— Отлично… Кто следующий? — спросил Люмрик, еще меньше радуясь этой новости, чем предыдущим.

Следующие два письма были обвязаны веревкой, и это свидетельствовало о том, что письма пришли из одного места. Глин долго читал оба письма, а потом с ухмылкой сказал:

— Цо’грин и Дугвар не приедут. Они узнали, что мы написали каждому, что вызываем их поодиночке и призываем не рассказывать другим советникам. Они уличили тебя во лжи и ждут объяснений.

— Хорошо, я ждал этого. Отправь им письмо и напиши, что я хотел проверить, как выполняются приказы вождя, и раз конфиденциальность была нарушена, один из них будет лишен титула. — Люмрик улыбнулся и договорил: — Разрушим союз наших протестантов. И сразу вычислим, кто лучший и сильнейший союзник. Еще одно?

Глин открыл последнее письмо. И, к удивлению Люмрика, прочитав письмо, секретарь выдал:

— Госпожа Виолла тоже приедет. Но мы оба знаем, что тебе не важно, кто приедет, а кто нет.

Люмрик улыбнулся и сказал:

— О чем ты? Мне важны все!

Глин усмехнулся вместе с ним. Люмрик свистнул, и в его шатер забежал Рокбери.

— Гулять хочешь? — спросил он у животного. Оно что-то прокряхтело, протявкало, и Люмрик ответил: — Ладно, иди. Только ненадолго!

Дар общаться с животными помогал Люмрику с Рокбери. Он понимал все, что тот произносит. А Рокбери понимал его. Он не был слишком умным животным, однако многие слова понимал и даже мог вести с хозяином беседы. В деревне не все верили в это, думали, что Рокбери просто хорошо выдрессирован.

В шатер забежал стражник и сообщил:

— В лес въехал обоз Черной чешуи, набитый курами и вашими друзьями. Однако там много других игроков, вашего брата нет. Ну, то есть одного. Цинбора.

Люмрик махнул рукой:

— Все, я понял. Ты не понимаешь, что происходит. Я сам узнаю. Собери у въезда в деревню людей на всякий случай.

Рокбери по свисту снова забежал в шатер. Глин в несколько уже привычных движений установил седло на ловкача. На нем недавно появились две сабли — почти такие же, как у Цинбора. Отличался цвет сабель. У Цинбора рукояти были из светлой древесины березы. Такие всегда принадлежали старшему брату в главной семье. А рукояти Люмрика были сделаны из черного дерева, так называемого темного дуба. Такие мог носить лишь вождь. Те сабли, которые были прикреплены сейчас к седлу, носил когда-то Норин. По праву они должны были перейти к Цинбору. Однако сейчас было понятно, что к нему сабли не перейдут. Сабли Цинбора из березы представляли огромную ценность для племени. Почти такую же, как и сабли с рукоятью из темного дуба. Именно поэтому то, что сабли остались у Лорбо, и могло в будущем стать проблемой.

Люмрик схватился за тело животного и одним махом оказался на его спине благодаря своим сильным рукам. Затянув ремни, Люмрик рванул в лес, минуя дорогу, направляясь напрямик к предполагаемому месту нахождения обоза. Рокбери позволял ему прыгать по деревьям, что давало преимущество в бою, разведке и скорости. Он несся с такой огромной скоростью, что сторонний наблюдатель подумал бы, что он торопится куда-то. На самом же деле Люмрик верхом на Рокбери несся в полсилы — но торопясь, желая быстрее разобраться во всем. И наконец-то поспать после всего.

Вылетев из леса, Люмрик сквозь поднявшееся облако пыли увидел своих друзей. Большая компания двигалась по дороге в телеге. Кучер, заметив Люмрика, потянул вожжи, и саламандры остановились, устало дыша. Несколько персонажей не были ему знакомы — два одинаковых человека в масках и девушка. Но какова же была его радость, когда он разглядел радом с Лионом Волхви — своего младшего брата! Ловкач, повинуясь команде, подлетел к нему, и гоблин буквально выхватил спящего ребенка из обоза. Волхви еле успел проснуться, но, увидев брата, сильно возрадовался, обняв его в ответ. Люмрик опустил мальчика на землю так же резко, как и подхватил, и пожал правую руку Лиона, которая была вытянута заранее. Маг отметил, что в новом вожде прибавилось силы. Но еще сильнее его впечатлила щетина гоблина, придающая ему мужественности.

