Для владыки Иоанна богословские «категории» даже мудрейших ученых богословов были «неважны»; точнее, они были неважны, если они не передавали истину и суть дела, а просто заучивались. Один случай, происшедший, когда Владыка был в Шанхае, ярко характеризует свободу его богословского мышления. Однажды, присутствуя на устных экзаменах по Закону Божию старшего класса школы кафедрального собора, он прервал безошибочное перечисление учеником «второстепенных пророков» Ветхого Завета резким и категорическим замечанием: «Нету «второстепенных» пророков!» Понятно, Батюшка-учитель класса обиделся на то, что Владыка подрывает его учительский авторитет, но, наверное, до сегодняшнего дня ученики помнят это кажущееся странным отрицание принятых «категорий», а, возможно, некоторые из них поняли и то, что владыка Иоанн хотел сказать: у Бога все пророки велики и важны, и этот факт гораздо важнее всех «категорий» наших знаний о них, какими бы они не были правильными сами по себе. В своих богословских статьях владыка Иоанн часто таким неожиданным поворотом мысли открывает нам новую сторону или более глубокое значение обсуждаемого предмета. Очевидно, что для него богословие было не просто человеческой, земной наукой, чьи сокровища исчерпываются нашими рационалистическими интерпретациями или в которой мы можем стать самодовольными «экспертами», но было чем-то ведущим к небесному, что должно привлекать наши умы к Богу и небесным реальностям, которые нельзя постичь логическими системами мышления.
Известный русский церковный историк Н. Тальберг предлагает нам (в «Летописи» Еп. Саввы, гл. 23) прежде всего понимать владыку Иоанна как «юродивого Христа ради, оставшимся таковым и в епископском сане», и в этом качестве сравнивает его со святым Григорием Богословом, который в том же, в чем и владыка Иоанн, не соответствовал стандартным пониманиям «облика» епископа. Именно это «юродство» (по мирским понятиям) придает характерный тон богословским сочинениям и святого Григория, и владыки Иоанна; и тот, и другой отдаляются от «общественного мнения», от того, как «все думают» и таким образом не зависят от какого-либо «течения» или «школы». Они подходят к богословским вопросам с возвышенной, не академической точки зрения и этим избегают мелких ссор и сварливого духа. С новыми, неожиданными поворотами мысли их сочинения прежде всего становятся источником вдохновения и более глубокого понимания Божьего откровения.
Пожалуй, больше всего поражает абсолютная простота Владыкиных сочинений. Сразу ясно, что он принимает православное Предание прямо и безоговорочно, без всяких «двуличных» мыслей о том, как можно верить в это предание и все-таки оставаться «развитым, культурным» человеком. Он знал современную «критику» и, будучи спрошен, мог дать конкретные, четкие причины своего несогласия с ней в большинстве вопросов. Он тщательно изучил вопрос «западного влияния» в Православии в течение предыдущих столетий и держался трезвой, уравновешенной точки зрения, осторожно разбираясь в том, что должно исключать как неприемлемое для Православия и чего не следовало рекомендовать, но из-за чего не следовало «горячиться», и в том, что можно было принять как соответствующее православному образу жизни и благочестия. (Из этого становится ясно, что у Владыки Иоанна не было «предубеждений», он все проверял исключительно трезвым православным учением). Но, несмотря на все его знания и умение критически размышлять, он продолжал верить в православное Предание просто, каким оно и передано нам Церковью. Большинство современных православных богословов, даже если они не подвержены самому крайнему протестантско-реформаторскому мышлению, все-таки смотрят на православное Предание через академическую обстановку, привычную для них. А владыке Иоанну, прежде всего, были «привычны» православные богослужения, которым он посвящал много часов ежедневно, и таким образом у него отсутствует даже малейший «привкус» рационализма (не обязательно даже в плохом смысле этого слова), который находим и у самых выдающихся академических богословов. В его сочинениях нет «проблем»; его обыкновенно многочисленные цитаты лишь только указывают, где находится учение Церкви. В этом смысле он абсолютно единодушен с «мышлением святых Отцов» и кажется нам как бы одним из них, а не просто комментатором богословия прошлого.
