Вот только вместо того, чтобы отпустить меня, он шагнул ко мне еще ближе, положил руки на талию и повторил:

– Уходи. Это твое право. Я не буду больше ругаться с тобой по этому поводу. Вот только я точно также оставляю за собой право тебя переубеждать. И тут уж извини, я не стану чураться никакими методами. Любовь – это игра без правил, котенок, – и пока я пыталась осознать сказанное, этот нахал наклонился и внаглую меня поцеловал!

– Катя! Катюша!

Голос мамы доносился откуда-то издалека. Но отвела взгляд от ноутбука я только после того, как перед экраном появилась мамина рука.

– Что такое? – уточнила я, потирая виски и осознавая, что глаза болят так, словно в них песка насыпали. Вот это я увлеклась! Интересно, сколько времени я умудрилась просидеть над переводом?

– Там Рома пришел. Поговорите? – деловито поинтересовалась моя любимая родительница. Судя по ее воинственному виду, она точно будет со мной спорить в случае отрицательного ответа. Вот только другого я ей не готова была дать.

– Скажи ему, что я сплю.

– Я сказала это вчера, – спокойно парировала мама, скрестив руки на груди.

– Тогда скажи, что я ушла в магазин.

– Это было позавчера, – не унималась мама. Черт, неужели у меня настолько бедная фантазия?

– Тогда скажи, что я ушла на свидание, – раздраженно буркнула я. Тут же получила осуждающий взгляд и убежденное:

– Катерина, ты же понимаешь, что ведешь себя по-детски? Вы взрослые люди, вы семья. Надо поговорить и решить проблему, а не прятаться друг от друга по углам.

– Мамуль, я от него ушла, – напомнила я. – Так что мы уже практически не семья. И, если ты не поспешишь уверить своего любимого зятя, что твоя дочь куда-то ушла, он, чего доброго, еще заподозрит, что ты со мной тут сговариваешься. И вообще, ты на чьей стороне?

– На вашей, – убежденно заявила мама и вышла из комнаты. А я машинально коснулась пальцами своих губ. Поговорить, ага. Нет уж, мамочка, спасибо, я с ним уже наговорилась. Выдернутый из творческих реалий Роман Островский как-то слишком быстро вспомнил, что он может быть не только гением, но и альфа-самцом. И начал активное наступление по всем фронтам. И, если у салона красоты он меня спокойно отпустил, то на следующий день как ни в чем не бывало явился в гости. Хорошо еще, что мама додумалась спросить, а хочу ли я вообще встречаться с мужем. Я не хотела. Пусть это и слегка трусливо, но я надеялась, что, получив несколько отказов, он успокоится и снова погрузится в творческий процесс. Так уходить будет как-то проще. Но нет, Островский упорно продолжал обивать порог. И хорошо еще, что у меня была работа на дому, в которую я и погрузилась, чтобы отвлечься от ненужных мыслей. Плюс в этот раз мне попалась действительно интересная книга, над ней интересно работать.

– Ромочка, она ушла гулять с подружками, – торопливо объясняла тем временем мама зятю. – Я и не заметила, как она ушла. А потом вспомнила, как она говорила, что собиралась…

– Я понял, Аделина Петровна, – перебил ее любимый зять, не дослушав сумбурные объяснения. – Когда она вернется с прогулки, – он повысил голос, прекрасно понимая, что «гуляющая» жена отлично его слышит, – пусть подумает над тем, что ей все равно от меня не скрыться. Я терпеливый, а еще упрямый. И вечно она в четырех стенах сидеть не будет.

Что упрямый, это точно. Моя комната за последние несколько дней уже грозила превратиться в цветочный магазин. Потому что без букета Островский в гости не приходил. Причем букетики таскал как мне, так и маме, превращая ту в союзницу. Вот какая женщина может устоять перед таким обходительным мужчиной? Вот и моя мама, судя по всему, не может. И хорошо еще, что он не додумался появиться в то время, когда папа уже приходит с работы. Мужская солидарность – это, я вам скажу, вещь. Отец не станет выяснять, хочу я видеть мужа или нет, а просто пустит его попить чаю, считая мое возвращение бабскими бреднями. Перебесится и успокоится. Так, ладно. К слову о перебесится. Надо действительно отвлечься.

