Паршин имел длинный и кривой детородный орган – свою гордость и объект всеобщей зависти. Больше всех завидовали Чиша с Толиком, в юности измерявшие линейкой свои члены, конечно, меньшие по размеру. Результаты не удовлетворяли обоих.

Учитывая форму и размеры члена Чичикова, все его истории про любовные похождения принимались слушателями за чистую монету. Отличить правду от художественного вымысла в них было невозможно.

Любимым развлечением Чичикова, Чиши и Толика по праву считался просмотр порнографических слайдов. Установив проектор ночью на лоджии у Паршина, включали его и направляли луч света на кирпичную стену четырнадцатиэтажного дома напротив. Юрка жил на восьмом этаже, поэтому ракурс и размер фотографий выходил потрясающий. Изображение накладывалось на стену от пятого до четырнадцатого этажа, то есть около двадцати пяти – тридцати метров в высоту. Виды разворачивались грандиозные. По-другому не скажешь. Показ включал в основном грязную порнуху с обильным включением в сюжетную линию гомосексуалистов, трансвеститов и настоящих гермафродитов.

Безобидную затею жестко и бесчеловечно пресекли местные пенсионеры, написав коллективную жалобу в милицию. Кто-то скажет, мол, их тоже можно понять. Они страдали от бессонницы и были вынуждены в окна наблюдать чуждые их сердцам и взглядам социалистического общества пошлые иностранные картинки. Однако не хочешь – не смотри. Зачем нормальным людям удовольствие портить?

Жизнь морского волка, полная приключений и любовных страстей, закончилась не так прозаично, как начиналась. Нарисовалась весьма неприглядная и очень темная история. Насколько известно, активное участие в ней принимали его приятель по мореходке, верзила с кличкой Унитаз, и молодой салага-первокурсник из вновь поступивших. Ему-то нехороший Унитаз сунул свой член в рот, наобещав сладкую и спокойную жизнь в училище под его защитой.

Роль безвинного Чичикова осталась за кадром. Злого прелюбодея Унитаза отправили перевоспитываться на зону, а Юрку Паршина, не разбираясь особо в деталях, выгнали перед выпускными экзаменами из училища на гражданку. Хорошо, так закончилось.

Как чья-то злая воля или нелепая ошибка могут в корне запросто изменить всю судьбу. Жизнь хрупка, хотя и не кажется, на первый взгляд, таковой; цепляется она за этот свет зубами, пальцами, ногами, а у кого и хвостом. Другое дело – судьба. Она как изящная, тоненькая фарфоровая чашечка или хрустальный высокий, на длинной, тонкой ножке бокал. Толкнешь чуть пальцем и разбился, а вместе с ним разлетелись мечты, желания, планы. Судьба чрезвычайно ранима, она, как новорожденный младенец, отнятый у матери. Беззащитна и слаба. Но именно она определяет все, настоящую и будущую жизнь. Спорить с ней бессмысленно и опасно. Глупец тот, кто считает себя хозяином и конструктором судьбы.

У Чиши был двоюродный брат Володя. Хороший парень. Сергей любил его с детства, не выказывая своего отношения. Но суть не в этом. Володя учился в военном училище на пилота вертолета. Однажды летом, также на последнем курсе, с первым пилотом-инструктором они на вертолете зависли над поверхностью небольшого озера. Стояла июльская жара, полдень. Зависли совсем низко и, поставив машину на автопилот, прыгнули в воду, искупаться. Нет ничего лучше, чем в жаркий день вдоволь понырять в чистом теплом озере. Искупавшись на славу, решили лезть обратно в вертолет, но слабый порыв ветра качнул тяжелую машину, сменившую высоту над поверхностью озера на каких-то полметра-метр. Мелочь, наверное. А попробуй из воды, не чувствуя дна под ногами, дотянуться до борта. Нет, не дотянешься. И плот сделать не из чего. Степи вокруг, мелкий кустарник окружал озеро. Что делать? Доплыли до берега, дождались пока вертолет, выработав горючее, упадет в воду. Спасательная команда к ночи нашла их, сидящих на берегу. Вертолет достали. Володю выгнали с последнего курса, а мог летать. Стал в девяностых бандитом.

