Только это, как мне казалось, могло успокоить мое взвинченное состояние.

Прямо под люстрой громадиной, освещающей голубыми кристаллами мраморное помещение холла, меня встретила леди Амелин, сложив длинные пальцы в замок.

Ее плисовое платье, отливающее оттенком ночной синевы, производило впечатление грозовой тучи, нависшей прямо в особняке.

Черные глаза, чуть прищурились, стоило ей увидеть меня, остановившуюся на пороге.

– Госпожа Азис, правитель Ринахон и госпожа Идема, ожидают вашего прибытия в кабинете вашего отца.

– Что-то срочное? – поинтересовалась я, уже зная, что эти разговоры с родней, обычно не заканчиваются ничем хорошим.

– Госпожа Идема не доложилась о теме разговора, но попросила срочного вашего присутствия.

Я кивнула, намеренно долго развязывая ленты от шляпы. Пусть еще подождут, напьются кавы побольше, может подобреют.

Леди Амелин сдержанно кашлянула в кулак.

По мраморной лестнице с громким тявкающем лаем, сбежала кутья (собака).

– Сапфир, мой милый. Как ты?

Я нагнулась, чтобы погладить животное по белоснежное пушистой шерсти.

Кутья, в свое время, принадлежала Анариель, но когда моя сестра прошла церемонию брачных чаш с королем Агларом, то было решено оставить милое создание мне.

Все присутствующие сдержанно и обычно с умилением относились к Сапфиру, конечно же, кроме Идемы и леди Амелин, не переваривающей суеты, лая и шерсти, комками прилипающей к темным нарядам.

Кутья ласково облизала мне лицо и громко залаяв, прыгнула мне на руки.

– Его покормили?

– Стряпчие следят за тем, чтобы питомец ни в чем не нуждался.

Я кивнула и с Сапфиром на руках, нехотя отправилась на поучительный разговор родни.

Идема расположилась на диване с сине-золотой обивкой и в свойственной ей манере величественной грации, аккуратно держала фарфоровую кружечку с кавой, дымок от которой разносился на все пространство кабинета, где стоял запах книжных фолиантов, дерева, которым был обит кабинет и шерсти.

Шерстью пахло старое чучело глигана, убитого пару десятилетий назад моим отцом.

История тогда вышла впечатляющая. Свирепый хищник выпрыгнул на Ринахона из-за дерева, но мой отец в неравной хватке, смог зарезать животное, вспоров ему брюхо. На память об этой битве, осталось чучело самого глигана и шрам на лице отца, скрытый за бородой.

На стенах висели картины охоты и панно с несколькими кинжалами разных размеров и форм, коими Ринахон очень гордился и брал с собой в лес на кровожадные схватки с дикими зверями.

Мой отец сидел за столом, обложенный кучей различных свитков и бумаг. Его выражение лица было хмурым. В общем, как обычно! И отличить шкалу хмурости можно было только по бровям, сложенным домиком.

В кабинете было душно, так как отец предпочитал тепло и уют, способствующий здоровью его суставов и поэтому в любое время сезона, в помещении горел камин, поленья которого мерно трещали.

Над камином, водрузили зеркальный трельяж, увеличивающий и так достаточно просторное помещение в размерах. На этом настояла Идема, любившая уют и роскошные нововведения.

Обычно, отец не разрешал никому хозяйничать в его кабинете, но видимо уступил своей благоверной молодой супруге, подарившей ему долгожданного наследника год назад.

– Где ты была? С тобой была дуэнья? – четко отрапортовал отец, быстро оглядев мое желтое летнее платье.

– Встречалась с Арагвой в кондитерской.

Ринахон промолчал, а Идема поморщилась.

– Мой дорогой, не кажется ли вам, что Арагва не та девушка с которой надо дружить нашей Азис?

Сапфир громко гавкнула, выражая полностью мое недовольство сказанным Идемой.

– О, перестаньте! Арагва чудесный друг, да она своеобразна, но воспитана и благоразумна. Уж что, что, но мои отношения с Арагвой, я не буду обсуждать. Если у вас все на повестке дня, то я удалюсь в свои покои.

Идема мирно улыбнулась. При отце она всегда старалась показать свои самые лучшие стороны. Главной стороной, была забота обо мне.

