Тогда высыпали золото и серебро из сосуда, где оно находилось под печатью, сочли пред всеми и нашли в целости, – пятьсот гривен серебра и пятьдесят золота; и все прославили Бога и святого Феодосия. Тогда Василий начал по порядку рассказывать о явлениях ему святого и о его деяниях о нем. Утром князь, взяв с собою врачей, пришел к месту, где видел больного Василия, желая лечить его, и не нашел. Узнав, что Василий отвезен в печерский монастырь и подумав, что он уже умер, князь с поспешностью отправился в обитель и здесь нашел Василия, – точно он и не болел. Услышав от него о дивных чудесах, князь и ужаснулся и исполнился духовной радости; он пошел поклонился чудотворному гробу преподобного отца нашего Феодосия и удалился. Услышав об этом, Георгий Симонович, тысяченачальник, еще более возгорелся любовью к пресвятой Богородице и к святому Феодосию; к своему великому дару он присоединил еще гривну142, которую сам носил и в которой было сто гривен золота; при этом он написал следующее:
– Вот я, Георгий, сын Симона, раб пресвятой Богородицы и святого Феодосия, благословенный его святою рукой, болел некогда три года глазами и не видел луча солнечного, но по слову преподобного исцелел, – ибо я слышал из уст его: «прозри!» и прозрел. Ради этого я пишу сию эпистолию (т.е. письмо) последнему роду своему, да никто не отлучает себя от обители Пресвятой Владычицы Богородицы и преподобных отцов, Антония и Феодосия Печерских; их молитва приносит заступление и в селах обители: когда мы с половцами143 пришли на Изяслава Мстиславича, то издали увидали высокий город, и тотчас отошли от него. Но никто не знал, что это за город; из половцев же, бывших около него, было много раненых, и бежали мы от того города. После же мы узнали, что то было село печерской обители; города же там никогда и не бывало; да и сами, жившие в селе том, не знали о происшедшем; выйдя утром, они увидели, что было кровопролитие и сильно удивлялись. Потому я и пишу вам, что все вы вписаны в молитву святого Феодосия: он обещал отцу моему Симону молиться о нас, как молится о своих черноризцах; и написал он молитву, которую отец мой повелел, когда его будут класть во гроб, вложить в свою руку, в ожидании исполнения того обетования, о чем, явившись одному из богоносных отцов, сказал так:
– Скажи сыну моему Георгию, что я восприял благая по молитвам святого, – и ты, сын мой, следуй за мною добрыми делами.
– Кто не пожелает благословения и молитвы святого Феодосия и уклонится от него, тот возлюбит клятву, – и да приидет она на него.
Здесь конец эпистолии вышепомянутого Георгия христолюбца; и нам, оканчивающим настоящее сказание, должно научиться от него, – да не уклонимся благословения и многопоспешествующей молитвы преподобного отца нашего Феодосия, но приблизимся к нему добрыми делами, и он приблизится к нам. И, таким образом, не убоясь клятвы, получим благословение, как наследники царства, уготованного от сложения мира Господом нашим Иисусом Христом, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Память святого пророка Михея
Память 14 августа
Святой Михей, первый пророк этого имени, происходил из колена Ефремова и был сын Иемвлая. Он жил во дни святого пророка Илии, когда над израильтянами в Самарии царствовали Ахав с Иезавелью, а над Иудеями в Иерусалиме – Иосафат. В это время потомки двенадцати сынов Иакова разделились на два царства: одно называлось царством Иудейским, – в состав его входили колена Иудово и Вениаминово, а столицей был Иерусалим; другое же называлось Израилевым и включало в себя остальные десять колен еврейского народа; столицей этого царства служила Самария. В Израильском царстве находилось и колено Ефремово, к которому принадлежал по происхождению и святой пророк Михей. Он часто обличал израильского царя Ахава в тех же грехах, в каких и святой пророк Илия, т.е. или за отпадение его от Бога в идолопоклонство, или за содеваемые им неправды. Царь ненавидел пророка-обличителя, но не смел его убить: царя удерживали боязнь наказания Божия, стыд пред невинностью праведного мужа и страх, что сбудутся его пророческие предсказания. Впрочем пророк, уступая несправедливому гневу царя, удалялся из столицы и почасту жил в горах: он опасался, как бы, многократно являясь к царю и обличая его, не возбудить в последнем ни пред чем не останавливающегося гнева.
