Папка раздражённо рыкает — и взлетает в воздух, будто отскочивший от земли мячик. Всё ещё не веря в происходящее, отпрыгиваю в сторону. Киборгский кулак грохает в землю точно там, где я только что стоял. Иван Васильевич вскидывает голову и с ненавистью смотрит на меня. Его глаза ярко пылают синим.

— Я задал вопрос! — рявкает он, поднимаясь. — Отвечай!

— Да я вообще не въезжаю, о чём ты говоришь! — раздражаюсь в ответ. — Успокойся сперва, а после погово…

Киборг вскидывает руку и стреляет. Три липких шарика один за другим плюхаются мне под ноги. Если я не ошибаюсь, сейчас они должны…

Ба-бах! Точно в момент взрыва окружающая весенняя картинка перещёлкивается на летнюю. Правда, любоваться всем этим никакой возможности нет.

Выставленные на автомате щиты худо-бедно спасают от взрыва, и меня просто отбрасывает под зеленеющие деревья. Естественно, импланты разрядились в ноль, так что снова использовать их я смогу ой как не скоро. Поднимаюсь на ноги, удивляясь тому, что они у меня всё ещё на месте… И тут же отлетаю снова, на этот раз встретившись физиономией с ударом пудового кулака!

— Ты не уйдёшь отсюда, пока всё не расскажешь, — с едва сдерживаемой яростью произносит киборг. — Предатель.

Кое-как принимаю вертикальное положение. Это не очень сложно, потому что в полёте моя спина встретилась с древесным стволом и теперь я могу на него опереться. Поддержка пришла, откуда не ждали…

Хорошо, что в Симулякре боль отсутствует в принципе. Иначе мне пришлось бы плохо.

— Может, объяснишь суть своих претензий? Я правда не в теме, — в голове мелькает мысль тоже достать пушки. Но я с негодованием её отметаю: разве должен я как капитан команды поднимать оружие против одного из участников? Даже если он чудит.

«Правильно, — подаёт голос Найт. — Разберитесь между собой по-мужски, нечего девок вмешивать».

Несогласные «девки» возмущённо вопят, но выслушивать этот консилиум мне некогда, потому что киборг изволит отвечать.

— Ещё скажи, что ничего обо мне не знаешь, — жёстко усмехается он.

— Не скажу, — киваю. — Кое-что мне про тебя известно — имя, например. Но хоть убей не понимаю, причём тут император.

— Не хочешь признаваться, значит? Тогда мне придётся тебя прикончить, — с безумным видом скалится киборг.

Что я там болтал об оружии и капитанах? Забудьте! Потому что у одного из участников Нейрофронта явно поехала крыша.

— Ещё посмотрим, кто кого! — сжимаю в руках знакомые рукояти и пячусь, обходя дерево. Самое главное — не подпустить киборга к себе слишком близко, потому что с его силищей мне не совладать.

— Ты что, даже про «Дело чести» не знаешь? — издевательски смеётся Папка. — В этом саду ты ничего не сможешь мне сделать! Ни умереть, ни выйти отсюда тоже не сможешь, пока я не позволю. Только если аварийное отключение случится.

«Его бесполезно атаковать, — подтверждает Аки. — Наш урон заблокирован настройками локации».

«А вот его урон в норме», — подобной несправедливостью Бо оскорблена до глубины души.

— Подготовился, засранец, — почти уважительно хмыкаю, укрываясь наконец за толстым стволом. Сразу становится немного спокойнее, хоть и понимаю, что это ощущение обманчиво.

— А ты, предатель, был слишком беспечным! — обличительно тычет пальцем в мою сторону киборг. Кажется, он опять начинает злиться. — Или думал, что за спиной Ломакина теперь ничего не страшно? Обломайся! Я такие вещи не прощаю, поэтому из Симулякра тебе лучше сразу свалить.

— Ой, боюсь-боюсь, — усмехаюсь я. — Прям свалить? Прям из целого Симулякра?

В ответ киборг бросается ко мне — я удираю. Рядом плюхается и взрывается заряд Пластилинового бума. Которого, между прочим, без моей помощи у этого психованного гадёныша вообще бы не было! Ещё один липкий заряд проходит по касательной и клеится к плечу. Машинально отдираю его, и, только когда он бахает в моих руках, понимаю, что надо было вообще не трогать.

