– Вы кто? – спросил он и не узнал собственного голоса, ставшего вдруг приглушенно-хриплым. В довесок, возникшее в горле болезненное першение вызвало приступ надсадного кашля.

– Я не рекомендовал бы вам сейчас разговаривать, – вместо ответа, очень спокойно, со знанием дела посоветовал незнакомец и обыденно, как ни в чем не бывало, добавил. – Вы здесь отдохните, а я, если позволите, отлучусь, чайку заварить…

– Да какого черта?! – возмутился Гришин, с трудом поднимаясь с дивана. Впрочем, ничего хорошего из этого не вышло: покачиваясь, словно пьяный, он постоял пару секунд и в изнеможении снова опустился на место.

– Будет лучше, если вы приляжете, – невозмутимо заметил незнакомец и направился, было, на кухню, но на полпути остановился. – Ах, да! – Он достал из кармана табельное оружие Андрея и вернул хозяину, заметив с укоризной. – Вы, Андрей Иванович, поразительно беспечны. С предохранителя не сняли, патрон в патронник не дослали… Разве так можно? А случись, стрелять пришлось бы, что тогда?

Закончив наставление, мужчина развернулся и вышел из комнаты.

– Стрельба в мои планы не входила, – буркнул ему вслед Гришин, кладя пистолет рядом с собой на диван.

Он уже окончательно уверился, что имеет дело с кем угодно, только не с уголовниками. Это утешало. Осталось выяснить, с представителями какой госспецслужбы его свела судьба? Пока «Седой», как про себя окрестил он незнакомца, по-хозяйски позвякивал посудой и шарил по шкафчикам в поисках чая, Андрей, дав выход накопившимся эмоциям, подверг себя безжалостному самобичеванию. Нечего сказать, обделался по полной, причем, жиденько! – жестко подвел он неутешительны итог своей, спору нет, блестяще задуманной, но так бездарно реализованной операции. Не слишком-то приятно потерпеть подобное фиаско…

– Выпейте, – предложил, возвратившийся с чашкой горячего чая, «Седой». – Вот увидите, сразу полегчает.

– Какая трогательная забота! – язвительно осклабился Андрей, принимая чашку. – Пять минут назад едва не угробили, а теперь чаем потчуете?

– Не стоило вам пистолетиком размахивать, – спокойно парировал «Седой» вполне, впрочем, миролюбиво. – Да и не собирался я вас гробить. Всего-то отключил ненадолго… Может, чуть жестковато, но… – Тут он осекся и, пожав плечами, повинно улыбнулся. – Куда деваться – условный рефлекс на угрозу оружием.

– Ну-ну… – ворчливо проговорил оперативник, поглаживая рукой шею, чтобы немного унять саднящую боль в горле, а сам подумал: тоже мне собака Павлова! Любопытно было бы знать, в какой лаборатории такие рефлексы прививают? А вот в то, что собеседник не имел намерения его убивать, как-то верилось. Будь оно иначе, вряд ли бы мы сейчас так мило беседовали, резонно предположил Гришин.

– Ладно, проехали! – как бы подводя черту под недавним инцидентом, сказал он и, привычно беря быка за рога, спросил. – Это ваши люди целый день меня сопровождали?

– Вы что, обнаружили слежку? – невинно поинтересовался «Седой».

– Нет, – не стал лукавить сыщик. – Но в том, что за мной наблюдали, не сомневаюсь.

«Седой» скептически хмыкнул.

– Откуда такая уверенность?

– Интуиция, – коротко ответил Гришин и после паузы прибавил. – Не забывайте, что я – сыщик… И смею надеяться, неплохой. Может, хватит уже ваньку валять?

– Пожалуй, – согласился тот. – Как говорят наши злейшие друзья американцы: о’кей! Вы правы, но лишь отчасти. Я контролировал вас в одиночку… – и, заметив недоуменно вздернутую бровь Гришина, пояснил. – Если помните, сегодня утром в метро было не протолкнуться… Там-то я и снабдил вас «жучком». Кстати, не мешало бы вернуть, – Он указал Андрею за спину. – Пошарьте сзади на поясе…

Сыщик нащупал на шлейке нечто вроде булавочной головки, взялся за нее и потянул. По виду это, собственно, и была булавка с матово-черным набалдашником миллиметра три в диаметре.

– Поаккуратнее, пожалуйста! – предостерег его «Седой», протянув руку за своей собственностью. – Техника прекрасная, но уж больно нежная. Совершенно не терпит ударных нагрузок, так что, постарайтесь не уронить.

