– Короче, у меня подарок для тебя, – продолжил я, стараясь игнорировать начинающуюся перепалку гитаристок.

– Подарок? – встрепенулась рыжая-младшая, взвизгнув чуть ли не на всю столовую. – Что ж ты молчал-то, прохиндей такой? Давай сюда!

Девчушка с трудом сидела на месте. Смотреть на это было крайне забавно. Даже захотелось самую малость поиздеваться, растягивая этот момент предвкушения, но подсознание вовремя вспомнило, что это может с легкостью обернуться очередным синяком на моей руке. Так что план был отвергнут в зародыше.

– Держи, мелкая, – протягиваю я ей значок.

Надо обязательно оставить в памяти это восторженное выражение лица. Вскинутые брови, улыбка во весь рот, прищуренные глаза. Да, я и забыл, как, оказывается, приятно дарить подарки.

– Нравится? – задал я совершенно излишний вопрос, даже не пытаясь скрыть самодовольство.

– Ох, Макс, я тебя обожаю, – пропищала Ульянка каким-то севшим голосом и, не выпуская из рук значок, протянулась ко мне через Алису и крепко обняла за шею.

– Ну едрить-мадрить, чего вы тут устроили? – возмутилась рыжая, сама при этом едва сдерживая улыбку. – Жестоко с такой страстью обниматься на глазах у одинокой девушки, знаете ли.

– А ты не завидуй, – хмыкнула девчушка. – И, между прочим, я тоже одинокая девушка.

– Тебе, карапузик мой, рано еще. Радуйся счастливому одиночеству пока есть возможность, – потрепала та ее за волосы.

– Да ну тебя, рано-рано… Ничего не рано, – фыркнула Ульянка. – Душа сейчас любви требует. Большой и чистой.

– Конфет ворованных она у тебя требует, а не большой и чистой, – справедливо заметил Дэнчик.

– А ведь еще утром другом мне был, – рыжая-младшая манерно всхлипнула, затем неожиданно резко наклонилась в его сторону, выхватила у него из рук салфетку, быстро скомкала и с размаху запулила ее точнехонько ему в лоб.

– Да какого… – начал было возмущаться тот.

– Такого, – показала ему язык Ульянка. – Нечего выступать, когда не просят.

– Можно подумать, что часто просят, – обронил я.

– А ты не думай, что раз ты мне значок подарил, то тебе достаться не может!

– Да я вообще молчу, – протянул я, задумчиво попивая чаек.

После ужина никто не спешил расходиться. Все были в ожидании праздничной его части. Наконец, в центр столовой вышли Ольга Дмитриевна вместе с Константином Геннадьевичем. Оба выглядели очень важными и довольными.

– Дорогие ребята! – начала горланить Ольга. – Нашему вожатскому коллективу крайне приятно, что наше спортивное мероприятие завершилось в такой дружеской и по-настоящему пионерской атмосфере! Не в последнюю очередь, благодаря вам и, конечно же, нашим спортсменам!

Все дружно захлопали и закричали.

– Каждый показал себя с лучшей стороны, – при этом вожатая невольно покосилась в нашу с Алисой сторону. – Именно поэтому, в лучших традициях, победила в нашем соревновании дружба! Я горжусь вами! Вы молодцы!

Переждав новый приступ восторженных воплей, Ольга откашлялась и продолжила:

– Как я уже говорила, по этому случаю наши повара приготовили огромный праздничный торт! К сожалению, я понимаю, что на всех его не хватит, но…

Пионеры оживленно и разочарованно зашептались. «Но» уже никто не расслышал. Это не должно было стать новостью, но исходя из растерянного лица Панамки, почему-то стало.

– Главное, чтобы мне достался, – горделиво выпрямила спинку рыжая-младшая. – Я честно выиграла этот торт!

– Вот так сама взяла и выиграла? – с укоризной уточнил Егорыч.

– Конечно, – ответила девчушка будто само собой разумеющееся. – Ну, ты тоже участие принимал. И Дэн. Нет, я не спорю, все молодцы, но я прям молодец-молодец.

– Ну ты, блин, и жучка! – восхищается Света. – Всем бы твою самооценку, вы только подумайте!

– Все, хорош, – вмешивается красная от смеха Алиса. – Свет, не разбалтывай ее, а то она и дальше неправильно роль своей личности в истории освещать будет.

