– Куда столько всего? Ты голодный?
– Тебя радовать. Ты же любишь сладкое?
– Тут хватит все отделение порадовать.
– На отделение я не равнялся. Только на тебя
– Да мне всего, что ты принес на две недели хватит.
– Я рассчитывал на три, значит плохо рассчитал
– А почему на три?
–Спросил у Сереги, сколько ты еще здесь, он сказал, что недели три
– У какого Сереги?
– Да у врача твоего лечащего, Сергея Ивановича, он сказал мне
– Ну нормально, еще и Сергей Иванович в курсе, чем мы тут занимаемся
– Галь, не усложняй, он не только врач, но и человек. Он живет в одном доме со мной, и знаем мы друг друга с детства
– Мне то он не друг
– Ну и бог с ним, закрыли тему. Ты лучше мне скажи, что сначала делать будем, есть или спать?
– А как ты думаешь?
– Я бы поспал. Потому что я сильно перетрухал, когда увидел, что ты ушла. Ты представляешь, до меня только минут через сорок дошло, что тебя надо поискать здесь. Прихожу, а ты спишь тут так мирно. Ну я не стал тебя будить и рванул домой за съестными припасами. Потому что с Серегой я еще до обеда разговаривал. Тебе противопоказаны стрессы, и показана хорошая еда, и хороший любовник. Даже Серега так сказал.
Димка посадил меня на кровать, сел сам, притянул меня к себе, и мы провалились друг в друга.
В этот раз я столкнула его с себя сразу после окончания процесса. У меня было к нему много вопросов. А если его не столкнуть, он так и заснет на мне до утра. Он скатился с меня и засмеялся, тихим счастливым смехом. Потом повернулся ко мне, обнял меня, и стал целовать. Я обхватила его за шею, и с удовольствием отвечала на поцелуи, прижалась к его волосатой груди, но нашла время прошептать ему несколько слов " даже не мечтай". А он расхохотался уже во весь голос и спросил :"А что ты сделаешь то? Тебе придется исполнять мои желания". Вот гад самоуверенный. Но, надо отдать ему должное, очень талантливый гад.
– Дим, ты конечно прости меня тупенькую, но я не могу понять, что ты со мной делаешь.
– Галь, тебе не понравилось? На фига тебе не нужная информация?
– Эта информация мне очень нужна, потому что я хочу понимать, что со мной делают.
– А что я не так делаю, как все остальные?
– Вообще не так
– Но ты же сейчас только радовалась подо мной, значит все хорошо? Или все-таки нет?
– Дима, технологию объясни пожалуйста, я хочу понимать, что происходит
– Прямо вот так интересно? Тогда вопрос конкретный задай. Я не понимаю, о чем тебе рассказывать.
– Так, конкретный. Я не знаю, как это сказать
– Говори, как получится, я постараюсь понять
– Так, хорошо. Дим, ты меня тыкаешь четыре раза и начинается процесс. Начинается внутри, куда ты тыкаешь. Ты меня не лижешь не стимулируешь пальчиками. Я так понимаю, что в нашем случае предварительные ласки вообще не актуальны? Вставил, потыкал маленько, и все, я уже бьюсь в восторге? Так бывает? Если бывает, расскажи мне почему.
– А не боишься во мне разочароваться?
– А что, после того, как ты мне это расскажешь, ты разучишься доводить меня до восторга.
– Да нет, конечно, не разучусь, только навыков никаких особых нет. Ты удивишься, когда я объясню причину эффективного тыканья.
– Ну так давай рассказывай.
– А рассказывать то и нечего, Галюня. Мы просто с тобой идеально подходим друг другу анатомически. Ну вот как шпулька к швейной машинке. Вот и весь секрет.
– А ты то откуда это знаешь?
– Галь, ты не забыла, я медик. Да и женщин я тоже в этой жизни разных видел. И думаю, что такое совпадение, достаточно редкая штука. Потому что люди по строению очень разные. И да, ты права. Нам с тобой не надо никаких прелюдий, достаточно самого процесса. На каком тыке у тебя все начинается? На третьем? Прикинь, как нам повезло. Давай попробуем прямо сейчас, понаблюдаем.
– Дим, я согласна, мы попробуем, понаблюдаем, только попозже. Тебе что, не хватило?
– Ты знаешь, мне всего с тобой хватает. Прямо идеальное совпадение. Но я понимаю, что скоро все это закончится и хочу, как это сказать, натрахаться впрок.
