Нельзя сказать, что я не была готова к этому его поступку. Скорее наоборот, всю дорогу мой мозг сверлила назойливая мысль.

«Неужели мы так и расстанемся. После поворота он отправится своей дорогой, а я своей?»

И я облегчённо вздохнула, когда своим предложением он развеял мои опасения. Дальше мы шли, заметно сбавив темп. Но всё же, как-то слишком быстро, добрались до моего дома.

Тут нам предстояло расстаться и, подойдя к подъезду, мы остановились.

Вечер на пороге ночи высветил яркую лунную дорожку. Круглая, совсем полная, пугающе красивая луна оказалась единственным светилом, не дающим тьме вступить в полное владение городскими улочками. Фонари почему-то не горели. Вероятно, их отключили ради экономии электроэнергии. А как же люди?

А путные люди должны в это время дома сидеть, а не разгуливать по городу…

Мне жутко жаль стало Олега, которому придётся одному брести по этой тьме, и я пробормотала первое, что пришло мне в голову:

– А, может, зайдёте к нам. У меня мама врач, перевязку сделает, как положено?

– Да что вы, Зоенька. Не такая уж у меня смертельная рана, чтобы уделять ей столько внимания. Да и время сейчас совсем не подходящее для визитов.

Действительно, моё предложение выглядело глупо, но он-то не знал, что оно как раз в моём репертуаре. Я и правда способна была притащить раненого незнакомца в полночь к себе домой, при этом, ничуть не опасаясь наткнуться на стену непонимания со стороны родителей. Конечно, они изумятся, и далее последует куча вопросов. Но я уверена, что чашка чая и любая необходимая поддержка нам, точно, обеспечены. Такие уж у меня редкой понятливости родители…

Олег вдруг, протянув руку, потрогал мою ладонь.

– А вы ведь совсем замёрзли, рука ледяная.

Он чуть наклонил голову и, поднеся мою руку к своим губам, попытался согреть её своим горячим дыханием.

Я не выдернула руку, а стояла как смирная овечка в загоне…

Я совсем себя не узнавала… Что со мной происходит?

Скольким мужчинам, пытавшимся доселе проделать то же самое, я давала безжалостный отпор. А тут! Я стояла и лишь хлопала глазами.

– А у вас дома есть телефон? – Олег задал вопрос, не выпуская моей руки.

– Я должен вернуть ваш шарф. Вы спасаете меня от холода, – он улыбался, глядя в мои глаза.

И тут я порадовалась, что дома действительно есть телефон и продиктовала ему номер.

Нужно было уходить, я-то дома, а ему ещё нужно добираться до части. И попрощавшись, я вошла в подъезд. На минутку, замешкавшись на первом же лестничном пролёте, остановилась и прислушалась. Мне показалось, что Олег продолжает стоять у подъезда.

Но нет. В ночной тиши ясно слышались удаляющиеся быстрые шаги.

Поднявшись на свой четвёртый этаж, я отыскала в сумочке ключи, открыла дверь и зажгла в прихожей свет. Стараясь не шуметь, разделась.

Меня никто не встретил, родители уже спали.

Я на цыпочках прокралась на кухню и поставила на плиту чайник.

В дверях почти сразу возникла мама.

– Доченька, как хорошо, что ты приехала, а мы-то думали, что на выходные ты останешься в Москве.

– А я вот приехала.

Я поцеловала мамулю, и мы уселись пить чай. На столе возникла вазочка с моими любимыми конфетами, и я принялась уничтожать их одну за другой, нисколько не заботясь об объёме талии.

Мама засыпала меня вопросами, а я отвечала рассеянно, думая совершенно о другом. Мои мысли упорно возвращались к происшествию в поезде и непосредственно к Олегу.

– Дочь? Что с тобой? Ты совершенно меня не слушаешь.

– Да нет, мам, я слушаю тебя. Ты спросила про экзамен.

– Ну и как результаты?

– Отлично. Всё оказалось не так страшно. Как всегда, в коридоре я тряслась и пыталась за последние полчаса объять необъятное, терзая конспекты свои и чужие. А, войдя в кабинет, вытащив билет и усевшись за стол, я прочла его содержимое и тут же поняла, что всё знаю, и успокоилась. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

– Вот и хорошо. Сколько ещё будет экзаменов?

– Два. И на этом всё. Сессия закончится.

