Боевыми единоборствами я тогда увлеклась серьёзно. Много и упорно тренировалась, выступала на соревнованиях. Два раза участвовала в М-1 (бои смешанного стиля, микс-файт, бывшие «бои без правил»), и оба поединка выиграла, причём один нокаутом. С ростом 185 см и весом 85 кг (я активно качалась и набрала более двадцати килограмм мышечной массы) я выступала в супертяжёлом весе. Против меня вышла ражая жирная негретоска, страшная как Вупи Голдберг и неумолимая как судьба. Упорная попалась бабёха (впрочем, с гендерной идентификацией там всё было неоднозначно). Я совершенно не владела борцовскими навыками и стала осыпать противницу ударами ног. К концу первого раунда она всё-таки перевела бой в партер, но тут громыхнул гонг. В середине второго раунда чёрное монстрище выбило мне капу. Я подразнилась языком, имитируя оральные ласки, и срубила её удачным маваши-гэри (это такой круговой удар ногой).

Увлечение единоборствами разом сошло на нет после того, как мне в 22 года сломали мой прекрасный тонкий изящный носик. Заметных последствий не осталось, но в соревнованиях и спаррингах участвовать я перестала.

***

Он был исключительно, необыкновенно, нечеловечески, дьявольски, сказочно красив. Обаятелен, привлекателен, очарователен, харизматичен, авантажен. Не мужчина – мечта. Не мужчина – идеал. Не мужчина – сказка. Таких мужчин н е б ы в а е т.

Выше среднего роста – гораздо выше среднего. Спортивного телосложения – не накачан, а именно атлет, словно античная статуя. Волнистые густые роскошные каштановые волосы до плеч; романтическая недельная щетина – как раз то, что Наташе нравится. Красивое, аристократически-благородное лицо с идеально правильными, крупными чертами. Пушистые брови, большие широкие светло-зелёные глаза с огромными зрачками – словно два негранёных смарагда. Прямой, почти греческий нос. Чувственный рот со слегка припухшими алыми губами. Одет в дорогой белый костюм, судя по всему, сшитый на заказ – так прекрасно одежда сидела на нём. Белая шёлковая рубашка.

Звали его… да нужно ли имя… идеалу?..

Да, Наташеньке несказанно, фантастически, невероятно, сказочно повезло. В убого обставленной комнате сорокалетней панельной девятиэтажки он выглядел словно принц, сделавший визит вежливости Золушке.

Он эротично стянул с себя белоснежный пиджак и бросил на пол – это зря, можно испачкать дорогую вещь – палас давно не пылесошен. Неспешно расстегнул рубашку, обнажая безволосый мускулистый торс. Раскрыл ширинку – трусов на нём не было, и показалась крупная оголённая головка вздыбленного объёмистого фаллоса – 25 сантиметров, не меньше; видимо, у него обрезание.

И вот он абсолютно наг. Восхитительная, безукоризненная, изумительная, идеально вертикальная эрекция. Низ живота и увесистые семенники гладко выбриты. Наташе тоже не помешало бы подстричь письку; да и ноги с подмышками не брила больше двух недель.

Он начал мастурбировать – да, Наташенька любит, когда мужики дрочат перед ней – её это чрезвычайно заводит. Он точно обрезан – при движении кисти залупошка не скрывается в крайней плоти; прекрасно.

Ей хочется облобызать этот обрезанный лингамчик. Она встаёт с постели, подходит, садится на корточки, дотрагивается губами до безволосого лобка. Так чисто выбриться невозможно; это эпиляция. Она проводит всей поверхностью языка по массивным гладким тестикулам, облизывает торчащий пенис от основания до головки, щекочет кончиком уздечку, плотно охватывает губами залупу. Наташа взмокла, сок обильно капает из неё на грязный палас.

Клитор у неё крупный, необычайно чувствительный; едва дотронувшись до него подушечкой указательного пальца, Наташенька кончает три раза кряду. Мультиоргазмичность – её необычная приятная особенность; рекорд – 11 раз за сорок минут.

Она ложится поперёк кровати, ближе к краю, как можно более широко расставляя ляжки и целиком раскрывая ему свою мокрую волосатую киску. Он засовывает свой восхитительный длинный широкий мягкий язык меж набухших половых губ, дотрагивается до передней стенки влагалища, и Наташа опять оргазмирует. Язык весьма проворен и напорист, и двигается внутри очень уверенно. Когда его кончик нажимает на железно эрегированный клитор, Наташенька снова кончает, два раза подряд, содрогаясь всем телом и истошно вопя.