– Открою тебе секрет, Димочка, я много раз в жизни пробовала это сделать. Не получается. Сегодня ты можешь совокупиться девятнадцать раз, но через неделю захочешь снова.
– Ладно, уговорила. Пошли на балкон, посидим, там тепло и небо красивое.
Мы уселись на балконе. Вокруг было темно и тихо. Даже фонари на территории больницы выключили. Больница засыпала. Только на первом этаже светилось два окна. Мы ели торт, один кусок на двоих, и радовались общению, как дети. Димка, наверное, принял меня, как данность на три недели, поэтому в интонации исчез страх, глаза блестели, и он умел говорить стыдные гадости, мне это нравилось. Хотя я медленно понимала, что при таком совпадении, как у нас, не нужны ни слова, ни обьятия, ни поцелуи. Но мы это еще проверим, а сейчас пускай шепчет, может отдамся ему на балконе.
Димка был очень интересным собеседником. Он мог говорить много и на разные темы. К тому же он рассказывал много того, чего я не знала, да и знать не могла. Мне с ним было интересно. А ему видимо нравились мои горящие глаза, когда я слушала его истории из операционных. Я видимо очень прониклась медицинской тематикой, пока лежала в травматологии, поэтому мне были очень интересны его рассказы. А он был полостной хирург, поэтому все его истории были в основном про разорванную печень, про фонтанирующий под рукой аппендицит и про сгнившую поджелудочную, в общем, истории были, само то.
Но как бы он не старался заинтересовать меня, главным для него было совсем не мое медицинское просвещение, а наш близкий контакт. А я что-то так расслабилась на летнем балконе под звездами, что мне вообще не хотелось опускаться до грязного телесного контакта, ведь вокруг была волшебная летняя ночь. Про грязь я написала потому что даже будучи очень продвинутой, и имея в постели с мужчинами все по полной программе, я все равно стыдилась того, что я делаю, и считала себя не очень хорошей женщиной. И хотя я глушила такие мысли, они все равно иногда прорывались. И тогда просто моментально из мухи вырастал слон.
Вот и в ту ночь, я вдруг резко ощутила какие же гадости я творю. Меня зачем сюда поместили, да еще по блату? Диагноз зарабатывать. А я что творю? Сколько я тут лежу? Неделю? А уже почти переехала жить в палату к совершенно постороннему мужчине! Мало того, что почти переехала, так я еще и не разу не стесняюсь! А почему? Да потому что он прямо с одного раза достает меня до того места, где прячется кусочек женского счастья. И мне нравится, как он это счастье трогает и выпускает на волю. А ведь об этом, наверное все отделение знает, если Сергей Иванович в курсе. И меня накрыло, резко и сильно.
Я в два прыжка оказалась у кровати, за полторы минуты оделась, за тридцать секунд натянула протез и собралась уходить. Срочно, безвозвратно. Потому что стыдно было за себя, стыдно за то, что люди про меня скажут, стыдно за то, чем мы занимаемся. Это же грязь и позор, как я могла это допустить. Было такое ощущение, что все установки, заложенные в мою голову в детстве, в юности и в молодости, вырвались из секретного места и рванулись мне в мозг. В тот момент со мной было бесполезно разговаривать, что-то доказывать, я рвалась к двери.
На моем лице было написано что-то невероятное. Дима просто стоял и наблюдал за тем, как я собираюсь, психую, как по лицу текут слезы, как я ненавижу его. Я собралась, подошла к двери, дернула за ручку. Наивная. В этой палате лежит сын заведующей наркологией. Она закрывается и внутри и снаружи. Что же делать теперь? Мне срочно надо было уйти, совесть бастовала с каждой минутой все больше и больше. А что происходило меня внутри было ни словом сказать, ни пером описать. Меня колбасило, и мы оба не знали, что с этим делать.
Но Димка то хоть догадывался, что я не в себе, а мне то это даже в голову не приходило! Мне просто срочно нужно было выйти и этой палаты, и я рванула через балкон. Он снова пропустил меня. Он же не знал моих намерений. А намерения были серьезные. Я хотела спустится вниз со второго этажа по балконным решеткам. Это какую же фантазию надо иметь, если я решилась на такое на трезвую голову, да еще в психушке! Димка понял куда я собралась в последний момент. Но и тогда, конечно начал действовать, как мог, как умел. А он был просто врач, а не санитар пограничного отделения.
