Внезапно появившаяся дверь бесшумно открылась, приглашая переступить через порог. Темные мокрые стены, узкий и низкий полукруглый свод, винтовая лестница — все это разительно отличалось от белого коридора.

На этот раз спускались недолго и вошли в небольшой зал. Нечто подобное он уже видел в Ленинграде, в музее Казанского собора в разделе «Инквизиция».

В ярком свете подземелья Зотов увидел Куданову, сидевшую за огромным дубовым столом рядом с незнакомым мужчиной, двух полуобнаженных и мокрых от пота палачей и три жертвы. Двое из несчастных висели привязанными за руки к крюкам и, видимо, ждали своей очереди, третий же был распят на небольшом помосте в центре зала.

Дмитрия привязали к крюку рядом с помостом, чтобы ему отчетливо было видно, что делают палачи.

Сидевший рядом с Кудановой мужчина, обращаясь к Зотову, буднично произнес:

— Ну что, товарищ майор. Я думаю, нет надобности напоминать вам наши условия. Все как в плохом кино: если вы согласны ответить на вопросы — эти люди останутся живы, если нет — мы будем пытать их на ваших глазах, а затем проделаем с вами то же самое.

Зотов не ответил, и мужчина дал знак палачам.

Те только этого и ждали и тут же начали дробить кости несчастного. Минут через пятнадцать он стал похож на извивающийся кусок мяса. Затем палачи принялись вытягивать из него жилы. Жертва все это время оставалась в сознании и с перекошенным лицом, с пеной у рта дико вопила.

Холодный пот покрыл тело Дмитрия, конечности заледенели и непроизвольно вздрагивали при каждом крике мученика.

Человек за дубовым столом отдал распоряжение палачам, и те, полив раны бедолаги какой-то жидкостью, от чего у того глаза вылезли из орбит, отвязали его от помоста и уволокли за небольшую железную дверь.

Вскоре они вернулись и, сняв с крюка следующую жертву, уложили ее на помост. Зотов не мог смотреть в глаза несчастным и слушать их мольбы, обращенные скорее к нему, нежели к мучителям. Он понимал, что и ему, и этим троим не выйти из подземелья, что они обречены, и уже не важно, как все отправятся на тот свет.

Дмитрий страстно желал, чтобы несчастный поскорее отдал Богу душу, но и этого в конце концов уволокли в подсобку еще живым. Майор понял, что перед пытками жертвы накачали наркотиками типа «Ягуар». По всей видимости, тоже самое сделали и с ним.

Подошла очередь третьего. И этого человека, а точнее, кровавое месиво уволокли за железную дверь еще тепленьким.

Вернувшись, мучители подошли к майору. Смерти он не боялся, давно приучив себя к мысли, что все на Земле бренно, а уж тем более люди его профессии. Но сама мысль о напрасных мучениях приводила в ужас: Дмитрий плохо переносил физическую боль и трепетал при мысли о пытках. Он изо всех сил делал дыхательную гимнастику, чтобы хоть как-то успокоить дрожь, но она продолжала пронизывать все тело, сжимая мышцы спины и давя на сердце. В горле встал гнусный комок, сглотнуть который никак не получалось.

Один из палачей взял уже бывшую в деле раскаленную маску и стал медленно подносить ее к лицу майора. В тот момент, когда жар опалил кожу, Куданова сделала знак, и палач отошел в сторону. Дмитрия перетащили в другой конец зала и повесили на цепь, прикрепленную к крюку автоматической лебедки над чаном с кипящей водой. «Спокойно, Димка, спокойно, — уговаривал он себя, стараясь сосредоточиться. — Ты должен взять себя в руки».

Куданова, приказав удалиться палачам и неизвестному мужчине, подошла к Дмитрию.

— Вот мы и встретились, — улыбнулась она. — Ты ведь очень хотел этого.

— Откуда ты знаешь? — спросил Зотов и не узнал собственного голоса, глухого, с надрывом.

— Ну-у, майор: Столько лет проработать в Зоне и задавать такие дурацкие вопросы:

— Вы провели допрос под гипнозом.

— Соображаешь.

Куданова понимала: он знает, что все эти психотропные препараты, а тем более простой гипноз — вовсе не всемогущи. Даже неподготовленный человек, обладающий сильной волей и стабильной психикой, может в бессознательном состоянии сопротивляться их воздействию. Если же человек знает о способах психогенного вмешательства, да еще прошел тренировку подсознания, чтобы выпытать у него что-либо, нужно очень много времени, да и то результат не гарантирован[21]. Сейчас она отчаянно блефовала.

