— Когда-нибудь это случится с тобой, — говорю я ему, и я чувствую небольшое эхо в своей груди, которое говорит мне, что мое «знание» подтверждает это. — Есть Мэ-ди, и Фарли скоро достигнет совершеннолетия. Возможно…

— Мэ-ди ненавидит меня. А Фарли мне как младшая сестра. Кто остался? Эша? Ей всего четыре оборота от роду. Один из новых комплектов? Возможно, я стану старым, иссохшим старцем, прежде чем грудь моей женщины найдет отклик во мне. — Он фыркает. — Пройдет так много времени, прежде чем Вэктал простит меня за предательство правил племени. Я буду одиноким старым мужчиной, и никто, кроме Бека и Варрека, не поймет моего горя.

Я игнорирую его горькие слова.

— Это будет раньше. Не теряй надежды.

Он тяжело вздыхает, уставившись вдаль, в то время как Ле-ла бросает на меня обеспокоенный взгляд. Она не может слышать наш разговор, и я чувствую себя виноватым, что мы разговариваем в ее присутствии.

Он трет лицо, и его хвост сердито щелкает по снегу, прежде чем он поворачивается.

— Все, чего я когда-либо хотел, — это пара и семья. Я был уверен… — он качает головой, а затем кладет руку мне на плечо, то, что напротив Ле-ла. — Если я не ее пара, я рад, что это ты, мой друг. Ты хороший самец и хороший охотник. Ты сделаешь ее счастливой. — Он смотрит на Ле-ла. — Ты знаешь, она ненавидела каждый момент, проведенный со мной. Она не хотела говорить.

— Она говорит руками, — признаюсь я ему и делаю несколько жестов, которые мне показала Ле-ла. «Вода. Хорошо. Да». — Нечестно говорить, когда она не может слышать слов, поэтому мы должны создавать слова своими руками.

Ле-ла переводит взгляд с меня на Хассена, ее лицо хмурится, когда она пытается расшифровать наш разговор. Она начинает снимать перчатки, но я останавливаю ее. Я объясню подробнее позже. А пока я должен отправить Хассена восвояси.

— Поскольку она умеет говорить по рукам, я должен выучить ее слова, чтобы разговаривать с ней. Она не понимает резонанса.

Хассен бросает на меня недоверчивый взгляд.

— Не понимает резонанса?

— Это правда. Она знает, что ее грудь поет, но не понимает.

Он скрещивает руки на груди.

— Тогда отведи ее в свои меха и покажи ей.

Я игнорирую вспышку гнева, которая пронзает меня при его словах.

— Когда у тебя будет пара, ты поймешь, почему я этого не сделаю.

Он вздрагивает.

— Твои слова не добры.

— Как и твои. — Я защищающе встаю перед своей парой. — Я знаю свою женщину. Я знаю, что лучше для нее, а не ты. И я собираюсь отвести ее в Пещеру старейшин, чтобы я мог научиться говорить с ней по рукам и разговаривать с ней.

Хассен медленно кивает, хотя выражение его лица суровое. Для него это день многих разочарований.

— Так ты оставишь меня, чтобы я вернулся в племя один и рассказал им о моем позоре?

— Единственный позор — это твое решение. Ле-ла не резонировала с тобой. В этом нет ничего постыдного. И ты знал, что ее кража будет иметь последствия.

— Я просто надеялся, — вздыхает он и снова смотрит на нее. — Я был так уверен. Я думал, что если я оставлю ее наедине со мной, ее кхай споет мне. Мне казалось, что она была единственной.

Я не спорю. Мне знакомо это чувство. Но, стоя здесь рядом с Ле-ла, я знаю, что он неправ. Она моя.

— Скажи им, что мы вернемся домой, как только резонанс будет удовлетворен, и я научусь говорить руками с Ле-ла. Мы вернемся до начала жестокого сезона.

— Так долго? — Он выглядит удивленным. — Это, по крайней мере, полный цикл лун, может быть, два.

— Я научу ее, как позаботиться о себе, — говорю я ему. — Она хочет научиться разводить огонь, готовить, охотиться. Потребуется время, чтобы научить ее этим вещам, а в Пещере старейшин это невозможно сделать. — Я не говорю ему, что хочу дать Ле-ла как можно больше времени, чтобы смириться с тем фактом, что я ее пара.

По ее общению с Хассеном — и по тому расстроенному взгляду, который она бросает на меня сейчас, — очевидно, что она не любит, когда ее удивляют.

