– Как я могу? Ты ведь мой лучший друг, козел, – Дэнчик нахмурился и недовольно фыркнул, хотя совсем не сердился.

Я вдруг почувствовал себя виноватым, поняв, что зря даже допустил мысль того, что Дэн может думать, будто я его предал. Иногда стоит свои переживания слать куда подальше, ибо никакого базиса они под собой не имеют. А сейчас надо начинать наверстывать упущенное, за оставшиеся тринадцать дней восполнить всю ту брешь, которая образовалась после нашей вынужденной разлуки. Я присел радом и положил руку ему на плечо.

– Это что же получается – может, Пионер ошибся, и мы здесь не просто так? – предположил я. – Получаем второй шанс на наши счастливые воспоминания?

– А мы заслуживаем? – задал резонный вопрос Дэнчик.

– А почему нет?

Отражающиеся в воде звезды создавали иллюзию бесконечного космического пространства вокруг нас. Не было Земли, Луны и Солнца. Не было даже неба, только точки ясного, совершенного света в совершенной темноте, бесконечное и пустое ничто с бесчисленными крошечными дырочками, из которых сиял блеск чуждых невообразимых вселенных. Оставаясь на своем месте, мы парили посреди всего этого великолепия, где звезды казались такими близкими.

Идиллию единения с этой космической иллюзией внезапно нарушило какое-то движение на берегу, которое я каким-то чудом заметил краем глаза. Я повернулся и четко разглядел приближающийся со стороны общего пляжа силуэт в белой рубашке.

– Дэн! – толкнул я того в плечо.

Тот нехотя повернул голову и тут же встрепенулся. Хотел было вскочить, но я успел его осадить – мы оставались незамеченными сугубо ввиду того, что сидели на кортах. Нужно было решать возникшую проблему из такого положения.

На глаза бросилась лестница, ведущая на крышу дебаркадера. Лучше, чем ничего. Не вставая, я, в максимально комичной позе, оттопырив зад, подкрался к ней. Дэнчик семенил следом, пока не шибко понимая, что я задумал. И лишь хмыкнул, когда я пальцем указал на лестницу:

– Решил поближе к звездам быть, Макс?

– Можешь сидеть здесь, как идиот, я возражать не стану, – прошипел я.

– А я чего? Я ничего, – тихо засмеялся тот в ответ.

– Ну вот и не выеживайся! – любезно бросил я, ловко взбираясь по ступенькам.

Видок с крыши открывался еще более помпезный, чем снизу. Впрочем, полюбоваться красотами можно и в другую ночь. Сейчас первостепенной задачей было обосноваться в укрытии. Я разлегся на крыше, укрываемый лишь небольшим выступом, из которого можно было относительно безопасно наблюдать за происходящем внизу. Дэнчик не замедлил пристроиться рядом.

Силуэт приближался все ближе. Становилось понятно, что это, по крайне мере, не дежурный. Ибо фигурка была явно женской. Зря прятались, получается. Хотя это еще бабка надвое сказала.

– Не видишь еще, кому там помимо нас не спится? – спросил я у Дэнчика. Я пока при всем желании разобрать не мог. И так зрение не ахти, еще и этот полумрак.

– Да вот не пойму никак, – он прищурился, вглядываясь в слегка освещаемый луной песок, который сейчас казался серым. – О нет! – внезапно воскликнул он. Судя по всему, эти слова вырвались у него невольно.

– Кто-кто? – меня буквально распирало от любопытства.

– Не может быть! – вновь воскликнул Дэнчик после небольшой заминки.

– Да кто там, твою мать!? – я уже начал терять терпение.

– Панамка, – на одном дыхании произнес мой друг и неудержимо захихикал.

– Серьезно? – тут уже я оживился. Дэнчик наверняка шутит. Ну, как ни крути. Ольга, конечно, явно не была святошей, кою пытается из себя строить на глазах у отряда, но это прям совсем уже было что-то. Гулять посреди ночи, когда завтра не выходной, а очень даже трудовой будень – ну, смело, смело. Хотя, с другой стороны, ей-то чего – раздаст нам поручения, а сама в шезлонг спать уляжется.

Вскоре распрекрасный лик вожатой стал виден уже худо-бедно отчетливо. Она преспокойненько гуляла по берегу, пиная песок, и периодически посматривала в сторону дорожки, ведущей к площади.

