Необходимая для окончательной отделки яшма была доставлена, и труды стремительно продвинулись к завершению.

Когда же всё было закончено, Батисто с Арканжелло позвали Розалину посмотреть на столешницу.

Отполированный камень был гладок как щёчки нашей красавицы, некий фантастический пейзаж с причудливыми скалами, рекою и облаками захватывал дух.

Арканжелло ещё раз придирчиво провёл пальцем по кромке: столешница была безукоризненна, сам Рикардо Челли был бы очень доволен ею.

Оставив Арканжелло одного и приобняв Розалину за талию, Батисто проводил её в купальню, где с гордостью показал восхищённой любовнице флорентийскую мозаику, изображавшую трёх лебедей в круглой рамке оливковых и каштановых ветвей. Вся стена вкруг центрального панно повторяла строгую ритмическую последовательность близких по колориту узоров, удивительным образом играя и переливаясь в зависимости от яркости освещения и угла зрения.

– Это всё благодаря тебе, наша Эвтерпа, Талия и Мельпомена, – проговорил Батисто и крепко поцеловал Розалину в губы.

– Мои милые мальчики, как же я не хочу расставаться…

Подошедший сзади Арканжелло нежно обнял её и поцеловалв шею. Розалина на мгновение о чём-то задумалась, освободилась от объятий, вскочила на недоотёсанный куб травертина, чтобы её было видно обоим, хлопнула в ладоши и озорно проворковала:

– Как вы насчёт… – сделав паузу, она лукаво бросила искристый и многозначительный взгляд на свои волнительные формы. – А также овечьего сыра, вина, оливок и копчёной телятины, чтобы отпраздновать прощальный вечер со своей пылкой синьорой?

Восторженные возгласы и улюлюканье были ответом. Распростерев длани, Розалина закрыла глаза и всем телом наклонилась вперед, ни секунды не сомневаясь в счастливом завершении задуманного. Друзья бросились к ней, а красавица – с улыбкой на устах, всё более вертикально и ровно отклоняясь вперёд – пала, наконец, на сильные и заботливые руки молодых мужчин.

Мысль о скорой разлуке придавала их ласкам особую нежность.

Юноши как бы прощались с каждым пальчиком, с каждой ложбинкой на теле своей подруги. И Розалина благодарно отдавалась, ероша волосы на головах прильнувших к её груди любовников. Переплетение плоти будто продолжало узоры природы на только что законченной ониксовой столешнице. Медленные и плавные движения тел в паване истомы всё более являли страсть, которая, в свою очередь, накаляясь и ускоряясь, переходила в грубое и беспощадное овладевание ненасытной распалённой красавицей.

И вдруг!.. В самый разгар любви в спальне Розалины внезапно от сильного удара распахнулась дверь, и на пороге… о нет!.. На пороге встал сам синьор Бернардини. Сзади него угадывались испуганные слуги с факелами и плачущая служанка Анита.

Отблески света, льющиеся на пол белоснежные простыни, обнажённые тела, от ужаса застывшие в невероятных позах, гневный старик в мерцающих сполохах огня и гнева – словом, картина была чрезвычайно живописной и драматичной!

– Святая дева Мария, какой позор! – взревел хозяин, возведя глаза к потолку, видимо, пытаясь привлечь богоматерь в свидетели. – Пригреть змею и двух василисков! О, где ты, святой Себастьян! Скажи, где теперь бьётся в агонии поруганная честь жены моей и честь дома Бернардини?! – казалось, ещё миг, и синьор, дабы заодно обвинить в своей неосведомлённости несчастного святого, перейдёт на пафосный стихотворный размер. – Стоит мне заявить герцогу о ваших бесчинствах, и вас посадят в тюрьму!

Первой пришла в себя Розалина.

– Это только наша история, пусть слуги удалятся.

Сеньор Бернардини резким кивком головы отпустил слуг и нервно присел на краешек кресла, не спуская своих цепких глаз с Арканжелло и Батисто, ищущих чем бы прикрыть причинные места. Розалина нашла в себе мужество улыбнуться. После чего встала и закуталась в покрывало из кашемира. Её любовники поспешили сделать нечто подобное, но были остановлены жестом купца, чей голос подобрел и даже приобрёл некоторую странную вкрадчивость:

– Не спешите! Ваш грех слишком велик. Мои связи позволяют мне уничтожить вас, однако… – старик замолчал, завистливо оглядел их молодые тела. – Однако у вас есть возможность сменить мой гнев на милость… всякая мораль, как я уже говорил, есть порождение красоты и соразмерности… красоты и соразмерности, – старческий кадык, глотнув кулачком вверх, опустился. – Если не хотите сегодня же оказаться в тюрьме, то… вы должны переспать со мной, как до этого спали с моей жёнушкой-потаскушкой. И-и-и чтобы я остался доволен! Да-да, глупцы! Знали ли вы, голубучки, что здесь есть тайная лестница и прекрасный вид из укромного местечка? Мне были о-очень подозрительны твои отсутствия, красавица! – Бернардини повернулся к жене. – И мир пока ещё не без добрых людей и верных слуг!

– Это же… подло, синьор! Вы просто… – Батисто готов был выругаться.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.