Мама же все всегда воспринимала близко к сердцу. Это было и плюсом и минусом одновременно. С одной стороны, это дало толчок к тому, что у нас в целом всегда были доверительные, почти что дружеские отношения. Но я понимал, что не могу посвятить ее во все свои грешки. Она просто-напросто не поймет.
А с отцом об этом говорить было бесполезно. Он просто слушать не станет.
– Невесту-то себе не нашел еще? – тепло спросила мама.
Ну вот, и ты туда же. Хорошо, что еще с внуками третировать не стала. И на том спасибо.
– «Невеста» это от слова «невесть откуда взявшаяся вобла»? – скептично уточнил я. – Нет, мам, не нашел.
Та лишь горько вздохнула. А что ей еще остается? Не женить же меня насильно.
Собственно, так я с ними и просидел до вечера. На улицу решил выбраться, когда поселок окутала непробиваемая, присущая лишь зиме, темень. Часов в девять, никак не раньше. Просто в темноте меня вряд ли кто разглядит. Не хочу я особо видеться ни с кем. Я сюда выбрался голову проветрить все же в первую очередь.
Тот голос меня неслабо напугал. Сторонние звуки в голове это всегда звоночек. И прямая дорога к психиатру. По счастью, за прошедшие три дня он меня больше не беспокоил. Но менее тревожно от этого не становилось.
Я решил особо не гулять по поселку. Стоял себе на площадке, курил электронку, облокотившись на тонкие зеленые прутья, огораживающие футбольную площадку. И давал волю фантазии. Ветер пробивался сквозь музыку в наушниках, но даже силы природы не могли заглушить сейчас бессмертную песню Gorillaz.
«You got a new horizon, it’s ephemeral style. A melancholy town where we never smile».
И не говори, Деймон. Тот еще мрак, если отбросить все розовые детские воспоминания.
Возвращаясь к мечтам. О чем я думал в тот вечер? Конечно же о работе. Но в каком ключе! Что в недалеком будущем я, как Джонатан Крэнстон, буду путешествовать по миру и работать с самым удивительным разнообразием животных, наблюдать зрелищное многообразие видов, населяющих нашу планету. Мне уже недостаточно общества собачек, кошечек и хомячков. Хочется иметь дело с большими пандами, работать с проблематикой суставов крупных кошачьих, лечить стоматит у крокодилов и чипировать броненосцев.
Хотел, помнится, как-то устроиться в Московский зоопарк. Меня весьма тактично послали. Эх, беда-бедовая.
А ведь за всеми этими мечтаниями, я его чуть не проморгал. Заметил в последний момент, прежде чем знакомая бородатая физиономия скрылась бы в недрах соседнего подъезда. Ну надо же. Я улыбнулся буквально непроизвольно.
– Дэн! – радостно воскликнул я.
Тот сначала недоуменно глядел в мою сторону, как вдруг…
– Елки-палки! – глаза моего лучшего друга стремительно расширились. – Да неужели?
Ладно, эта встреча стоила того, чтобы морозить задницу уже около сорока минут. Плюс-минус. Спустя каких-то несколько секунд мы уже крепко обнимались и вот уже вдвоем стоим около площадки. Я все так же с электронкой, а он достает из кармана смятую пачку Морриса.
Друг детства, отрочества, юности. Единственный и неповторимый. От того вдвойне горько, что наши дороги в свое время так глупо разбежались. Я после школы укатил в Москву, а Дэнчик в армию на годик, куда-то под Выборгом. Вернулся, слава Богу, живой и невредимый. Мы снова смогли восстановить связь, пусть и худо-бедно. Он все также продолжал выступать за местную футбольную команду, совмещая с работой на каком-то местном предприятии. Все мечтал пробиться в высшую лигу. И у него даже вроде как получалось. Вскоре он засветился в ЛФК, а позже, примерно два года назад, уже смог выгрызть себе дорогу во второй дивизион ФНЛ. Сколько же радости у него было! Я уже ждал, когда он попадет в Премьер-лигу, начнет зарабатывать миллионы и отвезет меня в Дубаи, хех.
– Вот уж не ожидал, – все никак не может прийти в себя Дэн. – Какими судьбами тут?
– Какими, какими, – фыркнул я. – Самыми что ни на есть. Черепушка моя уже не выдерживает давления мегаполиса. Решил вот проветриться.
– И не позвонил даже, вот засранец, а! – возмутился Дэн, легонько стукнув меня в плечо.
