Шалини крикнула бармену:

– Можно нам кувшинчик «Маргариты»? И включи погромче «Подвязки и подтяжки». Кого-то сегодня отправят домой.

– Надеюсь, это Эмберли, – вставила я. – Нет, погоди. Надеюсь, она останется. Она сумасшедшая, а потому станет моей любимицей. Она пыталась с помощью заговоренной свечи наложить проклятие на Дженнику.

Пока бармен наполнял кувшин, в телевизоре над стойкой вспыхнула надпись экстренных новостей, прервав трансляцию пьяных рыданий вылетевшей участницы. Репортер стоял на углу улицы.

Я уставилась на экран.

– Только что было объявлено, – произнес ухмыляющийся репортер, – что Торин, король фейри, в этом году женится.

В баре воцарилась тишина. Король Торин был правителем Высших фейри, смертоносной группы фейри, которые со стороны теперь правили нашим миром. Именно тот тип фейри, который не хотел иметь ничего общего с простолюдинкой вроде меня.

И все же я поймала себя на том, что все равно, как и все остальные, с восторгом смотрю на экран телевизора.

—Для выбора невесты короля проведут грандиозный турнир, – продолжил репортер. – Не каждая женщина-фейри будет допущена к участию в отборе. Из тысяч возможных претенденток король лично отберет только сотню. Его избранница должна продемонстрировать силу, изящество…

– Это ужасно устарело. Разве он не может просто встретиться с кем-нибудь и решить, нравится ли ему…

– Ш-ш! – Шалини практически зажала мне рот ладонью. – Я тебя искренне люблю, но реально прикончу, если ты не замолчишь.

Шалини, моя до мозга костей человеческая подруга, одержима фейри. Я же, наоборот, была искренне рада держаться от всего этого подальше.

Фейри явили себя миру людей всего около тридцати лет назад. Сначала люди реагировали с ужасом и отвращением – и, к сожалению, такое отношение сохранялось большую часть моего детства. Но сейчас? Интерес и любовь к фейри, кажется, безграничны. Постепенно фейри стали олицетворять собой роскошь и очарование.

У меня было смутное подозрение, что за утонченным фасадом по-прежнему скрывалась довольно кровожадная натура.

– Король Торин, – сияя, вещал репортер, – родился двадцать шесть лет назад. Потому уже давно ждали, что он выберет королеву согласно древнему обычаю турнира…

Я уже сотни раз видела его на фотографиях – бледный, с острой, как бритва, линией подбородка, темные волосы коротко острижены. На этой фотографии он был одет в черный костюм, который подчеркивал его широкие плечи. Король Торин дьявольски ухмыльнулся, и одна из черных бровей изогнулась дугой.

Может быть, дело в пиве или разбитом сердце, но, глядя на него, мною овладело раздражение. Очевидно, что он себя любил.

Но стоит признаться, что отвести взгляд от его фотографии оказалось довольно проблематично.

– Самоуверенный тип, – невнятно пробормотала я. О да. Я напилась.

Шалини вздохнула.

– Я слышала, он очень загадочный. С ним связан некий трагизм, и никто не знает правду.

– Глупости. Какой может быть трагизм, когда ты самый богатый человек в мире? Ты знаешь, сколько баров он может открыть, если только захочет? Или школ, если уж на то пошло? Сколько дипломов колледжа он мог бы получить? – Я вдруг осознала, что кричу.

Шалини скользнула взглядом вправо.

– Я слышала, у него совесть нечистая. Предполагают, что он убивал людей… но чувствует себя виноватым за это. Он весь такой задумчивый и страдающий.

– Блестящая партия! Знаешь, будь он уродлив, то никого не смог бы очаровать, верно? Звание убийцы обычно не считается положительной характеристикой мужчины. – «Маргарита» закончилась. Быстро же я с ней управилась. – В этом и заключается проблема богатых и могущественных, правда? И до безумия красивых. Они никогда не научатся соблюдать границы или нормально сопереживать. Не успеешь и глазом моргнуть, а они уже занимаются сексом с актрисами по имени Эшли. – Последние слова я прокричала, но осознавала это весьма смутно.

– Забудь об Эндрю, Ава. Подумай о мускулистых руках короля Торина. Ты фейри! Почему бы тебе не поучаствовать в отборе?

Я фыркнула.