Богословские сочинения владыки Иоанна, напечатанные в различных церковных периодических изданиях в течение четырех десятилетий, никогда не были собраны в один том. Имеющиеся сегодня у Свято-Германовского братства наполнили бы книгу в 200 страниц. Его более длинные сочинения написаны им в молодости, еще будучи иеромонахом в Югославии, где его уже признавали выдающимся православным богословом. Особенно ценны его две статьи о софианстве Булгакова, из которых одна очень убедительно и объективно указывает на полное невежество Булгакова в сфере патристики, а вторая еще более ценна как классическое изложение истинного святоотеческого учения о Премудрости Божией. Среди его более поздних сочинений следует обратить внимание на статью о православной иконописи (в которой он, кстати, оказывается гораздо более осведомлен в вопросе «западного влияния» в иконописи, чем его учитель, митрополит Антоний); на серию проповедей, названную «Три Евангельских Праздника», в которой он открывает более глубокое значение нескольких «второстепенных» церковных праздников, и на статью «Церковь: Тело Христово». Более краткие статьи и проповеди владыки Иоанна тоже богословски насыщены. Одна проповедь начинается с «Гимна Богу» св. Григория Богослова и в таком же возвышенном, патристическом тоне обличает современное безбожие. В другой, произнесенной в Великий Пяток 1936 года, Владыка обращается к умершему Христу, лежащему во гробе. Она могла бы быть сказанной тем же святым Отцом.
Начинаем эту серию публикаций с классического изложения Владыкой Иоанном Православного учения о почитании Божией Матери и важнейших ошибках, направленных против него. Самая длинная глава является ярким и четким опровержением латинского догмата о «непорочном зачатии».
Иеромонах Серафим (Роуз).
Предисловие ко второму тому Летописи почитания архиепископа Иоанна (Максимовича), изданному в Платине в 1980 году
Второй том Летописи приснопамятного архиепископа Иоанна (Максимовича) посвящается его богословским трудам до его епископства. Печатаются его сочинения, писанные им, когда он был еще в сане иеромонаха. В конце тома издаются впервые его проповеди, записанные им в тетрадь.
О том, что владыка Иоанн был выдающимся, одаренным богословом, совсем не отмечено в нашей церковной прессе. Очевидно, облик его как святителя-чудотворца и миссионера затмил его как большого богослова, к сожалению, не имевшего достаточно времени, чтобы оставить более значительный вклад в богословскую литературу. Но и того, что у нас осталось, и хотя бы того, что помещено в этом томе, нам достаточно, чтобы убедиться в том, какое высокое место он занимает среди истинных православных богословов ХХ-го века. Точность догматического изложения, ясность мысли и глубинное проникновение в дух литургического богословия у владыки Иоанна на таком высоком уровне, что вряд ли в наши дни найдутся иные, превзошедшие его. А то, что он не ценится как богослов и не упоминается в современной богословской литературе, то это только отражает несозвучность его проповеди экуменическим учениям богословского научного мира нашего времени.
Владыка Иоанн жил чистым Православием и, несомненно, рано или поздно будет причислен к лику святых. Тогда обратят на него внимание и увидят, что он, во всех отношениях, смело может быть назван святым Отцом Святой Православной Апостольской Церкви наравне со святыми Вселенскими Отцами древних времен.
Да послужат наши издательские труды к славе богоносного Отца нашего святителя Иоанна (Максимовича) II-го.
16/29 июня 1978 г. Память преп. Тихона, Калужского чудотворца.
Иеромонах Серафим (Роуз), игумен Герман (Подмошенский), Свято-Германовская пустынь.