– Может, нас ищет? – промелькнула тревожная мысль.

– Не похоже, – отрицательно мотнул головой Дэнчик. – Слишком уж спокойная. Грома и молний тоже не наблюдается. Может и правда банально не спится, и она решила прогуляться под угасающей луной?

– Пусть валит побыстрее только, мне спать на крыше этой штуки вообще не хочется, – проворчал я.

Но на нашу беду Ольга никуда не торопилась. Она встала около пирса, полной грудью вдохнув свежий ночной воздух. Заметил, что красный и такой обязательный атрибут пионерии на ней сейчас отсутствовал. Эх, жаль, что Комсомол не видит.

Присев около пирса, она зачерпнула ладошкой воду, которой сполоснула лицо. Я услышал тихое хихиканье. Да, сейчас она определенно больше походила именно что на девушку своего возраста, а не на ходячий агитационный плакат. Наблюдать такое было хоть и ожидаемо, ибо все мы люди, но все равно странно.

На дорожке со стороны площади внезапно показался еще один силуэт. На этот раз уже мужской. Он шел в сторону Ольги, вертя в руках свисавший на веревочке на шее свисток. А вот и дежурный пожаловал. В котором я вскоре распознал того самого вожатого, который давеча захаживал к Виоле вместе с мальчиком, у которого был вывих.

– Прости, опоздал, – виновато опустил глаза вожатый.

– Ничего страшного, Вить, – улыбнулась в ответ Ольга, схватив за спиной руки в замочек. – Гулять?

Да-да, идите гулять, говорят, возле столовой в это время открывается прекрасный вид на Генду.

– Да, честно говоря, думал, тут посидеть, – ответил Витя и в подтверждении своих слов тут же сбросил с себя обувь, после чего окунул босые ноги в воду. – Устал уже бродить всю ночь. И зачем только нужны эти ночные дежурства?

– Ты ж мой ответственный, – Ольга нежно провела ладонью по его щеке. Я честно старался внушить себе, что это не выглядит так, будто родители устроили сцену телячьих нежностей перед ребенком, ибо эти двое так-то нас с Дэнчиком помладше будут, но выходило все равно тщетно. Скривившийся Дэнчик придерживался схожего мнения.

– Да я правда не понимаю. Ну, бегают себе пионеры по ночам к девчонкам и бегают, дальше-то что? – вздохнул Витя, прижимая к себе ее руку.

– Ага, а потом очередная пионерка возвращается домой с сюрпризом для родителей, а нам влетает выговор, – нахмурилась Ольга. – Я тоже не ханжа, все понимаю, но все равно не хотелось бы пятнать карьеру из-за бушующих подростковых гормонов.

Эх, жалко, что телефона нет. Такой компромат пропадает.

– Тут крыть нечем, – признал поражение Витя. – Как дела в отряде?

– Сложно, весело, все как обычно, – ответила Ольга.

– Ну, наверное, не так весело, как когда мы с тобой готовили лагерь к новой смене, – издав короткий смешок, Витя обнял Ольгу за талию и прижал к себе. Та подалась вперед одним лишь корпусом, ловко маневрируя около кромки воды, стараясь не намочить сандалии.

– Ну ты чего, я же даже разуться не успела, – воскликнула Ольга. – Ну и да, совершенно не так весело. С этими подростками совершенно ни на что не хватает времени. Это еще хорошо, что новеньких двое приехало, а то пришлось бы мне так одинокого пионера к себе подселять. Совсем тогда бы не было времени расслабиться.

– Еще одно идиотское правило, что пионеры не должны жить по одному, – покачал головой Витя. – И кто их только придумывает?

– Не знаю, дураки какие-то, – прошептала Ольга, лукаво улыбнувшись. – А ты бы ревновал, если бы я жила с молоденьким красавцем-пионером?

Нормальные такие разговорчики пошли. Дэнчик аж двумя руками рот зажал, чтоб ненароком нас не выдать.

– Ничуть, – уверенно ответил Витя. – Я ведь знаю, что ты образцовая вожатая.

– И только? – казалось, что она даже искренне возмутилась.

– Конечно же нет, – Витя понизил голос почти до шепота. Но в такой тишине для нас это не стало преградой к тому, чтобы продолжать его слышать. – Ведь только я знаю, что тебе действительно нравится.

Тишина. Ночь. Уединение. Двое вожатых. Ох, сейчас что-то будет.