– Не грусти. Мы с ней скоро снова встретимся. – Шири не нужно было пламенных речей и пронзительных взглядов, чтобы понимать людей, даже не было необходимости на них смотреть. Смотреть довольно человеческое занятие. Зверушки всегда смотрят, им важно видеть, для них зрение играет решающую роль в определении своей реакции на происходящее. Люди же довели значимость визуального ряда до абсурда. И из просто легкой добычи некоторые из них и вовсе превратились в подножный корм.
Не таким уж долгим был их путь. Каких-то полчаса в такси и в молчании, и они оказались в отеле. Шири хотела переждать день, но в дневное время аэропорт полон людей, тогда как больше всего на свете она не переносила их скопления. Как будто попадаешь в движущуюся биомассу, которая стремится сделать тебя одним из своих ингредиентов. Между такой перспективой и спокойной ночью в отеле, Шири безусловно и неизменно выбирала последнее.
Есть такие заведения, которые поддерживают стандарты качества везде, вне зависимости от страны и потенциальной аудитории. Здесь ко мнению клиентов прислушиваются ровно настолько, насколько оно того заслуживает. Здесь, среди восстановленных интерьеров и натуральных пород дерева живут традиции, уместны хорошие манеры, а местные куртизанки обоих полов больше напоминают десерт, чем охотников до него.
– Ты голодна? – поинтересовался Гедалья, как только они вошли в лобби отеля, где несмотря на поздний час их поджидали самые разные виды лакомства. И каждое из этих лакомств могло достаться Шири за сравнительно скромную плату.
– Нет, благодарю. – Только сейчас Шири поняла, что оставила сумочку в особняке Эфрат.
– Новый ключ?
– Да, пожалуй. Я что-то слишком расслабилась. А ведь это был мой новый клатч.
– Для сельского овцевода ты слишком… хотя, что я вообще понимаю в овцеводстве. – Гедалья отошел от нее, чтобы взять новый ключ у администратора. Ему как человеку была свойственна практичность, и он держал все документы в куртке.
Шири не без интереса наблюдала за ним. Все-таки люди невероятно безрассудны для таких хрупких созданий. Одно не переставало ее восхищать —сила, бегущая по их венам, та сила, о которой они сами не подозревали. Почти никто из них не подозревал. Но некоторым все же удавалось почувствовать и понять, что если попробовать подружиться с этой силой, то она исполнит любые ваши желания. Будь то музыкальная одаренность, невероятный интеллект или любовь, подобная поцелую Бога.
– Все, идем. – Гедалья вернулся, держа в руке пластиковый ключ от номера.
Шири молча последовала за ним к лифту. Она любила интересные истории, а эта помимо места в партере обещала ей личное участие, что могло быть лучше. В отличие от людей, Шири всегда видела мир таким, какой он есть, и не имела проблем с принятием перемен. Просто потому что у нее не имелось ожиданий, с которыми она бы сравнивала происходящее, или идеального образа «того, как все должно быть», закрывающего от нее действительность. Такое отношение превращало обжигающий ветер вечности в легкий бриз, и на смену страданиям по несбывшемуся приходило удовольствие от разнообразия событий.
Майская ночь постепенно уступала свои права первому майскому рассвету, избалованному чудесами и привыкшему купаться в счастье. Но кому какое дело, если этот рассвет приносит еще большее счастье всем тем, кто его видит?
Войдя в номер, они не раздеваясь упали на кровать, чтобы дождаться следующего вечера и расставить все новые переменные по местам.
– Шири…
– Да?
– Ведь у тебя же есть крек?
– А то.
Гедалья улыбнулся, стянул с шеи шарф, чтобы дать рваным ранам затянуться быстрее и повернулся к Шири спиной. Это не стало неожиданностью для последней. Как не стало и неприятностью. Всякий, кто решался дать человеку свою кровь, знал, какие последствия это принесет. И пусть их с Гедальей история началась не так давно, но куда бы ни пошла Шири, он последует за ней.
***
Ночь наступила раньше, чем хотелось бы. Его разбудили едва ощутимые прикосновения холодных пальцев Шири, скользивших по его спине. Какое-то время Гедалья молча лежал, хотя прекрасно знал, что притворяться спящим бесполезно. Ему особенно нравилось в компании Шири то, что с ней можно почти не разговаривать, она все отлично понимала. В этом были свои плюсы, но со временем начали появляться и минусы.
