Что касается меня, я бросился вдоль Революционной в сторону туберкулезного диспансера, находившегося на той же стороне улицы, что и школа, но подальше, в сторону Тайрука. Большое двухэтажной побеленное здание, окруженное высоким деревянным забором, через который я с ходу перемахнул и быстро спрятался, притаился в яблоневом саду за зданием диспансера. Кажется, поначалу кто-то за мной погнался, но быстро отстали, видимо, чтобы опраздновать сообща быструю победу. А я еще долго бродил в саду среди яблонь и кушал опавшие румяные яблочки. Видимо, стоял сентябрь, поэтому плоды практически все уже опали. Но лежалых яблок еще было много и совсем не сгнивших, потому что стояла солнечная сухая погода, золотая осень. Лежат себе в высокой мягкой траве и ждут своего часа. Дождались, поел хорошо на месте и с собой набрал, сколько смог унести, так что не бывает худа без добра.

Вот так, полным нашим поражением закончилась та несостоявшаяся схватка во втором классе. С одной стороны, мы позорно ретировались с поля боя, как будто струсив, с другой, – силы были явно не равные, к тому же, противник поступил нечестно, набрав наемников со стороны. Так что я особо не переживал того отступления, что таким трусами все мы оказались. Хотя осадок, конечно, в душе остался. Все-таки сбежали, а не вступили в последний и решительный бой. Однако, самое удивительное, что после того случая противостояние в классе явно снизило градус напряжения. На другой день что-то там обсудили между собой по итогам, а дальше почти сразу все и забылось. Как будто ничего и не было. Видимо, все поняли, что та формально одержанная победа была не честной, и гордиться победителям особо нечем. Так все само-собой и спустилось на тормозах. Конечно, и дальше иногда случались стычки, но уже явно это было не противостояние двух групп, а индивидуальные случаи конфликтов учеников между собой, что в детском коллективе случается.

Как в модных в свое время литературных течениях футуризм и поток сознания, наше повествование не будет хронологически выверенным, поступательным во времени. То есть события десятилетия 1965-1975 будут показаны вразнобой, совсем не обязательно одно окажется связанным с другим или следовать после него. Ничуть, пусть это и не по правилам литературного мастерства, чему так настойчиво нас учат на соответствующих курсах. Это будет калейдоскоп мнений, взглядов, событий, не исчезнувших, не затерявшихся в дебрях времени и пространства, то есть вневременной срез памяти. Что попадает в этот срез, о том и рассказывается.

Позади восемь классов, после семи с половиной лет обучения в восьмой школе возвращаюсь в десятую. Если честно, чувства были противоречивые. Ну как же, школа знакомая, далеко не чужая, ведь в ней в прошлом случилось знаменательное событие, а именно, первый раз в первый класс, это с одной стороны. С другой же, прошло много лет и многое изменилось, мы все повзрослели, и как теперь встретит знакомая школа, каким ветром опахнет? На первый взгляд, я как будто не подкачал: ушел с пятерками и вернулся с пятерками, но кому интересны эти детские рефлексии, когда впереди самые важные старшие классы, девятый и за ним выпускной, десятый. В тот момент я уже ощущал приближение непонятного и от того довольно страшного момента окончания средней школы и выхода в свободное плавание, во взрослую жизнь. Все так, но еще два года до этого окончания, и они, эти два года, тоже несли с собой немалую загадку и неизбежные волнения.

Здание бывшей средней школы № 10, декабрь 2017. Последний учебный год в десятой школе был в 2009-2010 г.г.. С того времени и поныне в здании располагается Башкирская гимназия-интернат № 2 им. Ахметзаки Валиди с дошкольным отделением. По информации с по-прежнему существующего сайта десятой школы последние годы перед закрытием в школе обучался только один переходящий, в том числе и выпускной класс. Вот и причина переориентации школы, очевидно, это недобор учащихся

И вот наступило 1 сентября 1973 года. Этот день был субботой, не могу вспомнить, случилось ли в тот день открытие нового учебного года или все торжественные мероприятия перенесли на понедельник 3 сентября? Кажется, все-таки торжественная линейка состоялась, цветы учителям были подарены, директор выступил перед нами и открыл новый учебный год. А уж сами занятия пошли в понедельника. Да это и не столь принципиально важно, главное, мы, ученики, увидели друг друга, поняли, что несколько человек старых знакомых из восьмой школы, но большая часть новые лица. Это был мой новый класс, новый школьный коллектив, на целых два года. И новый классный руководитель Фаянур Гималетдиновна Абдрахманова, которая преподавала математику, то есть алгебру и геометрию, самый важный предмет в моем понимании. В восьмой школе математику преподавала Анна Афанасьевна Власова, она заложила основы математических знаний. Особых проблем с алгеброй и геометрии у меня никогда не было, учительница была опытная, на уроке объясняла все предельно понятно, контрольные писал на отлично, домашние задания выполнял за десять-пятнадцать минут максимум. Но это всё осталось в прошлом, что будет происходить с математикой сейчас при новых требованиях? Вот этого я реально почему-то побаивался и, как вскоре стало окончательно ясно, не зря.

