– Ну и как это все понимать? – тут же накинулась на нас активистка, когда мы медленно приблизился к ней. Улыбка тут же померкла. На самом деле какое-то мгновение она еще играла на моих губах, растянутых в стороны, хотя чувств, которые ее вызвали, уже, в общем-то, не было.
До этого все весело прыгающая и разбрызгивающая лапами грязь по всей округе Жулька от такого натиска невольно попятилась. Что довольно ясно говорило, что ничем хорошим эта встреча не закончится.
– Вынужденная необходимость, – я весь ощетинился, готовясь к защите, хотя мне вовсе этого не хотелось, поэтому постарался сделать тон шутливым.
– Макс, давай сейчас без этого, – успокаивающе произнес Дэнчик. – Славь, я сейчас все объясню, ты только…
– Что «только»? – перебила его девушка. Только сейчас я заметил ее чересчур непроницаемое выражение, как у человека, которого заставили пожалеть о его доброте. – Что ты вообще тут делаешь? Опять его выгораживать собрался? Прости, но в этот раз уже не получится. Ты хоть представляешь, что твой друг натворил? Сбежал, нахамил вожатому! И конечно же Двачевская тут как тут, куда же без нее!
– А тебя ничего не смущает сейчас, святоша хренова? – злобно сверкнула глазами Алиса.
– А что меня должно… – на какие-то секунды выражение ее лица оставалось неизменным, только потом ее глаза в ужасе расширились. – Максим, что с твоим лицом?
– Говорю же, вынужденная необходимость была, – повторил я, выдавив самую невинную улыбку, на которую был способен.
– Что произошло? – Славя выключила свой официоз, во мгновение вернувшись в свое типовое состояние. – Кто это так с тобой?
– Ты чего вот докопалась, Ясенева? – Алиса мягко выпустила меня из-под своей руки и, подбоченившись, вышла вперед, как бы загораживая нас с Дэнчиком. – Свали к такой-то матери с дороги, человеку в медпункт надо, а не нотации твои с Панамкой слушать.
– Ты всегда по умолчанию включаешь стерву? Открою тебе секрет, это работает только пока ты молодая и симпатичная. Я вижу, что ему в медпункт надо, не слепая, – отозвалась Славя. – Но мне нужно знать, что случилось. Ради его же блага.
Ради моего блага. Скверно.
– Славь… – начал было Дэнчик.
– Меня он защищал, ясно? – взорвалась Алиса. – Я вляпалась в историю, а Максим меня защитил! Заступился за меня, хотя отчетливо понимал, что ничем хорошим это не кончится! Поступил как настоящий мужчина! И если с кого и надо спрашивать, что весь этот долбаный лагерь на ушах стоит, то с меня! Но не сейчас. Сейчас ему нужна помощь, ты это можешь понять?
Сердце у меня колотилось. Я прокручивал в памяти все наши со Славей разговоры и пытался понять, изменилось ли ее отношение ко мне. Ведь она когда же охарактеризовала меня как хулигана, но все же с головой на плечах. И вряд ли она бы стала говорить такое после первого или второго дня в лагере.
– Я понимаю, – взгляд активистки был устремлен сквозь нас, на дорогу, а руки теребили подол дождевика. – Так, хорошо… У меня в голове не укладывается, что я действительно собираюсь это сделать… Я сейчас постараюсь отыскать Ольгу Дмитриевну, отвлеку ее как-нибудь, а заодно аккуратно введу в курс дела.
– Было бы еще желательно с ней сегодня не пересекаться, – робко вставил я. – А то сорвется еще в тупую. Отложить все встречи до завтра, думаю, будет куда разумнее.
– Это уже не гарантирую, она сейчас вся на нервах, но… – Славя замешкалась, подбирая слова. – Твое предложение действительно разумно. Что-нибудь придумаю. Но, опять же, ничего не обещаю.
– Спасибо, золотой, – нежно улыбнулся Дэнчик.
– А с тобой, – как-то неожиданно яростно сверкнула девушка своими голубыми глазами, которые сейчас очень походили на цвет яркой молнии. – Еще сегодня поговорим. Как Максима в медпункт отведешь – жду у себя. И не смотри на меня так. Я устала от…
Так и не договорив, Славя фыркнула, круто развернулась на каблуках и зашагала прочь. Провожающая ее взглядом Жулька тихонько заскулила.
– Достанется мне сегодня, – цокает языком мой друг.
