— Какой еще разбой?

— А такой, скажут, что ты вон там двух овец зарезал, старую тетку Пигао убил или путника ограбил. В общем, что на них висит, на тебя переложат, а ты будешь лишь стоять да рот разевать. Особенно широко напоследок, когда тебе петлей горло сдавит!

Фенг непроизвольно потрогал горло. Он хотел возразить, но с губ сам по себе слетел вопрос:

— А тётка Пигао что, умерла? И вообще, кто она такая? Думал, всех в нашей деревне знаю.

— Да какая угодно тётка! Любая! Ты это, не придуривайся! Прекрасно понял, о чём тебе талдычу!

Конечно, после свершения подвига и странного поведения все в деревне подозревали, что с Фенгом что-то не так, но вот вслух о своей ци он никому не говорил. Истинная причина его крепости и выносливости никому в голову не приходила. Да, Фенг мог бы сейчас не только усиливать потоки воздуха из мехов и делать огонь горячее, но и, чуток поднапрягшись, ковать заготовку голыми руками, укрепив их ци. Только зачем? Развивать ци можно и так, мышцы прекрасно тренируются молотом и киркой, а лишнего внимания, поверх и так имеющегося, ему не надо.

— Не собираюсь я давать деру, — буркнул он.

«Пока что, по крайней мере!» — добавил он про себя. Следовало сделать ещё кучу приготовлений, скопить деньжат, дождаться двенадцатого дня рождения и получить взрослое имя.

— Дождись, пока не станешь взрослым и не получишь имя, — словно прочитал мысли кузнец. — Возьмёшь у старосты подорожную да и пойдёшь куда хочешь — будешь в своём праве.

— А оружие?

— Далось тебе это оружие! — засмеялся Йи. — Ты всегда такой серьёзный, я порой забываю, что ты ещё ребёнок.

Фенг промолчал. Он тоже постоянно об этом забывал, приходилось время от времени себя одёргивать.

— Говорят, ты еду очень любишь, — чуть невпопад продолжил Йи, — прямо такой аристократ в ней, что сил нет. Только поговаривают, что вкус еды, которая тебе нравится, слишком аристократский для наших простецких ртов. Нам-то, крестьянам, ваша еда кажется мерзкой дрянью.

— Я даже знаю, кто про это рассказал! — насупившись, ответил Фенг. — Кое-кто, кто только и делает, что трясёт тут сиськами да языком чешет!

— Да не сердись ты, — расхохотался кузнец. — Сестра у тебя справная растёт, пока что, конечно, мелкая, но скоро вырастет в настоящую красавицу. И знаю я, что лучше жрать помои, чем с голоду подыхать — было и у меня в жизни всякое. Совет хочу дать, хороший.

Фенг навострил уши.

— Пока ещё, конечно, не сезон, но наступит лето — набери пару корзин грибов Бай Моу Гу. Они очень ценятся, торговец с радостью купит сколько угодно, да и не подумает, что ты у кого-то украл. Да не делай такое лицо, думаешь, никто не видел, как ты возле него отирался? Кстати, я их тоже обожаю, так что если захочешь угостить — ни за что не откажусь. Их все любят, твои родичи тоже!

«Ага, стоит только принести корзины с грибами домой, как сразу всё выжрут и не поблагодарят!» — подумал Хань со смехом. Жизнь не уставала подкидывать ему новые поводы для раздумий, даже там, где вроде бы всё ясно и чётко распланировано.

Столько много дел, столько нового нужно успеть и придумать. Но что эти тёмные крестьяне знали о настоящем искусстве аристократической интриги? Да Хань двенадцать лет отлынивал от учёбы, виртуозно жалуясь матушке Лихуа и прикрываясь ею от гнева генерала Гуанга. Так что справится он и тут. Разве нынешние трудности сравнятся с прошлыми?

— Подходящих корзин у меня пока нет. И Бай Моу Гу я встречал в лесу пока только пару раз. Но я пойду к деду Яо, научусь до лета плести корзины, наберу кучу грибов, чтобы хватило и торговцу и вам, — ответил он. — Ведь это всё временные трудности!

