– Не может быть из-за того, что этот ублюдок ее ударил?

– Не исключено, – киваю. – Не волнуйся, рыжуль, осмотрю ее при первой возможности. Вот только без градусника даже не знаю, смогу ли сделать точный анамнез…

– Возьми у Виолы, – до Алисы не сразу дошло. – В чем… Так… А-а-а-а… Ну, не повезет кому-то, что я могу сказать. У меня собака заболела, так что пофиг. Продезинфицируем. Спирт-то у нее всяко тоже есть.

А знаете, вполне разумные выводы. Я даже спорить не буду.

На пляже все еще был почти весь лагерь. Расходиться еще никто и не думал. Основное действо, которое представляло из себя сейчас какой-то безумный танец, под мелодию, в которой я узнал «Кадриль», приходилось около установленного вручную помоста, украшенного ракушками, водорослями и пластмассовыми рыбками, за которым гордо веял парусами макет «Разящего». В центре внимания – Ольга Дмитриевна, вожатая Маша в каком-то нелепом платьице и незнакомый тучный мужик в декорированных под чешую плавках, украшенный бородой от костюма Деда Мороза.

Вот, значит, какой ты у нас, товарисч Высорогов…

По краям этой нехитрой декорации разместили уже знакомые колонки, а неподалеку от толпы на песке под навесом обустроили место бессменного диджея «Совенка» Мику, которая заливисто отжигала вместе со всеми. Полуяпонка явно чувствовала себя сейчас на своем месте, которое не собиралась никому уступать. Впрочем, никто и не посягал.

– И как мы Панамку сейчас выцепим? – спросила Алиса, скептически уставившись на все это представление.

– Пока никак, – ответила Славя, нахмурившись. – Подождать придется. Но недолго. Сейчас танец закончится, потом будет небольшая миниатюра, а за ней – конкурс на тему футбола. Вот во время него и выцепим. Ольга Дмитриевна с футбольным мячом не очень-то дружит, так что до следующей миниатюры точно будет не занята.

– А ты откуда все это знаешь? – хотя, чего я спрашиваю, она же помощница вожатой, которая и писала этот бред. Конечно же она знает.

– Помогала в корректировке сценария, – чуть улыбается активистка, явно довольная собой. Что ж, не будем расстраивать девушку.

Ждали недолго, вскоре музыка утихла. Некоторые пионеры из тех, что помладше, еще побыкрались по инерции, но вскоре и они переключили внимание на ведущих Нептунятника.

– Молодцы, хорошо танцуете! – зычно пробасил Высорогов, старательно копируя почему-то манеру речи вышеупомянутого Деда Мороза. Хотя, может Нептун таким же голосом и говорил. Сценическое допущение. – Но что-то доченька моя любимая так и не развеселилась. – Тут он повернулся к морщащей нос Маше. А образ капризной бабы ей подходит, если так подумать. – Может, тебя кто-нибудь обидел? Только скажи, я мигом найду обидчика, все царство морское переверну вверх дном.

– Да не обижал меня никто, – навзрыд ответила вожатая.

– Царь Нептун, а давай теперь вместе с тобой попробуем развеселить русалку-несмеяну? – живо предложила Ольга. В уголках ее глаз как будто появляются смешливые морщинки.

– А это как? – удивился «Нептун».

– А ты сыграй с нашими ребятами в футбол!

Тут же последовал шквал аплодисментов, хотя нашлись в толпе и такие, кто недовольно бормочет и шикает.

– Футбол? А это что такое?

Дэнчика бы сюда, он уж-то растолковал бы как следует. А пока Ольга Дмитриевна объясняла принцип предстоящей игры, к помосту уже принялись выстраиваться ряды мальчишек и девчонок, желающих сыграть с начальником лагеря. Контролировали все это дело Борис Александрович и сам Никитка во плоти. Меня затошнило от отвращения при виде его рожи. Я запустил пальцы в волосы и, зажмурившись, сцепил руки на затылке. Вся моя поза сейчас выражала такое напряжение, что взрыв казался неминуемым. Но тут Мику тихонько запустила веселую мелодию, под которую некоторые из детишек принялись с улыбками раскачиваться. Глядя на все это умиротворение, я и сам позволил себе расслабиться. С этим одноклеточным мы попозже разберемся. По-свойски. В своем, так сказать, кругу.

