Прихватив с собой для компании приятеля по прозвищу Кукуруза, он устроился на лавке рядом с соседним подъездом, в котором имела наглость и одновременно неосторожность проживать Кларк. Пышный от зелени и посаженных жильцами цветов, скверик между подъездами позволял им оставаться незамеченными.

«Кто умеет ждать, тот умеет побеждать!», Мао Дзе Дун. Золотые слова, особенно если они не касаются лично тебя. Ждать пришлось долго. За день флибустьеры отсидели задницы, а Кукуруза, конечно, уснул, убаюканный жарой и бурчанием Чиши. Королев постоянно был начеку, мысленно не один раз обдумав план возмездия.

Ближе к ночи, когда солнце спряталось за горизонтом, а дневная жара отступила, он увидел Таню. На негнущихся от долгого ожидания ногах, они аккуратно и тихо поднялись на четвертый этаж пешком, пока она ехала туда на лифте, скрежетавшем, как ржавая телега, и поднимавшемся так медленно, как это было возможно. Как заправские гангстеры, парни вломились за ней в квартиру:

– Тань, где часы? – начал Королев.

– У меня их нет, – ответила мошенница.

– А у кого есть? – продолжил допрос Чиша.

– Не знаю, – пробормотала Таня.

– Отдавай деньги за часы, – предложил Сергей.

– Денег нет, – начала наглеть собеседница.

– Ок. Я возьму стаффом[3], – отрезал Королев, которому наскучил бестолковый разговор.

– Не дам. А если что-нибудь заберешь, кину на вас заяву ментам, – пригрозила вконец обнаглевшая Кларк.

– Делай, как считаешь нужным, – ответил Чиша.

Королев ни разу не был бандюганом, поэтому после короткого диалога взял ровно столько, сколько стоили часы и о чем они ранее договаривались с Кларк, проведя в квартире не более пяти минут. Она не оценила благородства и написала, как и обещала, заявление в милицию, текст которого слово в слово приведен ниже.

Нормально так. Чистый грабеж согласно заявлению. Слова Тани тогда в квартире, Чиша всерьез не воспринял, во-первых, по причине реальности ее долга, а во-вторых, из-за случившейся незадолго до этого короткой интрижки между ними.

Угораздило их случайно встретиться в торговом центре в отделе продажи мебели, куда Сергей по непонятной причине зашел поглазеть на ассортимент спален и кроватей, в частности. Разговорившись об одной из них, выставленных на продажу, они незаметно перешли на разговор о жизни и ее странностях. Не заметив уходящего времени, протусовались до вечера. Сходили в кинотеатр на фильм «Водный мир» с Кевином Костнером. Сеанс закончился ближе к полуночи. Что-то невразумительное и неясное привлекло их друг к другу в тот момент. Пошел ливень, теплый, летний, ночной ливень, и они, мокрые от дождя, целовались в подъезде, как школьники.

Романтика и влечение закончились так же внезапно, как и начались. Однако пробежавшей между ними искры хватило, чтобы всегда недоверчивый Чиша спокойно, не задумываясь, передал ей свои часы на продажу, не взяв ни расписки, ни залога.

В милиции заявление зарегистрировали в установленном порядке. Уже на следующий день около полудня, когда жара на улице почти достигла максимума в этих широтах, а в квартирах домов стало нечем дышать, так как кондиционеры появились значительно позже, несколько мокрых от пота ментов позвонили Королеву в дверь.

Они вытащили сонного и одуревшего от жары парня в прохладу подъезда, где не торопясь надели на него наручники, защелкнув спереди на запястьях. Через весь двор, по горячему от солнца асфальту, на глазах у пенсионеров, сидящих на своих лавках, детей, играющих в песочницах и мамаш, катающих младенцев в колясках, менты потащили сонного Сергея к своему дежурному «бобику», автомашине УАЗ, оставленному ими по ошибке за два квартала от Чишиного подъезда. Процессию увидели и оценили буквально все жильцы окружающих домов.

