— Ой, мастер Йи, знаете, я так занят, так занят, да и родители могут меня не отпустить в куз…

— Фенг! — оборвал его кузнец, сразу посерьёзнев. — Не наглей. Подобными предложениями я не разбрасываюсь. Горячий камень — это хорошо, но как жил без него, так и проживу. Ну а если мне захочется историй, то пойду к хижине хромого Суня и послушаю, что он рассказывает жене после кувшина настойки из болотных ягод. Я привык работать один и подобными предложениями разбрасываюсь очень редко.

Фенг почувствовал, что раз речь зашла о серьёзных вещах, то дурачиться больше не стоит.

— Мастер Йи, это великая честь для меня, — сказал Фенг, почтительно склонив голову..

— Отлично! Ну раз так, покачай сначала меха. Чуть подрастёшь — и до работы молотом дело дойдёт!

Фенг неоднократно наблюдал за работой кузнеца, так что имел представление, что надо делать. Поэтому он подскочил к большой непонятной штуке, сделанной из дерева и кожи, ухватился за до блеска отполированную руками рукоять и изо всех сил надавил.

Из раструба со свистом вырвался поток воздуха. Угли в горне разгорелись и засветились алым. Йи схватил длинными щипцами лежащий на наковальне продолговатый кусок металла и сунул в огонь.

— Эй, Фенг, слушай, Фенг! — снова завопил Чунь. — Ну так что там с монахом?

— Точно, расскажи про монаха! — поддакнул кто-то из малышни.

Фенг снова несколько раз качнул меха, заем, увидев знак кузнеца, сделал паузу.

— Давай-давай, расскажи! — подбодрил Йи.

Фенг хитро улыбнулся и начал рассказ:

— Однажды на самом закате дня, когда последние лучи солнца отражались в спокойной глади горного озера, возле стоящего на берегу трактира появился усталый путник. Был он высок, широкоплеч и статен, но особо выделялся большим животом, как бы намекавшим на большую любовь к еде. Простые свободные одеяния из грубой ткани и тяжёлый окованный железом посох показывали, что в жизни путник избрал духовную стезю. И звали этого замечательного человека…

☯☯☯

Когда-то раньше Фенг боялся, что повышение его статуса в Дуоцзя послужит препятствием на пути к его главному плану — уничтожении учителя, причём не столько тела, сколько его духа, его личности. Что он станет местной знаменитостью, удовлетворится своим почётным положением, решит, что раз ему и так здесь хорошо, то чего уж напрягаться?

Этого не произошло. Эффект вышел ровно противоположным. Ощутив первые серьёзные успехи, Фенг получил подтверждение, что план работает, а значит, он на правильном пути. Появилось желание удвоить усилия, ведь заветная цель теперь казалась столь близкой, столь достижимой!

Учитель умел ковать мечи — Фенг стал подмастерьем кузнеца. Учитель умел готовить — Фенг тоже принял участие в готовке, пусть в итоге вышла едва съедобная, но тем не менее сытная рыбная масса. Осталось совсем немногое — продвинуться по каждому из этих путей и достичь совершенства! Фенг даже стал, пусть лишь в малой мере, целителем. После открытия сердечного даньтяня он не только исправил застарелые проблемы в собственном теле, но и скрытно тренировался на родственниках, пытаясь воздействовать на отца и мать, чтобы улучшить их ужасное здоровье. Тренировки ци и сражения с оружием и без Фенг тоже проводил регулярно, пусть оружием служили крестьянские инструменты типа цепа и серпа. Но раз он теперь работает в кузне, то очень скоро сможет выковать себе и настоящее оружие!

Увы, оставалось лишь одно умение, которое Фенг не только не тренировал, но и даже толком не знал, как к нему подступиться. Талисманы. Учитель определённо умел делать талисманы, которые использовал для их с Мэй мучений. Подобный талисман сильно помог бы Фенгу тренироваться, так что откладывать освоение этого искусства было глупо. Увы, существовал целый ворох препятствий, из-за которых он не знал, как к этой проблеме подступиться.