– Помолчим? – Шири убрала руку и села на кровати.
– Я просто устал. Нам уже пора ехать? – Он говорил не поворачиваясь, сам толком не понимая, почему.
– Да, хотелось бы добраться до восхода. – Она лениво потянулась и встала.
– Тебе же все равно, светит солнце или нет.
– Отчасти это верно, но такие приключения отнимают много сил. А еще я просто терпеть не могу солнечный свет.
– А нам правда нужно ехать?
– Нужно. Если ты не передумал.
Пауза была не случайной, связь создателя и его создания чрезвычайно сильна, эти узы остаются в вечности и только их и признает время, когда прогуливается в поисках очередной жертвы.
– Вот уж нет. – Гедалья наконец повернулся к ней, на его шее так и остались отметины от пронизывающего поцелуя Эфрат. Он чувствовал это, потому что каждый поворот головы отзывался ноющей болью. – Не заживает. Почему так?
– Она древняя, – ответила Шири. – Все, что слетает с ее губ, попадает в самое сердце, а то и глубже.
– Звучит интригующе. – Он ухмыльнулся и слегка приподнялся, чтобы понять, будет ли кружиться голова, но все было в порядке, и только ноющая боль служила напоминанием о прошедших днях и ночах. По крайней мере, так казалось.
Шири смотрела на него без какого-либо выражения, что случалось довольно часто. Она либо думала о чем-то понятном только ей, либо читала его мысли по мере их появления. Однажды он спросил, зачем она это делает, и Шири ответила, что люди похожи на калейдоскоп красок, они переливаются разными цветами в зависимости от того, о чем думают. Большинство людей одинаково серы или становятся серыми по мере взросления, но дети и те, кто предпочел таковыми остаться, всегда самые яркие и переливаются всевозможными цветами. Еще она сказала, что таким лучше избегать компании большинства, ведь что то, а силу и энергию серая масса чувствует сразу, и реагирует, как и всякая другая примитивная форма жизни – стремится уничтожить чужака, опасаясь его превосходства. Собственно, так они с Шири и познакомились, она появилась в нужное время и в нужном месте, чтобы встать между ним и куда как менее приятной перспективой. С того дня Шири часто смотрела на него вот так, безо всякого понятного людям выражения, молча, иногда она улыбалась. Но сейчас был не тот момент.
– Говорят, у каждого из нас, – и произнося «нас», она имела в виду не людей, – есть своя особенность, некое умение, которое объединяет нас в кланы и постепенно проявляется все ярче, в зависимости от того, какой стиль жизни мы выбираем.
– Как определяют эту особенность?
– Если твой взгляд научится проницать материю, ты увидишь, что и я и Эфрат одного цвета, противоположного людям, но у каждой есть свой оттенок. Похожие оттенки притягиваются и усиливают цвет друг друга, так образуются кланы. Нельзя сразу сказать, какой особенностью мы обладаем, это становится понятно в процессе общения, с течением времени.
– И сколько времени может пройти мимо, пока вы это выясните?
– Не знаю. Но ты лучше взбодрись и улыбнись, а то время может пройти мимо тебя. – Шири бросила в него шейный платок и отправилась собирать вещи.
– Так, мне вроде того и надо? – рассмеялся Гедалья. Он поднялся с кровати и пошел за ней следом.
***
Аэропорт был безлюден, как и ожидалось. Шири любила маленькие города, и хотя они сейчас покидали шумную столицу, для нее этот город всегда был своего рода миниатюрой, способной уместиться на ладони. Она видела много городов, какие-то стояли до сих пор и продолжали притягивать людей со всего света, а какие-то сохранились только в ее памяти. Только подумать, насколько легче была бы работа по восстановлению истории человечества, согласись последнее хоть чуть-чуть унять свое эго, не устающее называть людей единственной и уникальной вершиной эволюции. Но куда там. Только посмотрите, с каким пренебрежением некоторые их них скользят взглядом по паре, сидящей в темном углу почти без движения вот уже больше часа. Что только Шири не слышала из разных уголков мыслей окружающих, впрочем, несложно догадаться, какими оскорбительными эпитетами обыкновенно награждают молодую девушку, не стесняющуюся ни своей силы, ни красоты своего спутника. Ассортимент таких комментариев не меняется столетиями.