Нептун начал отбор в команду, а Ольга с облегченным видом отвела взгляд. И тут же встречается им с нами, красивыми. И аж чуть за сердце не схватилась. Только и оставалось, что вымучить из себя подобие улыбки. А у вожатой определенно сейчас вырвался обреченный вздох.

– Так, ладно, – Славя нашу игру в гляделки как-то проморгала. – Никуда не уходите, я за Панам… Тьфу!

Алиса рассмеялась коротким отрывистым смешком, который менее знающий ее человек скорее бы интерпретировал, как презрительное фырканье, нежели выражение веселья.

– Лиска, мне кажется, что это победа, – довольно изрекла Ульянка.

– Зла на вас не хватает, – сострила гримасу активистка. – За Ольгой Дмитриевной я.

– В этом нет необходимости, – равнодушно откликаюсь я, смотря, как вожатая уже летит к нам, пробиваясь сквозь толпу.

Проследив направление моего взгляда, девушка чертыхнулась и вытянулась в струнку, заодно поправив пионерский галстук. Зачем – понятия не имею, привычка, видать. Алиса чутка взбледнула, уже по обыкновению готовясь к нагоняю, и неважно, за что. И лишь только Ульянка продолжала вести себя, будто все в порядке. Мне бы такую беззаботность.

– Жеглов! – сходу прошипела Ольга Дмитриевна. – Какого… Нептуна ты тут делаешь? Ты в медпункте должен быть!

– Ольга Дмитриевна, у нас… – начала было Славя.

– Ясенева, а ты что, извини меня, клювом щелкаешь? – перекинулась на бедную девушку Ольга. – Или ты в очередной раз забыла, что ты моя помощница, и что Жеглов находится и под твоей ответственностью тоже? Почему больной пионер на твоих глазах прохлаждается, как ни в чем не бывало?

Активистка густо покраснела и как-то быстро стушевалась. Ульянка ойкнула и мгновенно спряталась за мою спину. А я сам, как воды в рот набрал. Понимание, что Славе несправедливо досталось сейчас из-за меня как-то выбило почву из-под ног, так что сейчас я нервно теребил на ладан дышащие очки. Повезло, что Алиса хоть нашла в себе силы пробормотать под нос:

– Стало быть, Вам неинтересно, что Мартынов пропал?

Теперь настал уже черед Ольги побледнеть. Она медленно повернулась к рыжей и посмотрела на девушку немигающим тяжелым взглядом.

– Двачевская, если это сейчас твоя очередная шутка…

– Не шутка, Ольга Дмитриевна, – ладно, хорош отмалчиваться. – Его нет на территории лагеря. И у меня есть подозрение, что он попал в беду в заброшенном корпусе. Не спрашивайте.

Вожатая охнула, ее щека пару раз судорожно дернулась, и она обессиленно уселась на корточки.

– Ольга Дмитриевна! – воскликнула Славя. – Что с Вами?

– Все… нормально, – успокоила ее Ольга, вновь поднимаясь на ноги, которые еще мелко тряслись. – Так, девчат, сходите-ка погуляйте, нам с Максимом надо кое о чем поговорить…

– У меня нет секретов от друзей и уж тем более от девушки, – как-то само вырвалось. – Можете говорить при них.

Вожатая неуловимым движением пробежалась глазами по мне и Алисе, которую я тут же ухватил за руку. На ее губах даже на долю секунды проскользнула улыбка.

– Ну конечно, как же… Ладно, раз ты так хочешь… Черт, ведь знала, что не стоит прекращать к вам двоим заглядывать по утрам. Ваши родители ведь предупреждали, что это может произойти в любой момент, а я самонадеянно подумала, что пронесет…

Так, и что она сейчас имеет в виду? Неужто нашу ту самую «проблему»? Ну надо же, одной тайной меньше. Только это сейчас не проясняет ни черта!

– Ольга Дмитриевна, – в голове бешено скачут мысли – проблема, Дэнчик, старый лагерь, Алиса… – О чем Вы?

– Максим, ну… – на секунду она смутилась и запнулась. – Я о вашем с ним лунатизме.

А?

Очки, которые я все это время вертел в руках, чуть не падают на песок, а я мгновенно забываю обо всем, полностью сконцентрировавшись на этом внезапном откровении. Но даже так полное осознание до сих пор не приходило.

Лунатизм, стало быть… Как все тут удачно подготовлено. Объяснение всех возможных странностей с нашей стороны на все случаи. Причем объяснения даже разумные.