Помнить надо всегда, насколько хрупок окружающий мир, как тонка нить, удерживающая на высоте, в фаворе, в счастье и успехе. Как легко порвется она, сделай неправильное, неловкое движение. Отвлекись, задумайся – и пропадет удача. Из-за одной убранной со своего места игральной карты рассыплется и весь карточный домик.

Под самый конец лета в августе Королеву позвонили в дверь квартиры. Посмотрев в глазок, он увидел вроде знакомого молодого человека с красными глазами, распухшим перекошенным лицом и зубами, перевязанными разноцветной проволокой. Сначала подумал, что шутка. Открыл дверь и, услышав голос «Франкенштейна», узнал в нем своего друга – Чичикова:

– Что с тобой? – не здороваясь, спросил Сергей.

– П-привет. Это я, – поздоровался Юрка.

– Я понял, что ты. Что с тобой? – переспросил его Чиша.

– В футбол играл, – ответил Паршин.

– Ну и? – продолжил Королев.

– Ворота упали, – начал грустный рассказ Чичиков.

– Ну? – вконец затормозил Чиша.

– Я стоял на воротах. Пока наша команда играла на другой половине поля, залез на верхнюю перекладину и качался. После ворота упали, ударив штангой меня по голове. Сломал челюсть, выбил зубы и получил трещину в скуле на черепе.

Надо же было так повиснуть, что столбы ворот вывернуло из земли и верхней штангой придавило голову несчастному. Как потом доктора ни пытались восстановить геометрию черепа и лица у Юрки, ничего не получилось. В общем, спорт крайне негативно сказался на нем, изменив навсегда.

Чичикова, правда, это особенно не волновало, ведь девчонки, как известно, уважают мужчин со шрамами. Необязательно рассказывать им, от чего они: от падения футбольных ворот или от удара мечом на рыцарском турнире.

Иван Дремов, по кличке Толик, жил окруженный родительской заботой, будучи единственным ребенком в семье. Его мама, сильная и волевая женщина, руководила в семье, управляя и любимым сыном, и мужем, добродушным и покладистым дядькой, учителем труда в школе. Ваня рос добрым и воспитанным парнем, неглупым и бойким.

Глядя на него, можно было подумать, что он постоянно не высыпается и, оправдывая фамилию, добирает упущенное, где получается: на лекциях в академии, в кинотеатре за просмотром фильма, в автобусе по дороге в кинотеатр, в общем, везде, где бы он ни был. Коренастый, круглолицый, с толстыми ляжками и такими же толстыми руками, с голубыми, цвета неба глазами, Иван обладал физической силой, позволяющей ему сломать любого сверстника.

Конечно, за исключением Центнера, его то ли дальнего родственника, то ли близкого друга, носящего джинсы шестьдесят второго размера в неполные двадцать лет. Про верхнюю часть тела Центнера история умалчивает, так как размеров XXX Large в России тогда не было, и где он брал одежду, оставалось загадкой.

Дремов был чрезвычайно миролюбив и надежен. Обладая спокойным характером, он буквально влюбил в себя напрочь лишенного этих качеств Чишу, проживающего по соседству, в доме напротив.

Почему Чичиков назвал Дремова Толиком, осталось тайной, но странное имя-кличка прицепилось к Ивану, и он носил это прозвище всю свою жизнь.

Дружба с такими персонажами, как Кукуруза, Чичиков и Чиша скрашивала Толику размеренное, скучное существование, состоящее сплошь из учебы и вечных пьянок с сокурсниками. Да, он любил выпить. Преимущественно водку, называя ее любовно – «водовка», и как всякий пьющий притягивал мелкие неприятности, оказываясь действующим лицом различных дурацких историй.

Однажды Толик случайно встретил Чишу после тренировки, на которую тот ходил, сильно заинтересовавшись кунг-фу. Чиша занимался трижды в неделю, добираясь от дома до спортзала тремя видами транспорта: на автобусе, метро и трамвае. Толик, конечно, предложил ему выпить.