Он потирает подбородок, а затем кивает.

— Отсюда легко вернуться к Пещере племени, как только мы покинем территорию мэтлаксов и территорию небесных когтей. Ты хорошо подготовлен?

— Мне нужно копье и ножи, — говорю я ему. — И походный паек, если у тебя есть лишний.

Он кивает и тянется за спину, вытаскивая из рюкзака свои тяжелые копья, затем протягивает их оба мне.

— У меня есть праща и запасные ножи. Бери то, что тебе нужно.

— Спасибо тебе, мой друг.

Хассен смотрит на Ле-ла, потом на меня.

— Ее сестра, сердитая. Она не обрадуется, если я вернусь один.

— Ей придется подождать. — Я кладу свой рюкзак рядом с рюкзаком Хассена, чтобы мы могли поделиться вещами.

— Вы, ребята, закончили брататься, чтобы кто-нибудь мог сказать мне, что происходит? — говорит Ле-ла, скрещивая руки на груди. — Потому что это дерьмо становится действительно несмешным.

Хассен хмыкает.

— Поговори со своей парой. Я разберусь с припасами.

Я отхожу, чтобы поговорить с Ле-ла, и в этот момент слышу, как он бормочет что-то себе под нос о том, что Мэ-ди не единственная «сердитая».

Глава 12

ЛЕЙЛА

Я смотрю, как Хассен уходит, и чувствую легкий трепет. План изменился, и я не совсем уверена, что знаю, что происходит. Парни немного поговорили, и Хассен держался на почтительном расстоянии, что я ценю. На самом деле, мне почти кажется, что я ему совсем не интересна, и это настоящий поворот по сравнению с предыдущим разом. Затем они поменялись снаряжением, и Рокан попытался объяснить руками, что происходит.

Два разных путешествия, объяснил он мне. Что, понятно, учитывая, что Хассен сейчас уходит без своих копий, а Рокан указывает нам совершенно в другом направлении. Я не поняла остального из того, что он пытался мне сказать, и я думаю, что Рокан так же расстроен этим, как и я. Поэтому, когда он снова указал на заснеженные холмы, а не в ту сторону, куда направляется Хассен, я упираюсь ногами.

— Что происходит? — спрашиваю я и одновременно жестикулирую слова. Я знаю, что он не сможет за мной угнаться, но я расстроена тем, что все вокруг меня болтают. — Я думала, план состоял в том, что мы встретимся с Хассеном, а затем отправимся домой. Твой дом, не мой дом.

Я пытаюсь не думать о своем доме или о том факте, что я никогда его больше не увижу. Моя жизнь полностью изменилась в мгновение ока, оставив меня беспомощной и неспособной снова слышать. Что я застряла на Ледяной планете, где нет никого, кроме моей сестры, и даже она далеко. Если я буду думать обо всем этом, я начну плакать и, возможно, никогда не остановлюсь. Прямо сейчас я просто делаю все возможное, чтобы справиться с ударами.

Рокан указывает на исчезающую фигуру Хассена, затем на меня. Он на мгновение задумывается, делает руками шагающий знак, затем указывает на холмы перед нами. Затем делает знак огня, затем сна.

— Я понятия не имею, что это значит, — говорю я ему, расстроенная.

Он повторяет это снова и добавляет знак «говори», а затем указывает на себя.

— Все еще не понимаю.

Рокан снова показывает на себя, указывает на меня, знак «говори», а затем снова указывает на себя, а затем в направлении, в котором он хочет направиться.

Он хочет поговорить со мной, но только в этом направлении? Я не понимаю, что изменилось, если только…

Это потому, что теперь он мой инопланетный парень? Это как-то связано с ухаживанием? Так вот почему мы не идем с Хассеном? Я имею в виду, мне не нравится Хассен, но я также почти уверена, что Рокан говорил мне, что моя сестра была в этом направлении, а не в том, в котором он хочет меня вести.

— Я действительно хотела бы, чтобы мы могли общаться.

Рокан приходит в восторг от моих слов, кивает и жестикулирует. Он берет мою обнаженную руку в свою и подносит ее ко рту, затем начинает говорить. Он хочет, чтобы я поняла его слова, но от его прикосновения меня пронзает огненная волна ощущений, и я задыхаюсь. Мурлыканье усиливается, и все мое тело покалывает в ответ. Он реагирует так же, в его глазах появляется то сонно-похотливое выражение, которое я видела прошлой ночью после того, как мы начали целоваться.