В царствование Тутмоса IV воздвигнут самый высокий из известных обелисков. Его высота около 45 м. Ныне он находится перед церковью Сен-Жан-де-Латран в Риме. Обелиск являет прекрасный символ эпохи, незыблемой и надежной, как этот восхитительный монолит, возносящийся к небу воплощением божественной славы и света.
Глава XIII
АМЕНХОТЕП III, ИЛИ ЦАРСТВО СВЕТА
В течение тридцати шести лет царствования Аменхотепа III (1402–1364 гг. до н. э.) Египет достигает вершины мощи и богатства. Это апогей Нового царства. Победоносные воины, постоянно приносившие дань от покоренных стран, превратили Фивы в пышную столицу. Египет богат, очень богат. Процветает и внешняя и внутренняя торговля. Примечательно, что возникает единица стоимости — дебен, кусок меди весом около девяноста граммов. Но «деньги», как таковые, в какой бы то ни было форме не появляются. Торговля, как правило, остается меновой. Если какой-то товар стоит определенное количество дебенов, за него можно полупить другой товар равной стоимости в дебенах. Но дебен сам по себе не имеет хождения в обращении. Один из моих коллег удивлялся: «Не пойму, почему эта величайшая цивилизация, которая все создала, все в себя вобрала, не придумала денег». По моему разумению, Египет проявил большую мудрость и предпочитал не использовать этого изобретения. Греки лишили цивилизацию фараонов ее чистоты, привнеся в Египет денежную экономику.
Когда Аменхотеп III взошел на престол, он оказался Крезом цивилизованного мира, самым богатым фараоном в истории Обеих земель. Никогда еще государственная казна не была так полна. Монарх повелевал миллионами людей. В египетских текстах для описания фараона часто используется символический образ солнца, поднимающегося на трон. Он озаряет египтян и другие народы своим светом. Сущность же власти фараона остается священной. Жак Пиренн в «Истории цивилизации древнего Египта» (т. 2, с. 108) пишет: «Произвол никогда не был сущностью царской власти, никогда не бытовал в Египте. Власть, царская власть в большей степени, чем любая другая, была только выражением Закона — воли великого бога создателя. В действительности власть принадлежала богу. Царь лишь исполнял на земле его волю, поэтому он и был вместилищем божественного Ка».
Ни на кого из фараонов так не клевещут египтологи, как на Аменхотепа III. Многие называют его изнеженным восточным деспотом, гулякой, наслаждавшимся роскошной, беспутной жизнью в великолепных дворцах. Единственная деятельность, которой он якобы занимался, — это большие охоты на львов. Говорят, что в течение первых десяти лет царствования он убил более двухсот этих хищников. Известно также, что во время одной лишь охоты под его ударами пало сто диких быков.
Великий царь заслуживает оправдания. Фараон такого масштаба, конечно, не мог вести себя, как сатрап эпохи упадка. Этого не допускало тяжкое бремя его долга, где преобладали религиозные и обрядовые начала. Действительно, Аменхотеп III правил мирной и богатой страной. Очень благочестивый, он был человеком высокой духовности. Некий чиновник, в обязанности которого входило управление владениями, сообщает, что получил наставление из уст самого царя и что тот умел вести себя, как мудрый учитель. Недавние исследования показали, что охота на львов и диких быков была не просто развлечением пресыщенного монарха, искавшего сильных ощущений. Это были ритуальные действия, означающие господство порядка над хаосом — предмет постоянных забот державы фараонов.
Супруга Аменхотепа III Тэйе была яркой личностью и имела влияние на ход государственных дел. Царь и царица жили в полном согласии; впрочем, это не единственный случай в истории египетской монархии. В память о заключении их брака было изготовлено множество небольших скарабеев, на которых вырезал текст, рассказывающий всему Египту об этом событии.
