– Мы с Дэном как-то пытались, помнится, зацепить электричку, – вспоминаю я с идиотской ухмылкой. – Попытка была, мягко сказать, неудачной. Даже несмотря на то, что мы так-то практиковались быстро залезать на сцепку и обратно в депо. Стоим, значит, ждем электричку, когда уже дело дошло до полевых испытаний. Ну, подъехала, Дэн первым быстро залез на сцепку, а я умудрился зацепиться курткой за решетку над фарой. Представляешь, поди, эту картину. А дальше пролезть не могу, в силу того, что куртка начала рваться. Пытаюсь отцепить ее, но увы мне и ах. Решетка явно не хотела отпускать мою одежду. Дэнчик ринулся мне помочь, но оступился и с матом грохнулся на рельсы. А там уже двери у электрички закрылись, тронется вот-вот, а я все еще пытаюсь отцепить куртку от решетки. В моей голове уже созрела картина, как я бегу следом за электричкой и красиво впечатываюсь в ограждение платформы. В общем, курткой тогда пришлось пожертвовать.

– Идиоты, – смеется Алиса. – Но тут уж явно не мне осуждать, мы с Аленкой тоже хороши. Кстати, ты вот про Генду вспомнил…

– Без задней мысли! – на всякий случай я примирительно поднял руки, мастерски изображая беспомощность. Зная, как она относится к нотациям… Причем, почему-то исключительно с моей стороны… – Затея, конечно, сомнительная, но что было, то было. Мне не стоило это лишний раз упоминать, даже с учетом того, что я был немножечко в ярости.

Алиса неожиданно рассмеялась. Зараза такая. Насколько нужно тронуться рассудком, чтобы предугадать ее реакцию и действия?

– Отлично сформулировано, Макс, но я сейчас не об этом, – девушка нагнулась ко мне с самым заговорщицким видом, а я немного опасливо наклонился ей навстречу под грустный аккомпанемент заканчивающих песню Скорпов. – Хочешь, расскажу, зачем я вообще тот подрыв устроила?

Так-так, это у нас что, колючая рыжая роза специально для меня прячет еще какую-то часть своих шипов? Разве я могу сейчас отказаться?

«In my head I hear a million conversations, I’m spinning out, don’t wake me up until the end…» – настал черед завываний The Score.

– Честно, до безумия, – живо киваю. – Ибо слышал только какими-то урывками, и со слов людей непричастных, сие было полной бессмыслицей. А сам у тебя спросить как-то, ну, не решался. Я, знаешь ли, еще помню тот момент, когда ты меня в бешенстве к шкафу придавила.

– Да мог бы и спросить, я из этого тайны не делала, да и всегда сама считала это бессмыслицей, – неряшливо усмехнулась девушка. – Я ведь дурынду эту спасала, – кивнула она в сторону Аленки. – Она с Ленкой тогда пособачилась в очередной раз, ну, разозлилась, написала ночью краской на ее домике «Ленка – дура». Жирно так, душевно, я бы даже сказала. Может, все и обошлось бы малой кровью, Панамка поорала бы, да отстала, вот только следующий день был родительским. А в тот раз все приперлись. Даже этот жиртрест из администрации. И ничего уже и сделать нельзя было, разве что только отвлечь внимание на себя. А то родители-то у девчонок, сам, поди, слышал, важные шишки, там не забалуешь. Любой косяк может нормально так аукнуться. Это мне-то все равно, чего они мне сделают… Так вот, я по-быстрому соорудила порох, и бах! Небольшой взрыв у всех на виду – пионеров, вожатых, родителей, администрации… Не сообразила даже, что могла просто вину за надпись на себя принять. Поэтому и сама, как я уже говорила, понимаю, что бессмыслица была. И ведь почти смогла тогда не спалиться, эх… Зато цели своей добилась – о выходке Аленки никто не вспоминал. И факт того, что Ленка-то, оказывается, дура, остался незамеченным.

Алиса закончила рассказ, теребя в руках снятый галстук. И поглядывает так, я бы даже сказал, что подозрительно. Будто ждет какого-то неудобного вопроса, чтобы иметь полное право на меня сейчас хорошенько наорать. Но нет уж, не доставлю я тебе, милая, такой радости.

Потому что то, что произошло, окончательно закрепило в моей голове один факт – Алиса сумасшедшая. Но, черт бы меня побрал, это один из самых достойных человечков, которых я когда-либо встречал.