Ну вот, теперь можно и пенетрацию. Негнущийся уд входит словно в тёплое сливочное масло. Прекрасный, безупречный, исключительный, совершенный, сверхчеловеческий, идеальный х*й. Фрикции ускоряются крещендо. ДА! да! да!.. Вот так – до шейки матки – до лёгких – до горла – всю насквозь!!!

Ну, последний разочек! Мульти вряд ли выйдет, но хоть бы последний!

Включается будильник на мобильном телефоне – Вера Брежнева, «Я знаю пароль». 7.30 пора подниматься на работу. Вот блять!..

Мир, в котором я живу, не делится на части

Пока в нём есть любовь…

Средним и безымянным пальцами правой руки Наташа продолжает шерудить в измученной обросшей манде, ладонью левой – мацать обвисшие, дряблые сиськи с большими неровными бледными сосками. Нет, так не выйдет.

Я знаю пароль, я вижу ориентир…

Стимулируя правой рукой бугорок точки джи, левой она начинает энергично тереть клитор. Обе кисти сильно устали, пальцы едва шевелятся. Вот бы третью руку ей… а лучше пару лишних – она бы и по двадцать раз кончала.

Ещё немножечко!.. Ну же!.. Последний бой! Во… щас… щас!.. ща!

Ебаааааатттььь!!!!

Она успевает закрыть ладонью рот, чтобы вновь не заорать. А то весь дом разбудит. Последний, единичный оргазм получился самым интенсивным и долгим – как разрыв шаровой молнии. Наташу трясло.

В час, когда прервётся звук, когда утихнут страсти

И станет слышен бог…

Ну вот и ладушки. Хоть и не выспалась, прекрасное начало трудового дня – заряд, так сказать, бодрости. А эти рослые каштановые принцы – существуют ли они в действительности? По роду своей деятельности она ежедневно виделась с массой новых людей, но никого даже отдалённо подобного не встречала. Если и найдётся такой мускулистый эпилированный красавчик с четвертьметровым хером, где гарантия, что она сможет с ним оргазмировать семь раз, как сегодня сама с собой? Вопрос.

Я знаю пароль, я вижу ориентир,

Рекою разноцветной любовь спасёт мир…

Наташенька поднялась с постели и отключила будильник.

А подмышки с ногами побрить всё-таки надо… на всякий случай.

*

Подобного рода новеллы я начала писать лет с четырнадцати, но руку и стиль набила только после двадцатника. Я публикую свои опусы в группе ВК и частенько получаю гневные, брызжущие ядовитой слюной комменты густопсовых моралистов. Но мне глубже чем похуй (хотя и бан в помощь). Да, новеллы крайне циничные и противоречащие общепринятой морали, но написаны отменно, на мой взгляд – даже батян, литературный редактор с солидным стажем, не находит и блох. Помните Уайльда: нет книг нравственных или безнравственных, есть книги хорошо или плохо написанные. Во-во.

Я вовсю пропахивала ниву инцеста, ***, зоофилии, мастурбации, группового и даже традиционного секса. Есть пара некрофильских хроник, но это уже совсем жесть, даже для меня. Эпатаж для меня не самоцель – мне приходит в голову история и я воплощаю её на бумаге. Я действительно пишу простым карандашом на бумаге (на оборотках, коих у отца редактора хуева уйма) – совсем как Набоков, только без ластика (пробовала, но меня заёбывает стирать – мне проще зачеркнуть). Потом перепечатываю в «Ворде», попутно внося последние правки.

Романы начинала три раза, но безуспешно, большие формы мне не удаются – я спринтер, а не марафонец.

Моего нынешнего основного полового друга зовут Иван. Шаблонное, ставшее классическим и даже нарицательным русское имя, на самом деле являющееся еврейским – это наша славянская адаптация иудейского имени Иоханан. О чём я иногда напоминаю Жану – в лицо я его называю французским вариантом, а за глаза – иудейским оригиналом. Он начинает беситься и говорит, что я несу полную ахинею и ересь, и что я густопсовая (он выражается «махровая») антисемитка. Тогда мне становится скучно, и я начинаю дотошно выяснять, каким образом утверждение, что имя Иван имеет еврейские корни, доказывает мои юдофобские убеждения (впрочем, я действительно евреев недолюбливаю). Жан-Иоханан начинает бесноваться ещё сильнее, он остаётся без секса, а я либо отправляюсь к другому ебарьку, либо уединяюсь с Фридрихом.