– Сядь! – гаркнул отец, отложив в сторону пачку исписанных листов. – Есть вопрос, который никак не решиться, и я пришел к выводу, что его время пришло.

Я невозмутимо осела на рядом стоящий стул, выпустив Сапфира с рук. Кутья мигом заметалась и подбежав к чучелу глигана, стала усердно обнюхивать.

– Мы с Идемой долго давали тебе возможность приглядеться к местным весийским аквийцам, чтобы ты сделала выбор, касаемо твоего будущего замужества, Азис. Время больше не терпит.

Сапфир, покрутившись возле облезших ног чучела животного и не поняв, что это за невидаль такая, начал истошно лаять.

Захотелось не по этикету рассмеяться, но подавила желание, решила более не доводить отца и Идему, напряженно смотрящую за кутьей.

Плавно встав с дивана, в мягкости которого можно было утонуть, Идема прошелестела оборками парчового наряда и открыла дверь, чтобы выпустить животное в коридор.

На ее лице застыла маска убийственного терпения.

Разговор про женихов, для меня был не новостью. Это продолжалось с частой периодичностью, обычно раз в месяц, только когда Анариель гостила у нас, мне был дан некий перерыв, связанный с этим животрепещущим вопросом.

– Скоро твое двадцатилетие Азис и как представитель правительственного рода, ты должна обменяться чашами до этого времени. Не будет правильным, что моя дочь ходит в девках.

– Ненароком будут думать, что с тобой что-то не так, – влезла в разговор Идема, – ненамеренно я слышала разговоры в неких кругах, что у Азис имеется хворь, которую мы скрываем.

Идема сделала круглые глаза, с тревогой всматриваясь в лицо Ринахона.

– Я слышала, что пара дам, разносили нелестные сплетни о душевной болезни. Дорогой мой супруг, вы же понимаете, что такие разговоры чреваты проблемными ситуациями. Если будут думать, что с Азис что-то не так, то и додумают, что с Алартом-Ринахоном, тоже не все в порядке. Я как мать, не могу допустить, чтобы к моим детям было такое отношение.

– Кто такое говорил, Идема?

Ринахон ежесекундно напрягся и бросил быстрый взгляд на панно с кинжалами. Видимо, представил как отрезает языки сплетникам.

– Нет смысла называть их имена, мой дорогой муж. Были одни, будут другие. Главное, искоренить эти разговоры в ближайшее время.

– Как получилось так, что все дошло до такого? – взвинтился отец, – это ваше упущение, Идема.

Мачеха моментально почернела, не ожидая что отец сольет свое гневливое настроение на нее.

– Сплетни распускаются очень быстро, – проговорила Идема, состряпывая на лице обиженную мину, перед которой Ринахон обычно начинал чувствовать себя нашкодившим кеди.

– Нужно этот вопрос решить как можно быстрее, – отец уставился на меня, опаляя синими глазами, – мы слишком были терпимы к тебе Азис, но теперь все, хватит! До твоего дня рождения, ты обязана обменяться брачными чашами, время не терпит как видишь!

– В моем окружении нет никого, кто вызывает во мне симпатию, а становиться жертвой обстоятельств, потому что кто-то что-то насплетничал, я тоже не хочу, увольте! – огрызнулась я, ощущая как в кабинете стало совсем жарко, как в напаренной купели, – еще каких-то пару седмиц назад, про дочь леди Тулвы, говорили что у нее сухая лихорадка, обезображивающая кожу на веки вечные. И что? Сейчас уже об этом никто не вспоминает, и родители не заставляют ее сломя голову бежать под венец, потому что ее возраст поджимает.

– Дочери леди Тулвы восемнадцать, Азис, – мягким как волокно голосом, проговорила Идема, – у нее еще есть некоторое время чтобы определиться.

– О боги! – воскликнула я, позабыв о приличиях, так как эмоции взяли надо мной вверх, второй раз за день. – Вы Идема, после неудачного брака, продлившегося недолгих пару лет, тоже не сразу повторно обменялись брачными чашами.

– Я была в трауре. Это совершенно другая ситуация.

– Именно! – поддакнул Ринахон, резко ревнуя к скоропостижно скончавшемуся первому супругу Идемы. – Не переворачивай разговор. Все решено.