– Как тётя Тоня? Как твоя работа? – Тётя Тоня передаёт тебе привет. А с работой всё по-прежнему. Она меня устраивает, равно как и я, её.

Ответы мои были отрывисты и мамин интерес совсем не удовлетворили… Похоже, она обиделась, поднялась со стула и направилась в комнату.

– Пойду, постелю тебе постель, а то видно ты не настроена сейчас на беседу со мной.

– Да нет. Просто жутко хочется спать.

На самом деле я слукавила. Мне вовсе не хотелось спать, просто ни капельки. И я смогла бы хоть всю ночь провести с мамой на кухне.

Но я прекрасно знаю свою натуру. Я ни за что бы, ни удержалась, и рассказала ей и о происшествии в поезде, и об Олеге тоже.

Но я не была уверена, что он появится вновь. Возможно, он исчез из моей жизни навсегда.

Зачем тогда нужны лишние волнения? А ведь, узнав о происшествии, мама неизбежно будет думать, что со мной что-то случилось каждый раз, когда мне случиться задержаться в пути.

Из комнаты меня уже звал мамин голос.

– Иди, ложись. Я уже постелила.

Я допила остывающий чай, сполоснула чашки и пошла спать.

Подушка приятно пахла свежестью. Комнату освещал мягкий свет ночника, я лежала на своём любимом мягком диванчике и вроде бы вся обстановка располагала ко сну. Но он, почему-то, упрямо отказывался брать меня в свои объятия.

Я вертелась с боку на бок, и так, и эдак подворачивая подушку для удобства. Сна не было ни в одном глазу. И излишне было считать слоников или там овечек. Их скопилось бы бесчисленное стадо. Что-то не пускало меня в сладкий мир неги…

Промучившись так часов до четырёх утра и окончательно отчаявшись уснуть, я стала уже подумывать о необходимости встать и заняться чем-то полезным. Например, почитать.

Но тут-то я, как раз, и уснула, незаметно перейдя грань реальности и небытия.

И сразу передо мною возник, осклабившись в злорадной улыбке, огромный шатающийся детина…

Вот уже он тащил меня за руку через вагон, а его дружки плелись за нами, ежесекундно дёргая меня, то за одежду, то за белые мои локоны…. Я обернулась, и наткнулась на взгляд Олега… Он улыбнулся мне и помахал прощально рукой…

Мне хотелось закричать:

– Как же так!!! Олег!!! Олег!!! Спаси меня!!!

Но я не могла произнести ни слова….

Нет… Я открывала рот, но слов не было слышно…. Ни одного слова не слетело с моих губ…

Тут на кухне громыхнула, упав, кастрюля. Это и спасло меня от продолжения столь неприятного кошмара.

Было уже утро. Комната осветилась ярким весенним солнцем. Мама, видно, встала уже давно. Она что-то готовила на кухне. Наверняка, что-то вкусненькое для меня.

Судя по падению посуды, это будет фирменно-семейный яблочный пирог. Именно для него тесто затворялось в рухнувшей так кстати кастрюле.

Так как пробуждение произошло непредвиденно, раньше положенного срока, я перевернулась на другой бок и опять погрузилась в сон. На этот раз спокойный и безмятежный. Без каких-либо погонь и страстей.

Стрелки часов показывали ровно одиннадцать, когда открылись, наконец, мои очи. Ничего себе, поспала немножко…

Отец что-то там паял, сидя за столом, но сразу заметил, что я проснулась.

– Привет, соня. Смотри, так всё на свете проспишь.

– Да брось ты, пап, куда торопиться?

– Ну, как знаешь. А тебе, между прочим, звонили. Я не стал тебя будить.

Я вздрогнула, словно меня облили кипятком.

– Ну почему ты меня не разбудил? Почему?

Душу мою жгла и терзала мысль.

«Это был Олег. Конечно он. Он позвонил, как и обещал, а меня не разбудили. Но почему?»

Я так разнервничалась, что повторяла вновь и вновь свой вопрос, причём отнюдь не тихо, чем очень удивила отца.

Он смотрел на меня изумлённо, даже очки сползли с положенного места и повисли на кончике носа.

– Ты что, белены объелась? Откуда я знал, что ты будешь так переживать по поводу Ленусиного звонка? Она вообще-то обещала перезвонить. Но раз уж ты так переживаешь, иди и позвони ей сама. В чём проблема?