Так единодушно закончились распри русских людей о том, кто должен быть Всероссийским Царем, столько лет волновавшие и губившие Русь. Но что же привлекало сердца всех к Михаилу Романову? Он не имел ни государственного опыта, ни каких государственных заслуг. Он не отличался государственной мудростью Бориса Годунова или знатностью рода, как князь Василий Шуйский. Ему было всего шестнадцать лет, и «Миша Романов», под коим именем он был всего больше известен, не успел еще себя ни в чем проявить. Почему же на нем остановился русский народ и с его воцарением прекратились все споры и волнения относительно Царского Престола? Русский народ истосковался по законном, «природном» Государе и убедился, что без него не может быть порядка и мира на Руси. Когда избирались Борис Годунов и князь Василий Шуйский, то хотя они и имели, до некоторой степени, права на престол по родству с прежними Царями, но избраны они были не по причине их исключительных прав, а принимались во внимание их личности, здесь не было строгого законного преемства. Этим и объяснялся успех самозванцев. Теперь русские убедились в обмане самозванцев. Однако избрать в Цари какое-нибудь лицо за его качества было почти невозможно, каждый оценивал кандидатов со своей точки зрения. Отсутствие определенного закона, который бы предусматривал наследника в случае пресечения линии Великих князей и Царей Московских, делало, однако, необходимым, чтобы народ сам указал, кого он желает в Цари. Потомки удельных князей, хотя и происходили из одного рода с Царями Московскими и сами об этом никогда не забывали, в глазах народа являлись обыкновенными боярами, «холопами» Московских Государей; их отдаленное родство с царствующей линией уже утратило свое значение, да к тому же и трудно было установить, кто именно из потомков св. Владимира по мужской линии имеет наибольшие основания быть признанным ближайшим преемником прекратившейся царственной линии. При таких обстоятельствах все объединились на предложении, чтобы угасшую царскую ветвь продолжил ближайший родственник последнего «природного» законного Царя. Ближайшими родственниками Царя Феодора Иоанновича были его двоюродные братья по матери: Феодор, в монашестве Филарет, и Иван Никитичи Романовы, оба имевшие сыновей. Престол должен бы перейти в таком случае к Феодору как старшему, но его монашество и сан митрополита Ростовского препятствовали этому. Наследником его являлся его единственный сын Михаил. Таким образом, вопрос шел уже не о выборе Царя, а о признании за определенным лицом его права на престол. Измученный смутой и беззаконием русский народ приветствовал такое решение, так как видел, что порядок может восстановить лишь законный «природный» Царь. Народ вспоминал и заслуги Романовых перед родиной, их страдания за нее, кроткую Царицу Анастасию Романовну, твердость Филарета Никитича. Все это еще сильнее привлекало народные сердца к нареченному Царю; но эти качества имелись и у некоторых других государственных мужей и печальников за Русь. И не это было причиной избрания Царя Михаила Феодоровича, а то, что именно в нем Русь увидела своего наиболее законного и природного Государя.
В актах об избрании на Царство Михаила Феодоровича тщательно устранялась мысль, что он вступает на престол в силу народного избрания, и указывалось, что новый Царь – Божий избранник, прямой преемник последнего наследственного Государя. «А мы, всякие люди Московского Государства от мала до велика и из городов выборные и невыборные люди, все обрадовались сердечною радостью, что у всех людей одна мысль в сердце вместилась – быть Государем Царем блаженной памяти Великого Государя Феодора Иоанновича племяннику, Михаилу Феодоровичу; Бог его, Государя, на такой великий Царский Престол избрал не по чьему-либо заводу, избрал его мимо всех людей, по Своей неизреченной милости; всем людям о его избрании Бог в сердце вложил одну мысль и утверждение». В грамоте об избрании Михаила Феодоровича перечисляются прежде бывшие Русские Великие князья и Цари, после чего говорится, что все православные крестьяне всего Московского Государства от мала и до велика, «и до сущих младенцев, яко едиными усты вопияху и взываху, глаголюше», что быть на Владимирском и на Московском и на Новгородском Государствах и Царствах Государем Царем и Великим князем всея России, Самодержцем блаженной памяти и хвалы достойного Великого Государя Царя и Великого князя Феодора Иоанновича всея России Самодержца сродичу, благоцветущия отрасли от благочестивого корени родившемуся – Михаилу Феодоровичу Романову-Юрьеву. Михаил Феодорович, таким образом, явился как бы продолжателем старой линии Московских Царей, которого народ не выбрал, а лишь признал законным своим Государем. Никогда Русские Государи не были Царями волею народа, а всегда оставались Самодержцами Божией Милостию, Государями по Божию изволению, а не по многомятежному человеческому хотению. Вступившие на престол Романовы восприяли все мировоззрение, заветы и обычаи своих царственных предшественников, ибо смотрели на себя так же, как на них смотрел русский народ, не только как на преемников власти, но и продолжателей рода Московских Царей.