Царь и царица совместно вели множество государственных дел. Аменхотеп III почитал свою супругу и однажды преподнес ей пышный подарок, достойный блеска XVIII династии: он приказал вырыть для царицы Биркет-Абу, искусственное озеро для развлечений, к югу от храма Мединет-Абу, восточнее дворца в Мальгатте. Царские зодчие были искусны, а рабочие прилежны, и озеро было готово через пятнадцать дней. Царица торжественно открыла его, совершив прогулку в ладье с любопытным названием «Сияние Атона». «Этот бог приобретал все большую и большую популярность, а впоследствии фараон Эхнатон внезапно поднял его славу на недосягаемую высоту.
Портреты Тэйе изобличают серьезный и очень твердый характер. Ее лицо иногда имеет довольно замкнутое выражение, черты жестки. Без всякого сомнения, царица была женщиной «с головой». Поразительный факт: Тэйе — простолюдинка[94]. Можно ли вообразить, что выбор Аменхотепа III явился плодом истинной любви, которая подарила молодой женщине самый высокий сан?
Влияние Тэйе на политику доказывает письмо царя Митанни, посланное Аменхотепу IV после смерти его отца Аменхотепа III. Там сказано: «Все слова, которыми мы обменялись с твоим отцом, знает твоя мать Тэйе. Никто, кроме нее, их не ведает, только от нее ты можешь их узнать». Значит, Тэйе не была легкомысленной игрушкой, не знавшей ничего, кроме гарема. Это фигура первостепенного значения, ей были известны государственные секреты. Царица сыграла решающую роль в формировании образа мыслей будущего фараона Эхнатона, и, конечно, ее влиянием объясняются некоторые стороны его внешней политики. Кровно заинтересованная в величии Египта, она не ограничивалась узким кругом «национальных» интересов, а старалась поддерживать связи с другими народами.
Центром блистательной империи были стовратые Фивы. Никогда город Амона не был так богат и изобилен. В садах разгуливают франты и щеголихи. При роскошном дворе одно празднество сменяется другим. Лишь крестьяне да ремесленники еще носят простые набедренные повязки — самую распространенную одежду со времен Древнего царства. Теперь царит роскошь, моды усложнились. Длинные, более или менее прозрачные, изящные одежды соперничают с изысканностью замысловатых причесок. В Египет ввозят высоко ценимые иноземные товары: предметы туалета, амфоры, изделия из стекла. С Крита, из Микен, из азиатских областей, из Нубии стекаются всевозможные богатства.
Жилища вельмож ломятся от богатств. Перед каждым домом разбит обнесенный стеной сад. В саду непременно имеется водоем, заросший лотосами и папирусом, куда хозяин и его гости отправляются подышать свежим воздухом. Сады засажены разнообразными деревьями — акациями, гранатами, пальмами, украшены увитыми зеленью павильонами и беседками. В жилищах множество разнообразных помещений. Тут и столовые, и спальни владельцев и их семейств, комнаты для гостей, ванные комнаты, лоджии, семейные молельни. Большие владения представляли собой совершенно независимые хозяйственные организмы. Они давали кров множеству работников и ремесленников, трудившихся в давильнях, винных погребах, хлевах, конюшнях, на бойнях, в пекарнях, в зернохранилищах.
Пиршества поистине ослепительны. Но не надо забывать, что сцены, которые передают их радостную и утонченную атмосферу, изображены на стенах гробниц. Смерть здесь неотделима от жизни. В гробницы приносят жертвоприношения для мертвых и даже устраивают пиры, проводя ночь в поминальной часовне. Вечные жилища фиванских богачей — подлинные шедевры. В Ассасифе, некрополе, расположенном к югу от Дейр эль-Бахри, находится гробница Аменемхата, личного советника царя. В гробнице есть зал с шестьюдесятью шестью опорами. В гробнице Херуефа, управляющего великой супруги царя, восхитительные сцены запечатлели празднество подъема столба-джед, символа божественного постоянства, стабильности. В так называемой «Долине знатных», в гробнице надзирателя хлебных амбаров Верхнего и Нижнего Египта, соседствуют, как и всюду, светское и сакральное. Когда вельможа представляет отчет царю, сидящему под балдахином, он тем самым совершает жертвоприношение. Описание богатого мира символов и искусства фиванских гробниц, где узнаваема жизнь вечная и жизнь обыденная, поистине заслуживает отдельного тома.