– Кто? Я? – удивляется Ульняка. – Ну ты даешь, Лиска! А ведь еще утром…

– Тишина, пожалуйста, товарищи пионеры! – наконец призвал всех к спокойствию командным басом потерявший терпение Константин.

– Спасибо, – кивнула Ольга, когда в столовой вновь наступила неохотная тишина. – Так вот, в качестве утешения, все остальные получат конфеты! Их уж точно на всех хватит.

Гомон поднялся такой, что, кажется, задребезжали оконные стекла. Удовлетворили всех страждущих, что называется.

Дверь в кухонный блок распахнулась, и оттуда вышли две поварихи, несущие долгожданный торт, усыпанный ягодами, которые мы, помнится, добывали с таким трудом. За ними выехала тележка, на которой стоял поднос, доверху набитый всякими сладостями. Славя тут же кинулась к Панамке помогать разрезать торт. Краем глаза увидел, как Дэнчик схватил Ульяну за шкирку. Та недовольно скорчилась, побрыкалась, выражая готовность колотить моего друга всем, что под руку попадется, но все же успокоилась. А поди тут, не успокойся. Габариты у них, скажем так, весьма и весьма разные. Как твои слон и Моська.

– Если так сильно оголодала, то можешь мой кусок забрать, только хрень творить не надо, – отчаянно зашептал Дэнчик. – Как дите малое, честное слово.

Всем своим видом Ульяна показывала, что ей очень стыдно. Голубые глазки так и светились невинностью. Сторонний человек ей бы наверняка поверил. Да только вот Дэнчика уже к сторонним нельзя было приписать ни под каким соусом. Поэтому слегонца он ее все же придерживал. От греха подальше, что называется.

На раздаче вожатая, Константин и Славя только и успевали, что обеспечивать всех сладостями. Я даже удивился, поняв, что небольшой кусок тортика перепал и мне. Не то, чтобы я расстроился, если бы не досталось. Скорее, немного бы оскорбился.

Да, я еще долго буду всем припоминать свое обезьянничество на «Ближнем». Такой стресс, такой стресс…

А Дэнчику будто специально наша блондиночка кусок побольше отвалила. С сочной такой ягодой. Нехорошо служебным положением злоупотреблять, Славяна. Эх, знала бы ты, что далеко не нашему футболисту сей кусман отойдет… Я бы обиделся. Впрочем, это уже другая история. Жертвовать меньшим, дабы не допустить большего. Думаю, у моего друга хватит красноречия, дабы объяснить Славе, что он не побрезговал. И на самом деле исполнял роль благородного героя.

А вот интересно, что она там учудить-то думала?

В голове пронеслась картина, будто из каких-то ситкомов – Ульяна, распихивая всех на своем пути, вгрызается в торт, отчаянно стараясь полностью запихнуть его в себя. Панамка с ревом пытается оттащить ее за ноги, все смотрят на этот цирк с круглыми глазами, не зная, что делать, как спасать торт, и только я, Алиса и, возможно, Дэнчик, погибаем от хохота.

Да уж, богатое у меня воображение.

Выдернул меня из мира мультиков толчок в спину. Крякнув, поворачиваюсь и вижу Алису, меланхолично дожевывающую свой кусок многострадального торта. Рядом с ней Света в обществе свиты – Витя с Сережей.

– Ну что, Макс, идешь к Виоле милостыню просить? – спрашивает.

– Да, иду, – отвечаю. – Обещал ведь.

– Смотри там, друже, хорошо старайся, – хмыкнула Света. – Барышни изволят выпить. А то тоска такая вокруг.

– Да и не только барышни, – кисло улыбнулся я в ответ. – Если уж совсем откровенно, я уже почти неделю мечтаю крепко нажраться.

– Что так? – интересуется блондинка.

Да просто, золотце, порой посещают мысли, что все происходящее – обычный затянувшийся и очень крепкий алкогольный бодун. А клин, как известно, клином вышибают. Хотя, обидно будет, если я напьюсь и проснусь в автобусе, уже зимой двадцать первого года. Даже очень.

– Была причина, – плавно съехал с темы я. – Где вас искать потом?

– В музклуб подходи, – жмет плечами Алиса. – Там, возможно, и задержимся. Ну, ты понимаешь…

– Чего уж тут не понять? – ответил я и, закинув в себя остаток своего законного куска, направился к выходу.

– Удачи! – слышу вслед синхронный возглас Вити с Сережей.