– Кому, мне? Нет. Во-первых, мне этого не позволят. А во-вторых, тогда придется пропустить наши веселые ночевки и марафоны просмотра «Тюдоров». И я собираюсь заняться выпечкой. Но, возможно, она будет по рецептам эпохи Тюдоров.

Шалини прищурилась.

– У нас уже было два марафона «Тюдоров».

– Можем заменить на «Королеву-девственницу». Неважно. – Я ухмыльнулась. – Испеку пасхальные крестовые булочки.

Я снова взглянула на экран, где издалека показывали короля Торина. Он очень скрупулезно следил за своим публичным образом – ухоженный, изысканно одетый, ни единого торчащего волоска, – но около года назад произошел сбой. Из какого-то темного уголка Интернета всплыла фотография Торина, выходившего из океанских волн подобно морскому богу. Его крепкие мускулы мерцали капельками воды. Хитрой ухмылкой и идеальными чертами лица он в целом очень напоминал Генри Кавилла в «Тюдорах», скрещенного с Посейдоном.

Если вы, конечно, увлекаетесь такими фильмами.

Изображение на экране телевизора вновь поменялось. Теперь включили прямую трансляцию с вертолета. Внизу по дороге поток машин рассекал серебристый «Ламборджини», окруженный кавалькадой черных мотоциклов.

– Король и его свита покинули Фейриленд, чтобы лично уведомить каждую победительницу первоначального отбора, – комментировал диктор. – В соответствии с древней традицией турнира.

– Это восьмое шоссе? – спросил кто-то на противоположном конце бара.

– Ого, – протянул другой посетитель, – а они близко.

Я взглянула на Шалини. Открыв рот, она зачарованно смотрела на экран телевизора.

– Ничего себе, – воскликнул кто-то. – Они свернули на Тринадцатом съезде!

– Это примерно в двух кварталах отсюда, – тихо произнесла Шалини.

О чем все говорили?

Ох, точно, король фейри и его цирк с невестами.

Я услышала рядом с собой прерывающийся от волнения голос Шалини.

– Ты когда-нибудь видела короля Торина вживую?

– Нет. Уверена, что он выглядит вполне приемлемо, но… – Я замолчала, когда почувствовала себя неловко.

Шалини о чем-то говорила, но смысл ее слов от меня ускользнул. Стойка передо мной, кажется, закачалась, рот неприятно наполнился слюной. «Маргарита» была плохой идеей.

Я уронила голову на руки, и перед глазами мгновенно всплыли идеальные черты Эндрю.

– Мы собирались посадить яблони.

– Что? О чем ты говоришь? – переспросила Шалини.

Мое внимание вновь привлек рев мотоциклов. За окнами с рокотом пронеслась первая партия свиты короля Торина. Гул двигателей напоминал звук взлетающего маленького самолета, но, если этот шум и раздражал посетителей «Золотого трилистника», вы об этом никогда не узнаете. Все приникли к окнам, когда мимо проехал первый, затем второй, третий, четвертый мотоциклы.

Я была потрясена, заметив, что на улице все еще светло. Мне казалось, что уже середина ночи. Кто так напивается при свете дня?

– О боже мой! – прорвался возглас Шалини сквозь оглушительный рев. – Он только что проехал мимо… Погодите, он что, останавливается? – Ее голос повысился до опасно высокой ноты.

Весь бар столпился у окна, оставив отпечатки пальцев на стекле и затуманив его своим дыханием.

– О боже мой! – повторила Шалини. – Вот он!

Я поймала себя на том, что сползаю со стула и придвигаюсь к окну в попытках разглядеть хоть что-нибудь. Я протиснулась между парнем, который хотел секса втроем, и женщиной, от которой пахло антисептиком.

– Ох, ничего себе, – причитала Шалини, находясь во власти благоговейного трепета. – Ох, вау…

Дверца «Ламборджини» медленно открылась, и вышел король фейри. Ближе к вечеру его черные волосы приобрели золотистый отблеск. Он был высоким и хорошо сложенным, одетым в темную кожаную куртку и черные брюки. В лучах солнца он вызывал ассоциации с моделью Кельвина Кляйна, словно не от мира сего. Загорелая кожа резко контрастировала с ледяной синевой его глаз. На квадратном подбородке темнел слабый намек на щетину. Его волосы чуть отросли со времени последних виденных мной фотографий. Теперь вместо короткого ежика появились темные волны.