В конце концов Фенг просто не выдержал. Сорвался, не в силах смотреть на это издевательство надо всем, что он до сих пор делал и к чему стремился. Эти жалкие неумёхи ничего не делали правильно. Сохранять концентрацию, наблюдая за чужой глупостью или неуклюжестью, оказалось очень трудно, можно было это принять за ещё один способ тренировки. Но Фенг этого делать не стал — ведь внутренний покой и мир с самим собой для настоящего воина тоже очень важен. Поэтому он решил вмешаться.

И как-то само собой получилось, что простые попытки указать на кособокость стойки, неверно согнутое колено или же неправильный ритм дыхания незаметно превратились в полноценные тренировки, на которых Фенг теперь выступал в роли учителя.

Конечно, не того самого негодяя, который издевается над учениками, нет. Если он и покрикивал — то исключительно по делу, ведь эти криворукие идиоты по-хорошему не понимали. Ну а длинную бамбуковую палку пришлось взять только потому, что «учеников» всё прибавлялось, а время объяснять каждому подробно и в деталях просто отсутствовало.

Не хватало его вообще ни на что — Фенгу и так было чем заняться, тренировки, дела и обязанности громоздились, грозя погрести под своим огромным весом. Он бы даже забросил затею, разогнав желающих освоить «городские приёмчики», но неожиданно заметил странный, почти что сверхъестестественный эффект. Пока он пытался объяснить, что именно надо делать, почему то, что «ученик» делает сейчас, неправильно, у него случилось несколько небольших озарений. Которые привели к более глубокому пониманию собственного тока ци и позволили его улучшить, сделать эффективнее и чуточку сильнее. Возможно, помогала энергия сердечного даньтяня, а возможно, имел место более фундаментальный принцип, где обучение других обучало и самого учителя — об этом Фенг, к сожалению, не имел ни малейшего понятия. Эффект сохранялся, даже когда он не утруждался объяснениями, а выдавал что-то: «Ноги ставь ровнее, криворукий выкидыш козы!» и лупил нерадивого «ученика» бамбуковой палкой, чтобы закрепить знание.

Теперь он нашёл ответ на вопрос, мучивший Ханя Нао ещё в прошлой жизни. Почему все скрытые эксперты, различные отшельники, главы павильонов в сектах, а также просто таинственные бессмертные так горели желанием найти талантливого ученика? Зачем им, особам огромных силы и могущества, обладателям долгой или даже бесконечной жизни, возиться с по сути жалкими сопляками, помогать им решать проблемы, не стоящие для такого мастера даже движения брови? Ну что же, теперь, в новой жизни, Фенг получил понятный и исчерпывающий ответ.

Первые же тренировки, где Фенг выступил в роли учителя, ясно проявили и главный недостаток обучения: время. Времени Фенгу и так катастрофически не хватало, поэтому тратить его на сопляков было просто-напросто жалко. Во время обучения других изо всей великой триады получалось тренировать лишь дух — ведь для созерцания, как эти бестолковые и безрукие дураки не могут даже толком принять правильную стойку, требовалось огромное терпение.

Решение этой задачи долго искать не пришлось. Фенг давно уже привык делать несколько дел одновременно, совмещать одну тренировку с другой. У него имелось длительное и требовательное ко времени занятие — рассказывание историй, именно во время подобных рассказов, собственно, обучение и началось. Это значило, что рассказы и обучение тоже следовало совместить.

— …Ао Пэй прибежал к нему с лицом, искажённым от боли от многочисленных ран, и выражением яростного гнева. «Сунь Ю, — прошептал Ао Пэй, — моя семья... они умерли. Умерли из-за этого чудовища, Сяо Чена».

Толпа громко вздохнула и зашепталась. Фенг лёгким движением сменил стойку, опираясь на полусогнутую ногу, а вторую, прямую, отставляя назад. Руки его поднялись вверх, словно крылья журавля. Ему не требовалось смотреть по сторонам, чтобы видеть учеников, которые кто лучше, а кто хуже, повторяли за ним стойку «Журавль во взлёте».

— Сунь Ю схватил друга за плечо, в его глазах сверкала решимость. «Мы найдем Сяо Чена и заставим его ответить за смерть твоей семьи», — пообещал он. Раздираемый гневом и болью, Ао Пэй лишь коротко кивнул. Вместе они отправились на путь мести, в поисках Сяо Чена и его банды злодеев.