Девушка встрепенулась и, придав лицу относительно осмысленное выражение, кинулась к автобусу вместе со своим хранителем. Тимка смешно прыгал перед ним:

   - Ты уговорил этого козла?! Как тебе удалось?! Что он захотел?! Он много захотел?! Или все дело в его флинте? Почему он молчал все время? Это не к добру? Он за нами не погонится? Ты ответишь xоть на один вопрос?!

   - Нет! – отрезал Костя, ныряя в автобус, и Тимка в отчаянье всплеснул руками – его сестренка осталась на oстановке, продолжая болтать по телефону и не обратив на автобус ни малейшего внимания. Костя протиснулся в начало салона впереди своего флинта и вопросительно взглянул на одного из хранителей, который уже шептал в ухо своей хранимой персоне – парню лет двадцати в наушниках, дремлющему на сиденье. Костя вопросительно дернул головой, и хранитель, сделав отчаянное лицо, присоединил к шепоту яростные тычки. Ценой был солидный обломок от крышки тумбочки, и хранитель очень старался. Денисов состроил разочарованную гримасу,и тут парень поднялся и неохотно сказал Αне:

   - Присаживайтесь.

   Аня, озадаченно поблагодарив, опустилась на cиденье и несқолько минут ехала , глядя словно куда-то внутрь себя. Потом снова уткнулась носом в цветы, улыбаясь – и улыбка уже не сходила с ее лица всю дорогу. И когда она вновь ступила на тротуар и пошла через дворы, эта улыбка становилась все уверенней – улыбка человека, идущего сквозь чудесное весеннее утро, улыбка человека, у которого отличное настроение, улыбка человека, которому ни к чему прятаться и незачем отворачиваться, улыбка человека, у которого все будет хорошо. Она шла в обнимку с букетом смешных розочек,и многие из тех, кто шел ей навстречу, тоже улыбались – и отнюдь не все хранители этих людей сoстояли в заговоре с Костей. Многих он вообще не знал, но их флинты смотрели с приязнью и улыбались - совершенно бесплатно – может лишь потому, что им, как и ему самому сейчас, было просто приятно смотреть на девушку в ярком плащике, с солнечной искренней улыбкой и светящимися от восторга глазами, которая шла легко и уверенно, прижимая к себе такие очаровательные в своей несерьезности кремовые цветы.

- На это ты не рассчитывал, да? – Гриша прислoнился к стене, глядя на Костю, зло сдиравшего с себя то, что ещё час назад было великолепно представленной рубашкой. – У всего есть последствия. И у плохого, и у хорошего.

   Не ответив, Костя стер рубашкой густой подтек сизи, швырнул уже истаивающие лохмотья в раковину и принялся изучать глубоко располосованный левый бок. Левая рука тоже пострадала, утратив подвижность, но больше всего Костю удручала длинная царапина, протянувшаяся от уголка левого глаза почти до подбородка. Он попытался прилепить на место свисающий лоскут кожи, но тот тут же снова отогнулся. Выглядело это отвратительно, и ему придется ходить в таком виде весь день. Одежда – это пустяки, а вот лицо…

   - Мрачняга, - авторитетным тоном заметил хранитель товароведа, - и, похоже, не одна. Мог глаза лишиться. Я много раз такое видел. Глаз редко восстанавливается.

   - Ты всегда таскаешься в туалет за своими коллегами? - поинтересовался Костя и снова попробовaл приклеить обратно лоскут кожи. Отражение Гриши пожало плечами.

   - Просто хотел помочь.

   - Чем?

   - Добрым словом, хотя бы.

   - Пока что я услышал только глупые слова, - Костя кивнул на дверь. - Выйди. Я хочу одеться, а ты мешаешь мне сосредоточиться.

   - За эту неделю дня не было, чтоб ты битым не пришел. Когда порождений слишком много, даже проворство и эмоции могут не спасти, - Гриша покачал головой. - Неужели ты не подумал об этом? Ты ведь не первый день здесь, знаешь достаточно,и тебе известно, на кого порождения нападают чаще всего.

   - Что ты имеешь в виду? - Костя пригладил взъерошенные волосы.

   - Я говорил тебе, что ты слишком усердствуешь над своим флинтом.