С чернилами идеи у него имелись. Пусть сейчас и не сезон, но в лесу хватает чёрного глаза — несъедобных ягод, славящихся тем, что оставляют на одежде очень стойкие, ничем не смываемые тёмно-фиолетовые следы. Сажи и угля в деревне тоже полно, так что Фенг мог сделать чернильные палочки, подобрав подходящие ингредиенты. Создать кисть тоже не представляло проблемы. Фенг предполагал, что, возможно, для хорошей кисти потребуется нечто большее, чем примотать пучок шерсти к палочке, но на крайний случай оставалось создание стила из тростника или бамбука.

Главную проблему представляла бумага. Её в Дуоцзя просто-напросто не было ни у кого, кроме, наверное, старосты — только ему требовалось отчитываться перед чиновниками Империи и делать заказы у торговца. И наверняка этот самый торговец ему бумагу и продавал, сдирая несусветные деньги.

То, что Фенг не имел ни малейшего понятия, как вообще подступиться к созданию талисмана, его не беспокоило. Он не умел делать множества вещей, а если не пытаться — никогда и не научишься.

— Мастер Йи, а правда, что в болотах встречается железная руда? — спросил он, налегая на меха.

— Правда, Фенг, — ответил кузнец.

Сейчас, после целого дня работы, он выглядел первым парнем на деревне: полуголым, мускулистым и закопченным. Мимо, словно невзначай, прошла старшая сестренка Айминь, которая за последний год сильно изменилась: перестала выглядеть как тощий деревенский ребёнок непонятного пола, а округлилась в нужных местах и вообще расцвела. Как обычно, увидав Фенга, она бросила на него недовольный взгляд, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

— А у нас поблизости она есть?

— Зачем тебе это, малец? — спросил Йи, не прекращая стучать молотом. — Болотная руда — полное дерьмо, чтобы сделать что-то путнее, нужно потратить кучу сил.

— Если болотная руда попадёт в горнило кузницы и получит тысячу ударов молота, то превратится в Звёздную Сталь! И тогда для неё нет преград!

Фенга нисколько не беспокоило то, что он внаглую цитирует учителя. Во-первых, этот подлец украл тысячу цитат Ханя, так что теперь тот лишь сводит счёты. Ну а во-вторых, если уж Фенг решил забрать у учителя всё: имя, подвиги, личность, то цитаты, насколько бы скверными они ни были — и подавно.

— Отлично сказано! — восхищенно воскликнул Йи, опуская молот. — Жаль, что я только чуть-чуть читаю, а писать не умею. Так бы написал прямо на кузнице!

Фенг огорчился, что кузнецу так понравилась цитата учителя, но лишь самую малость – ведь теперь она стала цитатой самого Фенга!

— Я умею писать, — признался он. — И очень неплохо.

— Если так же хорошо, как придумывать фразочки, — расхохотался кузнец, — тогда мне с тобой никогда не расплатиться! А откуда? Ну, в смысле, где научился? Широнг если что и умеет, так это делать детей!

— Так я же из города! — пояснил Фенг без особой надежды, что ему поверят.

— Пламя и демоны, постоянно об этом забываю! — воскликнул Йи. — Ну так что, напишешь?

— У вас есть бумага и кисть? — спросил Фенг с надеждой.

Понятно, что о хорошем шёлке не стоило и мечтать, но уж пару листиков всегда можно выпросить в качестве награды за работу. Ну а потом…

— Конечно есть, как же не быть? — ответил кузнец.

— Правда? — обрадовался Фенг.

— А ещё у меня есть дюжина служанок, лошадь и дворец! — расхохотался Йи. — Ну подумай сам, откуда у меня бумага? Думаешь, чего торговец дерёт за неё такие деньги? Её делают только где-то в городе, а она нужна всем — судье, чиновникам, торгашам, да и по деревням кое-кому пригодится.

Фенг удивился. В прошлой жизни он так привык к обилию книг и свитков, что для него понятия «бумага» и «ценность» являлись чуть ли не противоположностями. Он знал, как делать бумагу — ему пришлось не только переписывать свиток о её создании, но даже перерисовывать иллюстрации. Делали её практически из мусора: коры, тряпок и, самое главное, рисовой соломы. Той самой соломы, которой в Дуоцзя крыли крыши, использовали в качестве постели, плели циновки, а в основном — скручивали в плотные вязанки и сжигали как скверное, но при этом самое доступное топливо.