Когда Царь Алексей Михайлович послал митрополита Никона за мощами святителя Филиппа в Соловецкий монастырь, то он дал ему грамоту, в которой слезно обращается к святителю Филиппу с просьбой прибыть и разрешить грех прадеда его Царя Ивана Васильевича. Романовы, как ближайшие родственники, как бы восполнили отсутствовавшее прямое потомство Иоанна Грозного, как бы влились в прежнюю династию. При этом был соблюден порядок первородства: на престол был призван сын первородного из ближайших родственников последнего наследственного Царя, а этот ближайший родственник, не могший сам занять престол ввиду своего духовного сана, возглавил Русскую Церковь как Патриарх всея Руси, нося в то же время титул Великого Государя и являясь руководителем и соправителем сына. Патриарх и Великий Государь Филарет Никитич скончался в 1633 году, а Царь Михаил Феодорович продолжал единолично управлять Русью до своей смерти 12 июля 1645 года. Перед смертью он благословил на Царство единственного оставшегося в живых своего сына Алексея, который за два года перед этим по достижении четырнадцатилетнего возраста был торжественно «объявлен» наследником престола. Земский Собор, собравшийся в это время в Москве, лишь засвидетельствовал, что такое престолонаследие сообразно с прежними обычаями и согласно с правовоззрениями и духом народа. Царь Алексей Михайлович имел много детей, но наследником престола неизменно считался старший из сыновей – сын Димитрий, родившийся 22 октября 1649 года (с какого времени этот день стал праздноваться по всей России, а не только в Москве, как было с 1612 года по этот год), умер в 1651 году. После него наследником был второй сын Царя – Царевич Алексей, родившийся в 1654 году, который в 1667 году был тоже торжественно «объявлен» – показан послам, чинам и народу как Наследник престола. Царевич Алексей умер в 1670 году, немного раньше его умер следующий за ним его брат Симеон, и Царь Алексей Михайлович 1 сентября 1674 года, в день празднования Нового года, также торжественно объявил наследником престола своего четырнадцатилетнего четвертого сына, Феодора. По кончине Царя Алексея Михайловича, Царь Феодор Алексеевич вступил на престол и, процарствовав восемь лет, скончался после непродолжительной болезни. Его единственный сын Илия умер малюткой еще при жизни отца. Из братьев Царя Феодора Алексеевича в живых в это время находились следующий за ними по старшинству Иоанн и младший брат, сын Царя Алексея от второго брака, Петр. Ни один из них не был формально объявлен наследником престола, так как, пока был Феодор, можно было ожидать, что у него родится еще сын, который и будет наследником. Не было также и писаного закона о престолонаследии. По духу ставшего уже древним обычаем, неизменно соблюдавшимся в Московском Государстве, и в силу которого престол наследовал старший сын Государя, Царем должен был быть теперь Иоанн, остававшийся старшим из сыновей Царя Алексея Михайловича, после смерти бездетного Царя Феодора. Однако Царевич Иоанн был больной, плохо видел и соображал. Он мог только носить царский титул, управляли бы за него другие. Между тем Петр был живой, здоровый и многообещающий двенадцатилетний мальчик. После двух-трех лет опеки над ним он мог вступить сам в управление страной. Эти причины побудили Патриарха и высших сановников предложить решить избранием вопрос о наследнике. На площади перед церковью Спаса были собраны «всех чинов люди Московского Государства», то есть те, кто проживали или временно находились в это время в Москве. Патриарх с архиереями и вельможами вышел на крыльцо и спросил у собравшихся: «Кому быть Царем?» Почти единогласный ответ был: «Петру Алексеевичу». Лишь немногие крикнули: «Иоанну Алексеевичу!» Патриарх вернулся во дворец и благословил на царство Царевича Петра. Однако это избрание не внесло полного успокоения. Если прежде всех занимала мысль, кто должен быть Царем, теперь многим стало казаться, что сделано что-то не ладно, сделана какая-то несправедливость, какое-то правонарушение. Одни указывали, что неправильным было отдавать престол младшему брату помимо старшего, другие – что был незаконен и самый способ избрания. Этим воспользовались стрельцы, среди которых было брожение ввиду недовольства ими своим начальством. Один из полков даже отказался целовать крест Царю Петру и с трудом удалось уговорить его это сделать. Брожение среди стрельцов, начавшееся при Царе Феодоре, продолжалось после воцарения Петра. Оно было направлено против стрелецких полковников, на притеснения которых они жаловались Государю.
