— Судя по всему, вы вели себя правильно, ребята.

Все промолчали, и только Эрик проговорил:

— Спасибо, сержант.

Ему и Джедоу де Лонгвиль сказал:

— По дороге загляните в кабинет рыцаря-маршала и возьмите свои приказы о производстве. Отныне вы — люди принца Патрика и с этого дня подчиняетесь только ему, Кэлису и мне.

— А где это? — спросил Эрик.

— Вниз, направо, вторая дверь слева. А теперь проваливайте, — заявил де Лонгвиль, — прежде чем я изменю свое мнение и арестую вас снова как банду головорезов. — С этими словами он отвесил Ру подзатыльник, затем повернулся и ушел.

Спускаясь по лестнице, Накор произнес:

— Я хочу есть.

— Ты всегда хочешь есть, дружище, — со смехом заметил Джедоу. — Моя голова напоминает мне, что прошлой ночью я вел себя не слишком умно. Да и желудок меня еще не простил. — Помолчав, он добавил:

— Но несмотря на это, я справлюсь с приличным куском.

Эрик засмеялся:

— Я тоже.

— Тогда пошли искать трактир, — предложил Накор.

— Тихий трактир, — вмешался Ру.

— Тихий трактир и еду, — подвел итог Накор.

— А что потом, учитель? — спросил Шо Пи.

Накор скорчил рожу, но сказал на удивление спокойно:

— Потом, малыш, мы отправимся в «Росчерк Белого Крыла». — Он покачал головой и, ткнув пальцем в Шо Пи, сказал:

— Ему еще многому предстоит научиться.

«Росчерк Белого Крыла» был вовсе не похож на то, что Ру ожидал увидеть. Впрочем, он сразу поймал себя на мысли, что, в сущности, не знал, чего ожидать. Он знал только армейских шлюх, которые, едва получив деньги, отправлялись искать следующего клиента.

Но здесь был другой мир. Пять слегка подвыпивших парней несколько раз спрашивали дорогу, и после двух-трех неудачных попыток в конце концов обнаружили скромный дом на краю Купеческого квартала. Вывеска — жестяное крыло, выкрашенное в белый цвет, — ничего не говорила о профиле этого заведения.

Двери открыл слуга; не говоря ни слова, он впустил всех пятерых и жестом попросил подождать в крошечной передней, лишенной мебели и украшенной лишь невзрачными гобеленами на двух боковых стенах. Напротив входа была еще одна дверь. Когда она открылась, они увидели хорошо одетую и весьма почтенную на вид даму.

— Что вам угодно? — спросила она.

Они посмотрели друг на друга, и наконец ответил Накор:

— Нам сказали, чтобы мы сюда пришли.

— Кто? — подозрительно спросила она.

— Робер де Лонгвиль, — тихо произнес Эрик, словно боясь говорить во весь голос.

Мгновенно лицо женщины преобразилось: подозрительность уступила место радости.

— Бобби де Лонгвиль! Боже мои, если вы — друзья Бобби, то милости прошу!

Она хлопнула в ладоши, и дверь, через которую она вошла, распахнулась, открыв короткий коридор, в котором стояли два вооруженных охранника.

— Я — Джамила, ваша хозяйка, и теперь, — произнесла она, подходя к еще одной двери и широко ее открывая, — мы вступаем в Дом Белого Крыла.

От удивления все пятеро разинули рты. Даже Накор, видевший пышность двора императрицы Великого Кеша, застыл в благоговейном изумлении. Комната была не так уж богато обставлена, здесь, наоборот, не было кричащей роскоши, но именно это делало ее столь привлекательной. Все в ней дышало утонченностью и хорошим вкусом, хотя Ру, незнакомый с такими определениями, вряд ли бы смог объяснить свое впечатление. Диваны и кресла были расставлены так, чтобы посетители могли видеть друг друга и при этом быть в уединении. На одном из диванов развалился богато одетый мужчина; он потягивал из кубка вино, а две хорошенькие девушки ухаживали за ним. Одна сидела у его ног, позволяя ему гладить ей плечи и шею, а вторая склонилась над ним, протягивая золоченый поднос с засахаренными фруктами.