Андрей бережно передал «жучка» владельцу и с сомнением спросил:

– И что, с помощью этой вот фитюльки…?

– Совершенно верно, – подтвердил «Седой». – У вас передатчик, у меня приемник. Определение местоположения на расстоянии до трехсот метров с погрешностью полтора-два метра. Неплохо?

Теперь понятно, каким образом он мои передвижения отслеживал. Никаких чудес и невидимок – всего-то качественная техника. Но главное, в порядке возмещения морального ущерба, гордо подытожил оперативник, что интуиция меня, таки, не подвела.

– Ну-с, ладно! – Он вернулся к вопросу, с которого начал. – Кто я, вам, похоже, отлично известно, а вот, кто вы такой и что вам от меня нужно – мне пока неясно.

– Полковник Романюк, – представился «Седой» и предъявил удостоверение.

– Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации… – вслух прочел Гришин и, присвистнув, вопросительно воззрился на гэрэушника. Тот жестом предложил дочитать. – Полковник Романюк Алесь Григорьевич… Начальник отдела специальных операций.

Андрей даже растерялся, не зная, что и думать.

– Каких операций? – машинально, просто чтобы заполнить возникшую паузу, спросил он, заранее, впрочем, догадываясь, каким будет ответ.

– А вот это уже закрытая информация, – сказал, как отрезал, полковник, убирая красные корочки в задний карман джинсов.

Гришин понимающе кивнул и, как бы рассуждая вслух, произнес:

– Честно говоря, ума не приложу, чем я мог бы заинтересовать военную разведку?

– Не вы, лично, – успокоил его Романюк, – а ваши профессиональные навыки, опыт и чутье… Вы – на слуху! К тому же, человек, которому я безоговорочно доверяю, охарактеризовал вас, как специалиста высокого уровня.

– Кто, если не секрет? – не удержался от вопроса сыщик.

– Анатолий Михайлович Ершов, – отрапортовал полковник.

Стало быть, Михалыч расстарался. Мог бы, вообще-то, и предупредить.

– Надо же! – саркастически ухмыльнулся Андрей. – Столько лет вместе проработали, а я и не подозревал, что он связан с разведкой! Впрочем, чему удивляться?! Это ж Михалыч!

– Ведомственные отношения здесь ни при чем, – не приняв шутливого тона, на полном серьезе возразил Романюк. – Так уж вышло, что мы с ним, вроде как, свояки – моя жена приходится его супруге Раисе Дмитриевне двоюродной сестрой.

Чего только в жизни не случается, мысленно подивился сыщик.

– Тогда потрудитесь объяснить, зачем вам понадобилось меня «пасти»? –настойчиво предложил он. – К чему такие сложности? Вашему свояку… – Андрей сделал акцент на последнем слове, – …достаточно было просто позвонить, после чего вы подъехали бы ко мне в управление…

– Для начала, Ершов, вообще, не в курсе, – прервал его Романюк. – Он как-то упомянул о вас исключительно в контексте своего выхода на заслуженный отдых, как о достойной смене. Ну а я взял на заметку. А насчет того, чтобы прийти на Петровку… – полковник поморщился. – Не люблю мелькать в официальных инстанциях. Предпочитаю общаться с людьми в приватной обстановке… – он обвел широким жестом не шибко просторное тещино жилище и закончил не без сарказма. – Что мы, собственно, сейчас и делаем.

С чувством юмора у мужика порядок, отметил про себя Андрей.

– А сегодняшнее маленькое приключение… – новый знакомый призадумался, – …это, скажем так, способ поближе присмотреться, прежде чем перейти к делу.

– Присмотрелись? – едко поинтересовался Гришин.

Полковник утвердительно кивнул.

– Ну и?

– С интуицией и самообладанием у вас полный порядок, – без тени иронии заключил гэрэушник.

– Что ж, и на том спасибо! – поблагодарил оперативник. – Теперь выкладывайте, зачем я вам понадобился? – без обиняков предложил он.

Полковник упрашивать себя не заставил.

– Буду краток. Начиная с февраля этого года я потерял трех друзей, которых знал тридцать лет. Один погиб в дорожно-транспортном происшествии. Второй сорвался с шестого этажа, когда перелезал с соседского балкона на свой, чтобы в квартиру попасть – дверной замок заклинило. А третьего позавчера обнаружили мертвым в дома. Отчего умер, пока неясно. Вроде бы, вроде бы, инсульт… – вкратце изложил он суть проблемы.