— Пришлось с тобой повозиться несколько дней, — продолжала Куданова. — Но теперь я знаю все твои сокровенные тайны и про Корнеева, и про брата моего единокровного, которого теперь придется убрать…

«Ай да сестричка!» — мелькнуло в голове Дмитрия.

— Но я за него в долгу не останусь, — улыбнулась Вера Александровна. — Сначала умрешь ты, а чуть позже и твоя любовница. Ты, правда, так и не сказал, где она скрывается, но это мы сейчас выясним.

Волна ярости захлестнула Зотова, но он сдержался. Куданова рассмеялась, дико блеснув глазами. Она опять блефовала. Из тех бессвязных слов, что ей удалось вырвать у майора, она не смогла с уверенностью сказать, жива Лена или нет. Но то, что Саблин находится под колпаком, было ясно как божий день. Про Корнеева и задачи его группы Куданова вообще ничего не смогла выведать.

— Даже перекрасившись в блондинку, ты все равно осталась гнидой фиолетовой, — прохрипел майор и зло сплюнул.

— Давай-давай, я посмотрю, как ты запоешь, когда твои пятки опустятся в чан.

— А ты уверена, что они опустятся?

Теперь на лице Кудановой отразилось настоящее удивление.

— Ну ты циркач! — выдохнула она. — Висит на крючке, как червяк, и еще кривляется. Но мы не сговоримся: ты слишком верный пес для своих хозяев. Да и на черта ты нам нужен?

— Я так понимаю, что твой хваленый гипноз принес мало пользы, раз ты устроила мне такой спектакль, — усмехнулся Зотов. Он старался тянуть время, как будто это могло спасти его. — Если я исчезну, тут все перероют и в конце концов выйдут на лабораторию и на тебя.

— Сомневаюсь. Вариант твоей героической смерти мы уже продумали. Придется, конечно, пожертвовать лабораторией и санаторским филиалом, но он и создан для прикрытия. Так что не терзайся и умирай спокойно.

Она, словно умалишенная, разразилась дьявольским смехом и, схватив пульт управления, нажала кнопку «Пуск».

— Стой! — крикнул Дмитрий, и она непроизвольно остановила лебедку. — Раз уж мне все равно не жить, может, расскажешь, для чего вы все это делаете?

— Ты настоящий мужик, Зотов. Я тебя уважаю, — серьезно ответила Куданова, посмотрев на часы. Видимо, она торопилась. — Ты умеешь достойно проигрывать, и твое любопытство сильнее страха. — Она на мгновение замолчала, а затем, не выпуская из рук пульта, продолжила: — Я создаю зомби для уничтожения Андропова. Этот человек вылез очень некстати, мешая нашим планам.

— Каким планам? Превращения страны в царство зомби?

— Дурак ты, майор. Во-первых, наш советский народ и так по сути своей — зомби. А во-вторых, Андропов хочет превратить нашу родину в большой концлагерь по образу и подобию сталинских. Тот придумал сказку про врагов народа, а этот — про всеобщую коррупцию, чтобы, прикрываясь ею, вырезать непослушных, посадить колеблющихся и замордовать приверженцев. Это мы уже проходили.

— Брось, Вера! — отрезал Дмитрий. — Андропов всегда был против сталинских методов. Что же касаетсятаких, как ты, то вас давно пора перевешать, и Юрий Владимирович все правильно делает. Брежнев слишком вас распустил. Но ведь дело не только в Андропове? Верно?

— Ты прав. Андропов — не основная задача, а лишь временная преграда, которую мы скоро уберем. Мы программируем зомби на ликвидацию некоторых «товарищей» из Министерства обороны, ЦК, КГБ, МВД, ГРУ и других учреждений. В течение полутора-двух лет мы заменим весь государственный аппарат. Но ты не думай, что убить — это значит зарезать, пристрелить или задавить в автомобильной катастрофе, хотя и такие варианты не исключаются. Почти все смерти будут тихими и спокойными, как говорится, в своей постели. Ты же знаешь, как это делается. Кроме того, и убивать мы будем не всех своих врагов, а лишь тех, кого нельзя перепрограммировать. В остальных будут вложены и уже вкладываются необходимые нам программы. Как это делается, ты тоже в курсе.