– Ты меня, конечно, извини, но я не понимаю, чем ты думал, когда решил с ней сблизиться, – покачала головой Алиса. – Не, так-то сиськи у нее что надо, но все же…
– Оставим этот разговор на потом, на после моей смерти, например, – покраснел Дэнчик. – Других дел сейчас полно.
– Как скажешь, – хихикает рыжая лиса. – Только это, давай-ка ты его дальше сам. А то я уже замучилась.
– Да ладно, – хмыкаю я, поправив очки, которые в связи с поломкой не сидели, а болтались на лице при помощи честного слова. – Своя ноша не тянет. А я ведь – твоя ноша, да, Алис?
– Моя-моя, – вздохнула Двачевская. – Но это все равно ничего не меняет. Девушка устала.
До медпункта добрались почти без приключений. Почти, если не считать не желающую от нас отвязываться Жульку. Пришлось задержаться аккурат напротив вотчины кибернетиков, ждать, пока Алиса ей что-то нашептала ей на ушко. Только после этого собачка, добродушно лизнув девушку в щеку, соизволила откланяться. Еще показалось, что на площади кто-то бегает туда-сюда, но пока суть, да дело, таинственный силуэт уже куда-то запропастился.
Я чувствовал себя каким-то беспомощным и в то же время взвинченным. Только сейчас я понял, что сказала Алиса Славе. Я поступил, как мужчина… Удивительно, но я даже не припоминаю, чтобы обо мне кто-то раньше говорил такое. В смысле, я часто слышал благодарности в свой адрес от сотни людей, чьим питомцам я помог, в том числе и выкарабкаться с того света, но чтоб вот так… Я даже не знал, что я сейчас ощущаю. Гордость? Благодарность? Смятение? Все это так ново для меня.
Мы добрались до крыльца, поднялись по ступенькам, после чего Дэнчик принялся стучать в дверь. Стук отозвался тишиной. Видимо, у всех появились опасения, что внутри никого нет, даже несмотря на тихий свет настольной лампы. Поэтому он постучал снова, на этот раз громче.
– Виолетта Це… Ц… Да е… У нас раненый!
Наконец послышались шаги. Щелкнул ключик в замочной скважине, и дверь отворилась, явив перед нами медсестру. Чуть взъерошенную, с неестественно бледными без помады, чуть полноватыми губами и белом медицинском халате, одетом, похоже, прямо на голое сильное тело.
– Пионеры? Что у вас… Максим? – слегка заспанный вид тут же сменился выражением крайнего беспокойства. – Это кто ж тебя так?
– Враги народа, – виновато улыбаюсь.
– Отморозки какие-то с деревни, – пояснил Дэнчик, особо не вдаваясь в подробности.
– Он меня защищал, понимаете? – выдохнула Алиса одновременно с ним.
– Так, тихо-тихо, не все сразу, – предупредительно подняла руку Виола. – Давайте, пионеры, залетайте внутрь, там уж все в подробностях расскажете. Оля в курсе?
– Не должна быть, – бросил я.
Дэнчик довел меня до кушетки и помог присесть, предварительно сняв с меня разорванный дождевик. Я мимоходом оценил себя, красивого, в зеркальце – только теперь я в полной мере осознал, почему мой друг просил меня повременить с бурными проявлениями благодарности. Грязевые капли, вперемешку с кровяными подтеками выглядели весьма красноречиво.
– Это хорошо, меньше воплей будет, – констатировала Виола, уже колдуя над аптечкой. – Пионер, пододвинь пока столик поближе к кушетке.
Дэнчик кивнул и тут же кинулся исполнять просьбу. Алиса тем временем неуверенно переминалась с ноги на ногу, вопросительно поглядывая то на Виолу, то в сторону двери. На улице в очередной раз громыхнуло. Но на этот раз уже как-то тихо, будто гроза, наконец, начала выдыхаться.
– Вы же нас не сдадите? – вопрос на уровне детского сада, и Алиса это, скорее всего, прекрасно понимала. Но что уж поделать – нервы.
– Я думала, что у меня в «Совенке» немного другая репутация, – лица медсестры сейчас не было видно, но, судя по голосу, она улыбалась.
– Извините, – сконфузилась рыжая.
– Да ладно тебе, пионерка, – весело ответила Виола, выгрузив на медицинский столик марлю, гемостатическую губку и зеленку. – На первый раз прощается. Кстати, можешь потихоньку начинать раздеваться, как с Максимом закончу, за тебя примусь.