Дело в том, что как раз в тот момент в СССР проходил переход на новую школьную программу. В наибольшей степени этот переход как раз затрагивал программу по математике, значительно усиливал ее, что, конечно, делало ее более трудной для освоения учащимися. Восемь классов мы закончили по старой программе, но вот мой брат, который учился двумя годами позже, уже шел по новой. И проблемы у него были, новая программы оказалась гораздо сложней старой, многие из учеников с ней толком не справлялись. В новой программе раньше прежней программы вводилось понятие неизвестного, тот самый пресловутый «х». Чуть ли не в начальных классах, раньше прежнего, повились в программе уравнения с одним неизвестным и системы уравнений с двумя неизвестными. Только гораздо позже я понял, что Фаянур Гималетдиновне предстояло обучать нас математическим премудростям в сложных условиях переходного периода. Особенно эти обстоятельства касались тех учеников, которые планировали дальше получать высшее образование, поступать в институты или университеты. Слабая школьная математика резко снижала шансы на поступление в высшие учебные заведения. И ведь всё у нас состоялось и получилось на самом высоком уровне, именно благодаря полученным в школе знаниям и педагогическим способностям нашего учителя, ко всему еще и классного руководителя Фаянур Гималетдиновны!

Теперь опять вернемся на семь лет назад ко времени обучения в восьмой школе. Начался второй класс, прошли две четверти, затем наступил Новый 1967 год, и вдруг к нам в класс приходит новая учительница, Нина Андреевна. Совсем молодая, по-видимому, только что выпустившаяся из педагогического института. Она, как нам сказали, на время заменит Анну Георгиевну. Действительно, новая учительница проработала всего четверть или полгода, точно уже не помню, однако память о себе она оставила навсегда. Расскажу подробнее.

Конечно, после Анны Георгиевны все выглядело очень уж необычно. Задним числом, уже гораздо позже, стало понятно, как сложно начинать работать в школе, прийдя со студенческой скамьи. Объясняла материал новая учительница хорошо, по крайней мере, мне, да думаю, и другим, все на уроке было понятно. Но урок состоит не только из объяснений новой темы, но и опроса домашнего задания. И вот тут характер Нины Андреевны раскрылся в полной мере. Дело в том, что она жалела нас, учеников, старалась не обидеть заниженной оценкой. Поэтому поддерживала отвечающего устно у доски, как могла, задавала наводящие вопросы, даже объясняла дополнительно, если отвечавший вдруг впадал в задумчивость и попросту замолкал. Ситуация аналогичная фильму «Сирота казанская», когда учительница сама рассказала задумчивому отстающему ученику стихотворение Пушкина и поставила в итоге положительную оценку. Так поступала и Нина Андреевна, то есть даже за слабый ответ ставила часто четверку. В итоге успеваемость класса резко поднялась, а по итогам четверти в классе появилось под десяток отличников, а чуть ли не весь остальной класс стал вдруг хорошистами, то есть закончил четверть без троек. По-моему, новая учительница двоек вообще не ставила, даже тройки были редкостью. Некоторое недоумение подобное развитие событий вызвало у родителей. С одной стороны, родители отстающих ранее учеников возрадовались перемене, улучшению успеваемости своих чад, с другой, – родители успевающих при Анне Георгиевне учеников, вероятно, высказывали претензии на родительских собраниях, мол, как же так, что за чудесная история произошла с классом, чуть не целый класс отличников, это несправедливо, ведь чудес не бывает. Значит, дело в новой учительнице, которая необъективно оценивала знания своих учеников и раздавала незаслуженные четверки и пятерки направо и налево. Конечно, я не знаю точно, что там происходило в учительской, как реагировал директор школы Павел Иванович Селезнев на необычную ситуацию, но Нина Андреевна в восьмой школе не задержалась. К нам вернулась Анна Георгиевна и продолжила преподавание.