощь нужна. Так и я знаю, что уж теперь точно всё будет прекрасно… у нас всех, — последние слова он произнёс шёпотом Лизе на ухо. В это время в коридор вышла полная медсестра, медленно направлявшаяся в их сторону. Лиза, заметив её, напряглась. Балашов повернулся в сторону женщины, переключив внимание на медсестру. Всполошившись, он едва ли не закричал:

— Стойте! Пожалуйста, подождите, нам нужно узнать… — как ракета, Балашов подорвался с места и чуть не врезался в медсестру. У неё был ужасно измождённый вид.

— Мы Орловского Дмитрия Константиновича сопровождали, его час назад привезли, можно к нему? — выпалил студент.

— Спросите в регистратуре, я только из отделения, — пробурчала женщина, игнорируя гневный взгляд Лизы.

— Ну я прошу вас о помощи, мы его при смерти нашли, никто к нему кроме нас не придёт! А в регистратуре твердят «ждите», — взмолился Антон. Сердобольная медсестра остановилась и пристально посмотрела в большие, полные надежд глаза студента. Она вздохнула.

— Ладно, попробую разузнать…

Антон преодолел порыв обнять женщину и быстро вернулся к Лизе.

— Я же говорил, всё будет хорошо.

Его пальцы вновь легонько сжали Лизину ладонь. Она сжала их в ответ.

Медсестра не обманула. Уже через пятнадцать минут они были у кровати бледного, но вполне живого Орловского. Балашов стоял напротив его постели, а Лиза, усевшись на стул для посетителей, не переставала ругать профессора. Тот как мог оправдывался:

— Лизонька, я осмелюсь заявить, что достаточно образован для определения потребности в лечении моего недуга. Её нет, я неизлечимо болен. Так пусть моя жизнь завершится достойно.

Лиза уже не прятала слёзы, позволяя им катится в ворот свитера.

— Вы поэтому Блаватскую читать стали? Готовитесь к смерти? — точно выстрел из ружья прогремели её слова. Смерти. Сам Орловский избегал этого слова. Пересилив неприязнь к такому выражению, он всё же повторил:

— К смерти. Верно. Но это лишь начало нового пути, я хочу быть к нему готовым. Да и труды Елены Петровны не совсем об этом…

Их интеллектуальную беседу прервали самым наглым образом. В палату с грозным видом вторгся невысокий лысоватый мужчина. Его некогда белый халат был покрыт желтоватыми пятнами, с одного уха свисала медицинская маска, а морщинистый лоб покрывала испарина. Дежурство явно не красило врача.

— Я не понял? Вы, Орловский, совсем разум растеряли? Почему мне медсёстры жалуются, что вы капельницу выдёргиваете? Кто чуть на тот свет не отбыл? — сердито отчитал профессора доктор. Орловский безразлично пожал плечами.

— И что? Мне жить-то осталось от силы месяц. Какой толк в ваших дистрофиках? — профессор пальцем постучал по штативу с капельницей.

Широкие брови врача поползли вверх.

— С чего вы решили? Почему месяц? Сахар-то, конечно, подскочил у вас будь здоров, но откуда вообще такие мысли? — удивился доктор, и тут он наконец заметил посетителей.

— Так, вы, граждане, родственники больного? — строго поинтересовался врач. Лиза отрицательно помотала головой, а Балашов кивнул.

— Так родственники или нет? — врач начинал терять терпение.

— Родственники, родственники, не переживайте, — заверил доктора Балашов. Лиза промолчала.

— А какие, позвольте узнать? — врач упёр руки в бока и каждого из посетителей по очереди буравил суровым взглядом. Антон с невинной улыбкой пояснил:

— Я его сын, а это моя девушка. Ближе нас у него нет никого, уж поверьте.

Лиза открыла от возмущения рот, но тут же прикрыла, осознавая, что её жажда справедливости им сейчас не на руку. «Убью его позже», — мрачно пообещала себе преподавательница.

— Отлично. Тогда, вероятно, вы мне, молодой человек, объясните, почему ваш отец с сахарным диабетом умирать вздумал? — Недоумевал доктор. Он перевёл взгляд на Орловского.