Гоблин тем временем пожал руку Эрику и Лаки, узнал имена близнецов, пожал им руки, спросил имя девушки и остановил взгляд на орке, убившем его отца. Напряженная ситуация, очевидно, была ожидаемой. Вопрос, который надо было решить до въезда в лес, остался открытым. Понимая, что у игроков нет объяснений, вождь лесников обратился к другу:

— Он жив, не связан и сидит рядом с вами, а не волочится вслед за повозкой, привязанный веревкой? — Люмрик был настроен серьезно и ожидал ответа.

— Люмрик… Все не так просто. Понимаю тебя, но прошу, давай для начала заедем в деревню. У нас много плохих новостей, но есть и хорошие, — Лаки показал на Волхви, стоявшего рядом с повозкой.

— Ничего не хочу слышать! — Люмрик повышал голос с каждым звуком и, казалось, был непоколебим. — Он появится в моей деревне только связанный или мертвый!

Джейк взял веревку со дна телеги и протянул ее Лаки:

— Надень.

Лаки хотел было возразить и поспорить с Люмриком, но понял его. Орк, убивший его отца, не заслуживал прощения. Да иначе новый вождь и не мог относиться к нему. Он не мог простить. Очевидно было, что для Джейка пребывание в деревне будет тяжелым. Даже так: вопросом оставалось его выживание в целом.

— Потом с ним разберемся, — Люмрик легко выдохнул на удивление остальным и перевел взгляд на следующего врага: — Он еще живой, потому что вы хотите публичной казни?

Курло удивленно вскинул брови, но фраза Лаки его чуть успокоила. В отличие от Люмрика.

— Не совсем… — начал Лион, после чего Люмрик схватил его за край куртки и подтянул к себе.

Люмрик тяжело дышал. Он не знал, что сказать. Совсем не такого возвращения он ожидал от друга. Те, кого он хотел собственноручно убить или уж просто увидеть мертвыми, сидели перед ним в добром здравии.

— С кем ты сдружился, что выгораживаешь их обоих? — прохрипел Люмрик.

Лион не находил слов. Он привстал, чтобы приблизиться к уху Люмрика. Но гоблин отдернул голову. Тогда Лион сказал громче — так, что услышали все:

— Люмрик, давай заедем в деревню, там я тебе все объясню.

Гоблин схватил его и буквально вышвырнул из телеги, раздувая ноздрями поднявшуюся пыль.

— Нет уж, в мою деревню вы попадете, только если мне понравится твой рассказ!

Лион выдохнул.

— Твой брат оказался предателем, — начал рассказывать маг.

Он не закончил. Люмрик в порыве гнева достал меч и сделал выпад в сторону Лаки, намереваясь проткнуть его грудь. Но рука Мирака остановила лезвие. Предплечье его было проткнуто насквозь, сабля остановилась в нескольких сантиметрах от груди Лаки. Мирак быстро и уверенно, непонятно откуда обретя столько смелости, заговорил:

— Ваш брат оказался предателем! На его совести — смерть вашего отца! Джейк убил, потому что был предан делу! Если бы он этого не сделал, то Курло и Цинбор добились бы своих целей. Цинбор хотел власти! Он — настоящий предатель, — Мирак посмотрел на руку и, увидев кровь, заорал: — Вытащи это из моей руки, идиот!

Люмрик, не ожидая таких слов от незнакомого ему человека, удивленный оскорблением, сам испугавшись своей агрессии, резко вытащил из руки призрака меч. «Таким вождем мне придется быть?» — пронеслась мысль в его голове.

Глаза Люмрика показывали, что он ошеломлен, удивлен и сломлен. В конце концов он так ничего и не сказал. Просто подошел к кучеру, хлопнул его по плечу, показывая, чтобы ехал, и скрылся в лесу так же быстро, как появился из него.

Долгое время никто ничего не говорил. В тишине продолжалась поездка минут пять. Только когда показалась окраина деревни и первые хижины выглянули из-за них, Мирак, обмотавший руку белым бинтом, спросил:

— И что, это все? Он с этим смирился?

Мирак не обращался к кому-то конкретно, а смотрел в пол и ждал хоть какого-то объяснения. Но никто не знал того, что будет, наверняка. Кто-то предполагал, что их всех прикончат, кто-то — что Люмрик прогонит компанию, а кто-то был уверен в милосердии вождя. Так или иначе, его решение станет известно в самое ближайшее время.