Мама что-то там залепетала в ответ. Ромка попрощался и ушел, наверняка оставив взамен себя несколько букетов. Я поспешно взглянула на часы: обалдеть, я проработала всю ночь! Торопливо набрав сообщение с предложением встретиться вечером в общий чат с подругами и, получив положительный ответ, я закрыла крышку ноутбука. Надо поспать пару часиков, чтобы не уснуть в самый разгар веселья. Свободная я женщина или как? Вот надо теперь в этом убедиться!

***

Роман Островский

– Островский, ты дебил, ты в курсе? – не слишком ласково поинтересовался Макс, недовольно поглядывая на друга.

– А ты мой лучший друг, – напомнил Роман, даже не взглянув в его сторону. У него было куда более важное занятие.

– И что? Это повод заставлять меня морозиться в твоей компании, карауля твою жену? – не унимался Макс.

– Просто мою машину Катя знает, – невозмутимо пожал плечами Роман. Возмущение приятеля его не слишком впечатляли. Он вообще прекрасно умел отрешиться от не слишком примечательных деталей на пути к великой цели.

– А мою, значит, нет? – хмыкнул Максим, на что получил вполне логичный ответ:

– Ты ее купил всего месяц назад. А с учетом того, как часто мы с тобой стали видеться… – Роман не закончил, но ход его мыслей был вполне понятен. Максим вздохнул, пытаясь обрести спокойствие. Получилось не очень.

– Хорошо. Почему мы ее караулим вместо того, чтобы ты, такой замечательный, пошел к ней, сверкнул обаянием и забрал обратно домой? – как маленькому попытался объяснить он другу.

– Потому что это не подействует, – и на это у Островского был готов ответ.

– И что, мы всю ночь будем сидеть у подъезда? Зная твою кнопку, она вполне может несколько дней просидеть над своей работой. И что, нам здесь до скончания века торчать?

– Сегодня уже третий день, – парировал Роман. – На третий день у нее обычно проходят творческие порывы, и она выбирается прогуляться. И, что бы там Аделина Петровна ни говорила, она дома. Значит, ее понесет развеяться именно сегодня.

– Не понял, – ошеломленно посмотрел на него Максим, для которого эти рассуждения казались чем-то запредельным. – Ты что, так хорошо знаешь ее привычки?

– Вообще-то она моя жена, – закатил глаза его друг, не понимая, что тот на него смотрит так, будто на его месте выросла Эйфелева башня.

– Почти бывшая, – поправил его Максим. – Но я не о том. Ты что, все-таки что-то замечаешь, пока творишь?

– Практически всегда, – кивнул Роман. – Знаешь ли, на любимую женщину сложно не обращать внимание. Особенно когда забывает поесть. Что ты так на меня смотришь? На тебя бы да, внимания не обратил. А это Катя.

– Погоди, – потер лоб Максим, понимая, что окончательно запутался. – А как же тогда тот несчастный чемодан, об который ты споткнулся? С ее вещами?

– Мой косяк, – честно признался Роман. – Тогда я слишком увлекся. Плюс я в таком состоянии обычно всегда слежу, чтобы Катерина не переутомлялась и ела вовремя. А в те дни она даже не садилась за свои переводы. Так что я был вполне спокоен и позволил себя излишне уйти в работу.

– Ох-ре-неть, – буквально по слогам произнес Макс. Он, как и многие, считал, что Ромка вообще ничего не замечает, когда занимается музыкой. А тут вдруг вскрываются такие подробности, которых он и предположить не мог. Но, учитывая эти тонкие детали, он начинал понимать, почему они третий час сидят в машине около подъезда родителей Кати Островской. Роман действительно вынырнул из творческого запала и в попытках вернуть жену ничем не чурался. И пусть даже пока получалось откровенно плохо, он не собирался сдаваться. Если так подумать, его действия сейчас больше напоминали разведку. Роман аккуратно прощупывал почву на предмет возможных действий и реакций. И эта мысль снова порядком удивила Макса. Он-то думал, что хорошо знает друга, с которым знаком еще со школьной скамьи. Оказывается, нет.