Поздно: ударной волной меня вжимает в землю. Спасибо, хоть по всему саду кусками не раскидало, как мргло бы быть в реальности. А то ищи-свищи потом свои конечности среди деревьев…

Надо мной склоняется киборг.

— Набегался? — зловеще интересуется он. — Теперь понял, что сопротивление бесполезно?

Картинка летнего сада за его спиной переключается на осень. Зелёные листья тут же темнеют и скукоживаются, а затем начинают облетать. Даже аромат вишни и нагретых солнцем трав сменяет запах ментоловой свежести с лёгкой примесью дыма.

— Когда это меня останавливало? — отвечаю в тон и тут же активирую Кентавра, отпинывая Папку в сторону. Теперь у меня есть целая минута на то, чтобы вправить ему мозги.

Не теряя времени, бросаюсь со всех черырёх ног к сокоманднику, который шустро поднимается мне навстречу. Папка встречает меня ударами в корпус — до головы он теперь просто не достаёт. Но с защитой экзоскелета его атаки мне как слону дробины. Торможу и резко поворачиваюсь, опираясь на передние ноги. Задние при этом взмывают в воздух и со всей дури брыкают киборга.

Как тебе такое, Иван Васильевич⁈

Судя по долетающим до меня словам, не слишком нравится.

Не дожидаясь, пока он выговорится, взмываю в воздух. Приземляясь, безжалостно сбиваю пытающегося подняться киборга обратно на землю и с силой вдавливаю его в опавшие листья. И наконец выдыхаю:

— А теперь — по порядку. Рассказывай, в чём я там тебя предал?

Киборг молчит и ворочается, пытаясь подняться. Бесполезно: ноги Кентавра крепко прижимают его к земле. Наконец он поднимает руку, чтобы выпустить в меня последний заряд. А может, и не последний: у него они раз в десять минут восстанавливаются.

— Точно хочешь выстрелить? — спрашиваю задушевно. Ответа, разумеется, не удостаиваюсь, только злобного пыхтения. Но мне он уже не нужен. Где-то в глубине души разгорается что-то похожее на обиду. Я ведь этого киборга соратником считал, почти другом. А может, и не почти. Вон сколько всего вместе преодолели. Но вот ему что-то стукнуло в голову — и всё, я враг номер один.

Отступаю в сторону и отключаю Кентавра.

— Стреляй, — раскидываю руки в стороны. — Если тебе от этого станет легче. Только я всё равно не понимаю, в чём ты меня обвиняешь.

Однако стрелять Иван Васильевич не спешит, даже на ноги не поднимается, так и сидит на листьях, глядя в землю.

— Ты встречался с Ломакиным, — наконец произносит он. — Зачем?

— Ему нужна моя помощь на финальном этапе, — насколько возможно честно отвечаю я. Подробности, наверное, всем подряд рассказывать не стоит. Но Папка-то в финале тоже участвует! — Нужно кое-кого поймать.

— Кого? — глухо отзывается киборг. — Блудного сына?

Ещё и шутит, зараза такой.

— Если я скажу «читеров» это ведь не будет считаться за выдачу государственной тайны?

Киборг таращится на меня удивлённо. Видно, не такого ответа он ждал.

— Ещё скажи, что у вас про меня вообще речи не было, — недоверчиво произносит он.

— Представь себе, — я плюхаюсь на листья рядом с киборгом. Стрелять, кажется, он уже передумал. — Не всё в этом мире вокруг тебя вертится.

— Но ведь Ломакин… — начинает Иван и резко замолкает, задумавшись.

— Может, расскажешь уже? — предлагаю я. — Чего бояться — гостайну я тебе уже слил, так что мы теперь повязяны.

Киборг усмехается:

— А что если мой рассказ ещё на одну гостайну потянет?

— Значит, так тому и быть, — хлопаю раскрытой ладонью по усыпанной листьями земле. — Зато недомолвок больше не будет.

Осенняя листва вокруг оборачивается снежным ковром, что, впрочем, никак не меняет ни её температуру, ни влажность. Голые чёрные ветки вишнёвых деревьев расчерчивают бледное небо. Пахнет морозной свежестью, которая странно сочетается с неизменившейся температурой.

— Ну ладно, ты сам напросился, — Иван резко встаёт. — Дело в том, что император лично запретил мне участвовать в турнире.