– Алис, ты… – даже почему-то слов не нахожу. Только и остается, что глупо улыбаться. – Ты замечательная подруга и человек. Аленке с тобой очень повезло. Как и Ульке. Да и… не только… им.

– Кому-то еще есть до меня дело? – как-то даже горько усмехнулась рыжая.

Тут явно чувствуется подвох. И я даже понимаю, где. Чего я не понимаю – зачем принуждать меня к повторению того, что уже и так даже ежу понятно. И о чем я уже говорил открытым текстом. Пусть и не прям слово в слово.

– Слушай, ну перестань, – постарался сказать это как можно мягче. – Сама ведь прекрасно понимаешь, что есть. Даже, представь себе, той же Панамке.

– Вау, – протянула девушка с явным скепсисом. – Ладно, забудь. Действительно глупость спросила. Ален, ты живая там еще?

– Я наслаждаюсь свободой! – тряхнула та шевелюрой.

– Хорошо тебе, – Алиса выглядела несколько раздосадованной, и я ее прекрасно понимал. Мало кому понравится, когда ты не услышал то, что определенно хотел… Ой, да к черту.

– Мне есть до тебя дело, – сглатываю. – Если ты это хотела услышать.

– Я ничего не хотела услышать, – ответила хмурая девушка, принимая вертикальное положение и возвращая мне наушник, откуда уже во всю радовался Linkin Park. И, уходя, резко поворачивается, едва не пройдясь копной огненных волос по лицу. Я с наслаждением, подчиняясь неизведанным рефлексам, вдыхаю их аромат, который будто выбивает почву у меня из-под ног.

И с опозданием приходит очередное осознание. Опять веду себя как мудак. Опять натворил херни и расстроил девушку. И ведь какую! Держу марку.

«What I’ve done! I’ll face myself to cross out what I’ve become…»

Интересно, хватились нас уже в лагере или нет? Еще больше даже интересно, как Ульянка самостоятельно с «Длинного» на большую землю вернется. Бедолага. Надо будет попросить Аленку ей взять чего-нибудь из райцентра, если у нее деньги после газировки останутся. А то некрасиво получилось. И это еще мягко сказано.

– На что она на этот раз обиделась? – резко спросила мне прямо в ухо незаметно спустившаяся Аленка. Я даже вздрогнуть забыл.

– А ты как поняла, что она обиделась? – спрашиваю.

– По ее складке между бровей, – девушка задумчиво смотрела на подругу, которая, отойдя от нас на достаточное расстояние, вновь закурила, прислонившись спиной к стенке. – Ну так что?

– Максим Жеглов не оправдал ожиданий, – цокнул языком я, также не в силах оторвать взгляда от рыжей красавицы. – Опять.

– Трагедия-то какая, – хлопнувшая меня по спине девушка явно не оценила весь масштаб этой самой трагедии. – Знаешь, трудно оправдать ожиданий человека, который сам не знает, чего хочет. Точнее, в целом-то можно сформулировать, чего она хочет, но в деталях запутаться – проще простого. И… Я не думаю, что ты не оправдываешь ее ожиданий. Даже когда вы ругаетесь. Сейчас она подуется, поймет, что на нее обращают внимание и вернется. Вон, посмотри лучше на небо, – она ткнула пальцем в голубую даль, схватив при этом мою руку. – Видишь облако, похожее на зайца?

– Разве это заяц? – я сделал задумчивый вид и отчаянно зачесал репу свободной конечностью. – Как по мне, то это больше похоже на… кролика?

– Серьезно, да? – нахмурилась Аленка.

– Ладно, вон облако, похожее на креветку, – киваю я куда-то в сторону облака, уж действительно похожее до боли на знакомое всем ракообразное.

– Вообще нет, – покачала головой девушка.

– Да в смысле? – я был озадачен. – Тут явно видно креветку или рака. Вон, даже хвост соответствующий.

– Ладно-ладно, будь по твоему, – сделала мне одолжение Аленка. Ну, и на том спасибо. – Хотя мне, как несостоявшемуся всаднику облаков, лучше знать.

– Прости? – логическая цепочка потерялась окончательно. Это какая-то очередная метафора? Честное слово, уже начинает болеть от всего этого то самое место, где у нормального человека находится голова.

– В детстве решила, что это будет хорошей идеей, – Аленка закусила губу, все также мечтательно смотря в небо. – Все ездят на машинах, а я хотела на облаке. С родителями делилась. Папа просто надо мной посмеялся. Мама попыталась объяснить, что это невозможно, но я не поняла и половины из того, что она мне наговорила. Казалось, что она несет какую-то ахинею.