– Прости, брат, как-то все так завертелось, даже и не знаю, что сказать толком, – виновато опустил голову я. – Как живешь-то хоть? Слышал, ты там должен был по осени в первый дивизион пробиваться.
– Макс, слушай, сразу говорю, не хочу об этом, – неожиданно резко отреагировал он.
– Почему нет? – удивился я. И только потом дошло. – Не вышло, да?
– Не вышло это мягко сказано, – горько усмехнулся мой друг. – Такого провала второй дивизион не видел, наверное, никогда. Не знаю, что со мной в тот день случилось. И вроде оно и ничего, с кем не бывает, но именно в тот день к нам приезжали агенты из «Балтики», прикинь? Короче, пердив для меня закрыт.
– Да брось, неужели нельзя ничего исправить? – нахмурился я. – Это же спорт, тут всякая хрень случается. Сегодня проиграли, завтра выиграли…
– Макс, ну куда мне с такой подготовкой в первый дивизион? – серьезно спросил Дэн. – Я тот еще фрукт, с огромным ворохом вредных привычек. Это закономерный результат.
– Ну, начни с малого тогда, – пожал плечами я и кивнул в сторону дотлевающей в его пальцах сигарете. – Можешь для начала бросить бяку. Ну или на электронку переходи.
– Да ну нафиг твои электронки, – скривился он. – Еще предложи мне пить безалкогольное пиво и, пардон, трахаться с резиновой женщиной.
– Ну, слушай, солевой никотин так-то мало чем отличается от обычного, – сказал я.
– Да мне все равно. Нет, Макс, я все, хватит с меня футбола. В гробу я его, мать, через поперечную, видал. Обо всем остальном – сколько угодно.
Грустно это, когда так глупо разрушается мечта. И тут даже ничего не сделаешь. Мой друг сам должен захотеть. А с этим, как понимаю, возникают существенные проблемы.
Ладно, сейчас это все лирика. Придумаем что-нибудь.
– А ты все продолжаешь невинных животных калечить? – невинно спросил Дэн.
– Конечно, они же после моего лечения продолжают жить, – пожал плечами я. – Смотришь так на некоторых хозяев и думаешь, бедное создание, самое лучшее для тебя – быстрая эвтаназия.
– Смотрю, ты очень любишь своих клиентов, – хмыкнул мой друг.
– Homo не мои клиенты, так что я имею полное право говорить о них то, что думаю. Это, конечно, автоматически делает меня в глазах окружающих редкостной сволочью, но лично я считаю себя деятелем искусства. Быть милым с теми, кого в душе глубоко ненавидишь это, знаешь ли, очень сложный вид деятельности.
– Да уж, а я думал, что меня жизнь потрепала. А тут вон как – Макс заделался в человеконенавистники, – Дэнчик потянулся и полез за еще одной сигаретой. – Я вообще просто хотел, чтобы ты тогда уж завтра по возможности моего Бакса глянул. Глаза у него слезиться начали. А в нашей местной ветеринарке идиоты какие-то работают, вот честно.
– Аллергия, инфекция, нарушение оттока… Жалко, что нет с собой полосок для теста Ширмера, – призадумался я. – Ладно, завтра гляну. С тебя пиво.
– О как, – свистнул Дэнчик. – Нет вот, чтобы просто так глянуть. Пиво ему покупай.
– Ну а ты чего хотел? Любой качественный труд должен быть оплачен, – глубокомысленно изрек я, хлопнув друга по плечу. – И, кстати говоря о птичках, – предлагаю выдвинуться в сторону магазина. А то холодно так-то как двум истуканам на одном месте стоять. Топливо не помешало бы. Ты же ведь не торопишься?
– Совершенно не тороплюсь, – утвердительно кивнул Дэн, довольно ухмыльнувшись. – За такую встречу грех не выпить.
Поселок пустовал. Мы с Дэном на фоне всей этой безмятежности выглядели даже как-то диковато. Словно два призрака заснеженных улиц, которые в этот промозглый вечер решили осмотреть свои владения. Специфическое зрелище. Будь я кем-то сторонним, и внезапно перед моими глазами из метели выползли бы два таких силуэта – точно стороной бы обошел. А ведь на самом деле-то – добрейшей души джентльмены.
Особо много чего в магазине брать было без надобности. Бутылка водки, стаканчики одноразовые, да сок. Дэн еще взял себе впрок пачку сигарет.