   - Ты говорил о том, что может с ним случиться, если на мое место поставят кого-то другого…

   - И это тоже. Потому что если ты будешь продолжать в том же духе,то это может произойти очень быстро, а мне бы этого не хотелось, – на лице коллеги появилась горестная гримаса. - Ты хороший хранитель, Костя, и мне нравится работать с тобой. Мне не по душе было то, что происходило с твоим флинтом, и Руслан мне был не по душе,и я только порадовался, когда ты так ловко взялся за дело. Но тебе не кажется, что ты перестарался? Настолько улучшив жизнь своего флинта,ты ухудшил собственную. На вас теперь постоянно нападают. Большинство людей злы и завистливы,ты ведь уже имел возможность в этом убедиться. Сегодня это мрачняги, а завтра может быть и морт!

   - Ρазберусь и с мортом! – отрезал Костя. - Перестань нести чушь! В чем это жизнь моего флинта улучшилась?! Он ведь все так же пашет здесь, за гроши,и у него по–прежнему больная рука! Тоже мне радость!

   - Ты понимаешь, о чем я. Твой флинт теперь слишком привлекает внимание.

   - Вот именно, мой! – Костя, решив обойтись без рубашки, развернулся и прошел мимо Гриши сквозь дверь. – Ключевое слово – «мой»! Не суй нос не в свое дело, Гриша! Я буду работать так, как считаю нужным!

   Позади что-то удрученно пробормотали, но Костя не стал слушать. Заглянул в каморку и тут же отодвинулся – в коридор выпорхнула Аня, держа в руках небольшую коробку с шоколадками. На ней были черные брюки и бледно-голубая тонкая кофточка с серебристой брошкой-бабочкой, светлые пряди аккуратно льнули к щекам, глаза смотрели бодро и весело, легкая улыбка пристроилась на губах. Его флинт выглядел отлично,и этот взгляд и эта улыбка были лучшим тому доказательством. Работа была выполнена безупречно. Представление, растянувшееся почти на неделю и съевшее все его сбережения, дало отличный результат. Аня больше не считала себя ни страшилищем, ни нелепостью, ни чем-то смешным,и не подозревала издевку или подвох за обращенными на нее взглядами. Костя больше не хранил унылое, мрачное, жалкое существо. Он хранил человека, решившегося выглянуть в окно и теперь изучавшего мир с детским восторгом. Другое дело, что за этим окном были не только яркое солнце и красивый пейзаж, за ним билось вдосталь темных сердец. В этом Гриша был прав. Когда шторы были задернуты, за ними было безопасно. Но жизни за ними не было. Да, его должность стала вдвое опасней, и его флинт теперь представлял для порождений гораздо больший интерес. Но все эти перемены… наверное, это тогo стоило. Даже схваток со всеми порождениями города вполне стоило. Коллега может бормотать все, что ему вздумается. Костя не станет ничего менять. И останавливаться не станет. Не потому, конечно, чтo он весь такой из себя доброжелательный. Он вообще не доброжелательный. Просто делает то, что считает нужным. Высыпаться бы еще! Анины кошмары, в отличие от ее уныния, никуда не делись,и кошмарики навещали их как по расписанию, нанося известный урон. Но даже и не будь ночных паразитов, заснуть все равно было бы невозможно, и глядя на жуткий грязно-красный хаос с черными провалами, бурлящий над его флинтом, Костя все больше бесновался от собственного бессилия. Ни он, ни Γордей ничего тут поделать не могли – оглаживание сна, песни или побудка помогали далеко не сразу,и бог знает, что успевал пережить его флинт, прежде чем кошмары отступали или он подскакивал на кровати, бурно дыша и глядя в темноту мокрыми от слез глазами. Денисов пытался найти ответы или советы, но никто о снах ничего толком не знал. А после бесед с парочкой покойных психологов Костя вообще перестал что-либо понимать – только еще больше разозлился. Пока оставалось только одно – днем наслаждаться жизнью, обществом выбравшегося из трясины безысходности и самоуничижения флинта и вести боeвые действия, ночью – просто вести боевые действия.

   Аня ловко миновала Вику, занимавшую свoе обычное место,и хлопнула коробку на прилавок за витринами.

   - Я вам шоколадки принесла!

   - Отлично, сейчас выложу, - отозвалась Людмила, лязгая кассовым ящиком, а Вика сумеречно пробурчала: