— Но вы только, можно сказать, впервые увидели меня… − удивилась девушка, покраснев.

— Я знаю, я тороплюсь, но позвольте ухаживать за вами, и вы сможете узнать меня лучше. Простите мою натуру, но таким я был всегда. Я чётко понимаю чего хочу, и как правило мои ощущения никогда меня не подводят.

Дашино сердце забилось так сильно и ей было сложно поверить, что это происходит на самом деле.

Пятью днями позже, она всё же посетила новогоднюю встречу одноклассников. Они собрались в большом зале, в центре которого возвышалась светящаяся золотыми огоньками ель. Многие не узнали Дашу, а узнав, очень тепло и радостно приветствовали её. Андрей подарил ей необычайно красивое платье, цвета спелой вишни. Завершили образ такого же цвета помада, и замшевые сапожки на шпильке. Девушка похорошела и чувствовала себя счастливой и уверенной. Через два дня они собирались уехать с Андреем в Москву и мысль об этом грела её и вдохновляла. Мужчина сопровождал её на вечере, а Жанна вела себя довольно тихо и скованно. Всё внимание привлекал Андрей, когда ценители классической музыки узнали его и попросили сыграть на школьном инструменте. Вальс Шопена разливался эхом, в просторном зале, вызывая слёзы, смех и какое-то ещё томное чувство у слушателей. Дарья увидела Анну в коридоре, та, покачиваясь в воздухе, смотрела как играет Андрей и поплыла прочь. Даша выбежала вслед за ней. Анна остановилась и в голове снова раздался шёпот: " Благодарю тебя, что была со мной эти годы. Ты прекрасная девушка. Ты заслужила его, а он тебя. Ничего не бойся, вы будете очень счастливы. А мне пора, я сделала то, что должно. И ещё…больше не приходи на погост. Там было нечто и есть, что жаждет причинить тебе вред. Я защищала тебя всё это время, но я ухожу, мне нужно двигаться далее. Будь осторожна. Оно может начать искать тебя, ведь хорошо узнало тебя за все это время. Прощай милая моя девочка."

Дарья вспомнила тот ужас, который в последнее время испытывала возле кладбища и ей стало всё ясно. Подошедший Андрей мягко притянул её к себе за талию.

— Что-то случилось, моя хорошая? − беспокоился он.

— Нет, теперь у меня всё хорошо. − ответила она, плача от счастья. В этот новый год она стала счастливой, а ведь думала, что вновь проведёт его в одиночестве.

Андрей нежно провёл кончиками пальцев по её щеке и прижался губами к её губам. И только стоявшая в стороне невидимая ими Анна видела, как сияют влюбленные ярким золотым светом…. Он защитит её…я могу уходить.

Двенадцать ударов сердца

Алена Тимофеева

Глава 1. Бал

Новогодних каникул с нетерпением ждут не только студенты, но и преподаватели. В последнюю неделю декабря они находятся в предвкушении момента, когда сессия закончится, прогульщики перестанут обивать пороги кабинетов, моля о новогодней милости, и наконец-то можно будет отдохнуть… пусть иногда и за проверкой рефератов, докладов и эссе. По крайней мере, на кафедре философии царила именно такая атмосфера. Словно облако парфюма в воздухе висело томительное ожидание. Это настроение витало и в одном из кабинетов кафедры, где молодая преподавательница отсчитывала минуты, отделявшие её от начала заветных каникул. Светлокудрая девушка печально глядела на стопку сданных ей на последней паре рефератов и нервно поправляла ворот пуловера. От осознания того, сколько нужно проверить работ за десять дней, ей просто не хватало воздуха. Она поправила грозившую завалиться набок кипу трудов студентов, и прохладными пальцами коснулась висков. Деликатный стук в дверь, раздавшийся в аудитории, показался ей звуком удара кувалды о наковальню. Прикрыв глаза от усталости, она крикнула:

— Зайдите!

Лениво повернув голову в сторону двери, Лиза увидела, что в последний час её рабочего дня заявились студенты. Один из них, что был повыше, щёлкнул выключателем, пробудив этим действием верхний свет.

— Что же вы в темноте сидите, Лизавета Павловна? Со светом веселей, неправда ли? — с наглой улыбочкой поинтересовался Балашов Антон, картинно покачав кудрявой головой. Позади него стоял второй «любимчик» почти всех преподавателей и профессоров университета — Федотов Кирилл. Лиза с тоской посмотрела на незваных гостей и едва не сдержала разочарованного вздоха. Когда в её поле зрения появлялась эта парочка, о спокойствии можно было смело забыть. Как минимум, до их исчезновения с горизонта. Лизавета Павловна взяла себя в руки и с вымученной улыбкой обратилась к нерадивым ученикам:

— Все пересдачи будут проводиться после зимних каникул, графики отправят на почту старостам и продублируют на сайте университета, — ровным голосом продекламировала преподавательница заученную фразу. Только жалоб перед самым Новым Годом ей не хватало. Балашов и Федотов переглянулись. Глуповатые ухмылки почти одновременно заиграли на их губах. Федотов откашлялся и глубокомысленно изрёк:

— Знаете, Лизавета Павловна, не все заходят к вам, чтобы воспользоваться моментом и выпросить зачёт. Мы пришли поздравить вас с Наступающим и…. — Кирилл сделал театральную паузу, которая несколько затянулась. Антон закатил глаза, закончив фразу за друга:

— Мы хотели предложить пойти с нами на вечеринку. Студсовет устраивает, всё прилично, — заверил он, и поправив каштановые волосы, спадавшие на лоб аккуратными колечками, спрятал руки в карманы джинсов. Плечи Антона ссутулились, и он стал казаться меньше ростом. Детская привычка не покидала его до сих пор. Лиза откинулась на стуле и скрестила руки на груди. Она хотела закинуть ногу на ногу, хоть она и не считала это приличным, но желала, как можно больше закрыться от взгляда неугомонных студентов. Совершить задуманное помешала длинная юбка, подол которой, пригвоздила к полу ножка стула. Много нелестных слов крутилось у неё в голове, но вслух она вымолвила только просьбу открыть окно. Её руки вновь взметнулись к вороту.

— Нет, Кирилл, откройте другое, ближе ко мне, пожалуйста.

Свежий приток воздуха был воистину спасительным для Лизы. Она привстала, освободила юбку и выпрямилась в полный рост. По сравнению со стоявшими перед ней молодыми людьми, она ощущала себя маленькой. Как раз по этой причине она добавила нарочитой строгости в тоне, что нередко порядком смешило и Кирилла, и Антона:

— Спасибо за приглашение, но статус преподавателя не позволяет мне проводить внеучебное время вместе со студентами, — отчеканила Лиза. Ребята прыснули.

— А то, что Орловский тоже туда собрался, вас не переубедит?

Лизавета Павловна возмутилась:

— Для вас он, господа, Дмитрий Константинович! Заведующий кафедрой, смею напомнить.

Антон выставил вперёд ладони в миротворческом жесте:

— Конечно, конечно. Дмитрия Константиновича мы очень уважаем, хоть он иногда… а, впрочем, неважно.

По молочному лицу преподавательницы пробежала тень. Она не терпела, когда кто-то критиковал заведующего кафедрой философии. Орловский, по её мнению, был человеком умнейшим, вежливым и учтивым. Его одежда всегда была безупречно опрятной и выглаженной. Вот только несколько архаичная речь, склонность к ностальгии да манера затевать громкие споры со студентами, навлекли на него репутацию слегка чудаковатого профессора. Лизу это нисколько не смущало. Дмитрий Константинович был одинок, а одиночество порой накладывает отпечаток. Она задумалась. «А, может, пойти? Дмитрия Константиновича редко застанешь у себя в кабинете, вопросов к нему скопилось порядочно…». Лиза сдалась, прекрасно понимая, что она всего лишь на всего уговаривает себя в том, что решила ещё при одном упоминании о профессоре.

— Хорошо, но с одним условием. — Преподавательница поочерёдно указала на них пальцем.

— Вы не будете провоцировать Дмитрия Константиновича и не станете докучать остальным. Поберегите свои шуточки до следующего года, — предупредила она. Кирилл с Антоном переглянулись. Балашов, хитро прищурившись, уточнил:

— А вам докучать, значит, можно?