Через десять минут тряски и подпрыгивания на неровностях дороги, схваченного злодея доставили в ОВД. Двухэтажное обшарпанное здание, с фасада которого куски краски отваливались вместе с облицовкой, обнажая металлическую арматуру. С открытыми настежь окнами, из которых торчали фикусы в горшках и менты, выпускающие на улицу сигаретный сизый дым, склонившиеся над своими бумагами. Деньги на милицию в те времена государство явно не торопилось выделять, а если таковое и случалось, то, похоже, что до этого отдела они совсем не доходили.

Королева завели внутрь и провели вниз, на цокольный этаж, показавшийся Чише раем после уличной духовки. Повели дальше, к камерам предварительного заключения, усадили за еле державшийся на четырех тонких ножках коричневый стол и сняли наручники. Пропитанный сигаретным дымом и запахом мочи воздух, казалось, сгустился вокруг Королева, а комната допросов свернулась в маленькую картонную коробку.

Ощущения ушли на второй план, когда минут через десять ожидания, вошел толстый усталый взрослый опер со свежим приятным душком коньяковского, смешанным с огуречным запахом одеколона Fahrenheit. Опер показал Сергею заявление Т. Кларк. На Чишу, одуревшего от жары и поездки в ментовском «бобике», серые стены подействовали успокаивающе. Он мирно выслушал предложение мента вернуть все обратно, затянув тем самым веревку себе на шее. Так же спокойно Королев отказал ему и объяснил всю суть неприятной ситуации. Не забыв упомянуть и про вечер любви. Под конец своей речи Сергей пообещал привезти Кукурузу и Толика для подтверждения своих слов и, соответственно, невиновности. Опытный опер быстро воткнул, что «палки», уголовного дела здесь не будет, и потерял к Чише всякий интерес.

Короче, Королев, отговорился, но та маленькая вера женскому полу, еще не угасшая в его сердце, улетучилась вместе с часами «Полет» и Т. Кларк, пожелавшей тупо кинуть его, воспользовавшись добрым отношением. Тогда он впервые столкнулся с законом, почувствовав на себе его цепкие пальцы.

Помимо дефицита элементарныx продуктов питания, отсутствия бензина на АЗС, водки и наличных денег в карманах граждан, начало горбачевской перестройки ознаменовалось толпами разноцветных иностранцев, хлынувших в Советский Союз. Кучки гостей из стран Запада ринулись в Москву посмотреть на Красную площадь с мумией вождя пролетариата, ГУМ, церкви и музеи. Им хотелось увезти с собой из России: матрешки с лицом Горбачева, лакированные, раскрашенные под гжель шкатулки и военные сувениры, мода на которые быстро распространилась за кордоном. Если есть покупатель, то обязательно найдется продавец. Россия начинала осваивать рыночную экономику.

Тема была интересна вдвойне, так как приносила невиданные ранее деньги: первый номер – доллары США, второй номер – немецкие марки, третий номер – английские фунты и остальную «географию», то есть прочую иностранную валюту. В стране с высокой инфляцией эти деньги являлись средством накопления и сохранения капитала у только-только зарождавшегося класса предпринимателей.

Валюта первого и второго номеров легко обменивалась на черном рынке, обменники и банки еще не открыли. Третий номер можно было пристроить в валютных магазинах «Березка», купив на него что-нибудь, а сдачу попросить долларами, оставив процент кассиру. Всю интересующую гостей дребедень им продавал новый класс молодых людей – «утюгов», спекулянтов, работающих с «фирмóй» (иностранцами). У них та же фирмá могла обменять валюту по нормальному рыночному курсу восемь-девять рублей за доллар, а не по сорок копеек, как он стоил в государственных обменных пунктах, обслуживающих приезжающих в Россию.

Наличие в кармане обычного российского гражданина иностранных денег на сумму свыше сорока одного доллара в то время трактовалось государством, как незаконные валютные махинации, и каралось по статье 88, известной многим современным коммерсантам, вышедшим из девяностых.