Словно по волшебству, из-за нескольких портьер появились девушки. Как и первые две, одеты они были скромно, в свободные платья из легкой материи, оттеняющие волнующие линии их фигур. Девушки направились к новым гостям, и не успел Ру опомниться, как его проводили к дивану, усадили и вложили в руку кубок с вином; прежде чем он сумел произнести хоть слово, одна девушка начала массировать ему плечи, а другая принесла фрукты.

— Когда будете готовы, — сказала Джамила, — девушки покажут вам ваши комнаты.

Джедоу, сильной рукой обхватив за талию одну из девушек, притянул ее к себе, крепко поцеловал и воскликнул:

— Люди и боги, я умер и попал в рай!

Это вызвало дружный взрыв смеха, и Ру откинулся на диван, чувствуя невыразимое облегчение, которое не испытывал уже многие годы.

Ру проснулся.

Девушка, лежащая рядом с ним, сонно пошевелилась, и он сообразил, где находится. Ру улыбнулся, вспомнив прошедшую ночь, и, нырнув рукой под простыню, погладил девушку по спине. Он не мог думать о ней как о шлюхе — это слово подходило женщинам, которые ловили солдат возле лагеря или с балконов Бедного квартала выкрикивали непристойности морякам и рабочим, — а эти дамы, решил он, не имели с ними ничего общего.

Они были кокетливы, казались хорошо образованными, обладали безупречными манерами, и, как обнаружил Ру этой ночью, подходили к своей работе творчески и с энтузиазмом. Девушка, что сейчас лежала с ним рядом, за одну ночь научила его большему количеству способов доставить удовольствие женщине и себе самому, чем все шлюхи, с которыми он имел дело за свою недолгую жизнь. Ру почувствовал желание и, улыбаясь, продолжал поглаживать девушку.

Она проснулась и, даже если ей не понравилось такое пробуждение, ничем этого не показала; казалось, она была счастлива оттого, что рядом с ней лежит Ру.

— Доброе утро, — сказала она с широкой улыбкой и пробежалась пальцами по его животу. — Как чудесно просыпаться вот так.

Обняв ее, Ру почувствовал себя счастливым. Он. не питал иллюзий относительно своей внешности; вероятно, он был самым некрасивым парнем в Равенсбурге, но до того, как им с Эриком пришлось бежать из города, ухитрился затащить к себе в постель двух тамошних девушек. Ру знал, что при наличии времени можно очаровать любую, но времени ему всегда было жаль. А сейчас он был жив, в поясе у него была уйма золота, и женщина сама хотела, чтобы он почувствовал себя красивым. Так начался этот чудесный день.

Позже, прощаясь с девушкой, Ру поймал себя на том, что не может вспомнить, как точно ее зовут — Мэри или Мари. Эрик уже сидел в коридоре и ждал его, беседуя с на удивление симпатичной юной блондинкой.

Эрик взглянул на Ру:

— Ты готов?

Ру кивнул.

— А остальные?

— Увидимся с ними, когда вернемся из Равенсбурга — во всяком случае, я.

Он встал, задержав в своей руке руку девушки,. Это показалось Ру странным, и когда они вышли на улицу, он заметил:

— Похоже, ты влюбился в эту красотку.

Эрик покраснел.

— Ничего подобного. Она…

Повисло молчание, и наконец Ру закончил за него:

— Шлюха?

В этот утренний час город был уже на ногах, и дм пришлось проталкиваться через толпу.

— Наверное, — произнес Эрик. — Только она больше похожа на настоящую леди.

Ру пожал плечами, но Эрик не заметил этого жеста.

— Платят им хорошо, это уж точно.

Содержимое его кошелька уменьшилось, и теперь Ру терзался сомнениями, стоило удовольствие той цены, которую он за него заплатил. Надо экономнее расходовать капитал, сказал он себе. Можно было найти шлюх и подешевле.

— Куда теперь? — спросил он.

— Мне нужно встретиться с Себастьяном Лендером.

Ру оживился. Он давно мечтал побывать в кофейне Баррета и при возможности воспользоваться случаем потолковать с кем-нибудь из стряпчих о своем плане.

Они направились в район, известный горожанам как Купеческий квартал, несмотря на то что торговая деятельность там велась не намного активнее, чем в остальных частях города. Отличали его только большое количество дорогих домов, стоящих над складами, создавшими состояние их владельцам, и тем, что почти все жители этого квартала пользовались огромным влиянием, хотя не принадлежали к дворянству.