Основным законом, закрепившим хозрасчет в промышленности, явился декрет "О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)" от 10 апреля 1923 г. В нем указывалось, что «государственными трестами признаются государственные промышленные предприятия, которым государство предоставляет самостоятельность в производстве своих операций согласно утвержденному для каждого из них уставу и которые действуют на началах коммерческого расчета с целью извлечения прибыли.»

Государственные тресты несут ответственность по своим обязательствам лишь в пределах состоящего в их распоряжении имущества. Государственная казна за долги трестов не отвечает. В результате этого декрета отдельные предприятия теряли самостоятельность и основной хозрасчетной единицей в промышленности становился трест.

Как мы видим, главным изобретением новой экономической политики стала не аренда, не частная приватизация, а именно хозяйственный расчет для государственных предприятий. Он позволил этим предприятиям перейти в какой-то мере на разумные основы хозяйствования и тем самым сохраниться как государственным. Поэтому хозрасчет стал, в общем-то, любимым дитем советской экономической теории и практики. Попытка в полной мере внедрить хозрасчетные отношения можно наблюдать с некоторыми отступлениями на протяжении всей послеоктябрьской истории советского народного хозяйства. И теперь уже можно констатировать, что все эти попытки, несмотря на ухищрения и изобретательность экономистов, так ничего и не дали. Остались в значительной мере лишь теоретическими построениями ученых в их трудах и учебниках, многообещающей фразой в партийных постановлениях по совершенствованию управления народным хозяйством. В результате приходится возвращаться к испытанным временем и давно известным ценностям, но времени и сил на хозрасчетные попытки ушло слишком много.

В хозяйственном расчете новая власть попыталась совместить две противоположные формы экономической связи: планомерную и товарную при главенстве первой. Планомерные и товарные отношения могут сосуществовать, но рядом, параллельно друг с другом. Так, например, внутри предприятия планомерные связи, снаружи товарные. Конечно, товарные отношения могут испытывать на себе регулирующее воздействие, как сейчас и происходит во всех развитых странах, но, тем не менее, они сохраняют качество товарных и остаются главенствующими. В нашей же стране, начиная о начала 20-х годов неоднократно делались попытки получить некий гибрид планово-рыночных отношений. Как написано в одном из учебников: хозяйственный расчет есть тип планомерного ведения хозяйства… связанный с использованием товарно-денежных отношений. Еще это называется – планомерное использования товарно-денежных отношений. И такой гибрид все-таки был выведен, но он оказался уродцем и его жизнеспособность всегда была очень низкой. Без постоянного искусственного подкармливания он не просуществовал бы и нескольких лет, а за счет этого дотянул до конца 80-х годов.

Правда, в полную силу хозрасчет себя так никогда и не показал, он не дал ни высокой эффективности производству, ни богатства народу. А те успехи, которые и были достигнуты страной за советский период, получены не за счет хозрасчета, а за счет жесткого командного управления. Единственное, что он дал, позволил так долго существовать государственной собственности. На сметно-бюджетном финансировании она и все, что над ней надстроилось не смогло бы существовать так долго.

За семьдесят с лишним лет хозрасчетные отношения так и не проявили себя в полной мере, не стали доминирующими в экономике. Даже в период НЭПа в условиях наибольшего благоприятствования они оставались в достаточно неразвитом состоянии. Наиболее важные отрасли и предприятия остались в непосредственном управлении государства в лице ВСНХ – они по-прежнему находились на сметно-бюджетном финансировании. Вся их продукция поступала в государственный фонд, из которого в порядке централизованного снабжения государство обеспечивало их основные потребности в ресурсах. Это означало, что разграничения между общегосударственными ресурсами и ресурсами предприятий в то время не произошло. Если заглянуть вперед такого разграничения до конца не произошло и до конца 80-х годов. Этого и не могло произойти: в чем бы тогда выражалось содержание государственной собственности? Планомерность и государственная собственность в принципе не могли этого позволить, это означало бы их разрушение.

Тогда уже государство начало поддерживать свои предприятия дотациями. Предприятия сдавали государству свою продукцию частью бесплатно, частью по сравнительно низким ценам, государство в ответ финансировало их убыточность. Эта порочная практика во многом сохранялась в дальнейшем. Хозрасчет в экономике всегда, несмотря на провозглашенные принципы, сосуществовал с убыточностью.

Можно оказать, новая экономическая политика хотя и дала простор рыночным, товарно-денежным отношениям, но это все-таки была для большевиков лишь как временное отступление от главной линии построения социализма. Хотя именно рынок и вытянул страну из пропасти, куда она попала вследствие революции, но военно-коммунистическая идея построения общества и в это время была жива и ждала лишь своего часа. В то же время допущение в этот период в экономике частной собственности, кооперации, перевод государственных предприятий на хозяйственный расчет породило в 80-е годы у ряда экономистов и философов иллюзии на возможность альтернативного развития страны. Якобы ленинская новая экономическая политика дала возможность России пойти к новому обществу совсем новым путем через смешанную экономику к построению хозрасчетного социализма. Возможность такого пути связывают с последними работами В. И. Ленина.

Перестройка 80-х годов в общественных науках отразилась, прежде всего, на переосмыслении и на приспособлении ленинского наследия к новым переменам. Так было всегда прежде в моменты общественных перемен, эта традиция была соблюдена и в середине 80-х при переходе к перестройке. Новое в нашей стране для того, чтобы получить право на существование, должно было быть освящено универсальной ленинской мыслью. Без этого было никак.

Поэтому и перестройка в стране началась с теоретической артподготовки цитатами из ленинского наследия. Было заявлено, что у Ленина была совсем не та концепция перехода к социализму, которой руководители страны руководствовались до сих пор, а другая. В доперестроечное же время мы руководствовались той концепцией, которая отражена во всех учебниках политической экономии социализма, изданных до 1985 года, где утверждается, что "В. И. Ленин разработал и обосновал план социалистического переустройства нашей страны, который в качестве важнейших мероприятий государства диктатуры пролетариата предусматривал введение всеохватывающего учета и контроля со стороны общества за производством и распределением материальных благ, проведение социалистической индустриализации и производственного кооперирования крестьянских хозяйств, осуществление культурной революции".[11] Такой взгляд на Ленина в становлении нашего общества был до начала перестройки 80-х. Но новые перестроечные веяния многое поменяли в этом взгляде.

Во всяком случае, в 80-е годы в учебнике политической экономии уже было записано, что ленинская концепция перехода к социализму "предполагает широкое использование товарно-денежных отношений, сохранение до определенного момента частнокапиталистического уклада, применение госкапитализма и других переходных форм. Она отводит особую роль кооперации в привлечении к социализму мелких производителей, в решении других задач социалистического строительства".[12] Причем в обоих случаях вполне справедливо предполагается, то, что составляет основное содержание перехода к социализму – это ляжет естественным образом в его основу. Иначе и быть не может. И в соответствии с той концепцией, которая в результате реализовалась так и получилось. Пятилетние планы и колхозы до конца 80-х годов составляли фундамент советского народного хозяйства.