В эти дни между домом царя израильского Ахава и домом царя иудейского Иосафата завязались родственные отношения: Иосафат взял у Ахава дочь его Афалию за своего первого сына Иорама. Побуждаемый родственною любовию Иосафат из Иерусалима прибыл в Самарию к Ахаву. Во время торжества в честь гостя Ахав просил Иосафата помочь ему на войне против ассирийского царя, чтобы отнять у него Рамоф Галаадский; этот город издавна был израильским, но царь ассирийский отнял его силою. Иосафат, обещая сам идти на войну вместе с Ахавом, сказал:
– Как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ: иду с тобою на войну. Но сначала вопросим Господа Бога: будет ли для нас благополучна эта война?
И тотчас Ахав собрал своих нечестивых и ложных пророков, числом 400; главою этих лжепророков был Седекия, сын Ханаана. Все они ободряли Ахава надеждой на успех, говоря:
– Иди, – Бог предаст в твои руки не только город Рамоф, но и самого ассирийского царя.
Но царь иудейский Иосафат, как человек благочестивый и верный Богу, понял, что среди этих пророков нет ни одного истинного, но что все они льстецы и потаковники, поэтому Иосафат сказал Ахаву:
– Нет ли здесь хотя одного такого пророка Господня, которого бы мы вопросили и он ответил нам правду?
Ахав отвечал:
– Есть один муж, который может вопросить Господа и открыть нам истину, – это Михей, сын Иемвлая, но я ненавижу его, так как он всегда предсказывает мне одно только зло.
– Не говори так, – возразил Иосафат Ахаву, – но призови, послушай его и не гневайся на его обличения.
И тотчас Ахав послал за пророком Михеем, который в то время пришел из пустынных гор в Израиль. Оба же царя сидели во всём своем величии на престолах у ворот Самарии, а лживые пророки прорицали пред ними. Причем глава их Седекия сделал железные рога и, протрубив, сказал Ахаву:
– Так говорит Господь: этими рогами ты уничтожишь и истребишь Сирию.
Точно так же и остальные лжепророки говорили:
– Иди в Рамоф Галаадский и победишь ассирийского царя: Господь предаст его тебе в твои руки.
Между тем посол, отправленный к пророку Михею, сказал ему:
– Вот все пророки предсказывают царю доброе; прошу тебя, говори и ты то же с ними, чтобы твои слова не расходились с их словами.
– Жив Господь! – отвечал пророк Михей, – и что скажет мне Сам Господь Бог мой, то именно я и скажу царю.
И вот, придя, святой Михей стал пред израильским царем Ахавом, который спросил его:
– Послушай, Михей, – идти ли мне в Рамоф Галаадский на войну или должно удержаться?
Пророк, не тотчас отвечая на вопрос царя и желая его привлечь к более усердным вопросам, сказал:
– Идите, – будет вам успех, и они преданы будут в руки ваши.
Ахав, видя, что пророк говорит не с дерзновением, обратился к нему:
– Усиленно заклинаю тебя: скажи мне истину как пред Господом.
Тогда святой Михей сказал с дерзновением:
– Я видел всех сынов Израиля, рассеянных по горам как овец, у которых нет пастыря.
Этими словами пророк предсказывал, что войско израильское на войне лишится своего пастыря, т.е. царя: он будет убит и все, как овцы волками будут разогнаны ассирийскими войсками по горам и пустыням. И сказал Ахав царю Иосафату:
– Не говорил ли я тебе, что он не пророчествует о мне доброго, а только худое?
Святой Михей продолжал:
– Так выслушайте слово Господне: я видел Господа, сидящего на престоле Своем, и всё воинство небесное стояло по правую и по левую руку Его. И сказал Господь: кто увлек бы Ахава, царя израильского, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один (из предстоящих) говорил так, другой говорил иначе. И выступил один дух и стал пред лицем Господа, и сказал: я увлеку его. И сказал ему Господь: чем? Тот сказал: я выйду и буду духом лжи в устах всех пророков его. И сказал Он (Господь): ты увлечешь его и успеешь; пойди и сделай так. Знай царь, – говорил пророк, – что дух лжи в устах пророков твоих, и Господь изрек о тебе недоброе.
