И когда представился случай, Тертедуэй ухватился за него, не задумываясь. Виновные уже наказаны, посланцам Ищущих сделали необходимые реверансы, после чего попросили освободить жилплощадь. А к пострадавшему комендант даже заглянул лично. Поворошил задумчиво остатки соломы, потрогал пальцем сырые стылые стены, понюхал миску с остатками каши.
– Кормить. Поить. За это уплачено. Никаких посещений и никаких врачей. Как подохнет – в болото. Но! – «Маленький гриф» поднял костлявый палец, – Мы к его смерти не будем причастны! Пусть умрет сам.
После этого он повернулся к колдуну, примкнувшему к свите, и деланно всплеснул руками.
– А ты что тут забыл? Тебя ждут северные гарнизоны и наши доблестные придурочные солдаты, жрущие всякую дрянь и пачкающие потом казенные штаны.
Вот и приходится теперь Кхохолому лишь поминать про себя разных богов и молиться, чтобы удача опять повернулась к нему лицом. Поудобнее устроившись в седле, старик настроился подремать. Умению спать в дороге он научился у орков, а до постоялого двора и сытного ужина путь предстоял еще неблизкий.
* * *
– Шуга, ты где?
– Тут я, рядом.
– Где, рядом? Я тебя не вижу!
– Тише, идиот!
– Это ты кого идиотом назвал?
Мелкими огоньками зачадил факел, тут же звонко ударились о стены звуки двух оплеух.
– Значит так, мытари! Еще слово услышу, вот этими руками пошинкую!
Крапленый сунул здоровенному моряку факел в руки, толкнул второго в сторону прохода в подвал, а сам настороженно прислушался к окружающей их темноте. Один конец коридора выходил к калитке в стене, через которую проникли трое мужчин. Другой конец вел к выходу из башни, возвышающейся над площадкой для занятий с оружием. Где-то в верхних галереях ходили караульные, но у входа в подземелье царили тишина и покой.
– Граг, ты мне на корабле обещал, что будешь молчать!
– А что он? Я же про него слова плохого не сказал, а он меня идиотом обзывает…
– Хоть ослом, личные дела будете дома справлять, а сейчас – давай следом.
Разгоревшийся факел освещал спускающегося вниз Шугу, следом за ним по лестнице засеменил второй матрос. Предводитель еще раз прислушался и поспешил за удаляющимся огнем.
Голый человек приподнял голову над подстилкой и прислушался. По лестнице, ведущей к камерам, спускались люди. Слепец оскалился: шли чужие. Солдаты носили грубую обувь, возвещая о себе громким топотом о каменные ступени. Крадущиеся, напротив, старались ступать тихо в мягких кожаных мокасинах, но измученный тишиной слух пленника легко различал не только каждый шаг, но и подмечал разницу в шуме, что производил каждый из гостей. Худая рука бесшумно обняла кувшин с водой, и тело плавно перетекло с подстилки ближе к стене.
Крапленый выдернул из стены еще один факел, зажег его и жестами показал матросам на первую дверь в стене. Широкий в плечах Шуга перехватил факел в левую руку, правая удобнее сжала рукоятку широкого ножа, развернув лезвием к себе. Граг отодвинул засовы и резко распахнул дверь. Шуга подождал пару мгновений и нырнул в камеру. За ним следом метнулся Граг.
Крапленый с усмешкой посмотрел на раздосадованные лица выглянувших обратно матросов.
– Пусто? А вы хотели – сразу и золотой найти? Давайте следующую. Только не затопчите слепца, а то сигаете, как будто на абордаж пошли.
Матросы открыли вторую тяжелую дверь и ворвались в камеру. Они действовали так, как привыкли при налетах на штурмуемые корабли, страхуя друг друга. Но и эта камера оказалась пустой.
Еще дверь, еще одна. Трое мужчин методично проверяли камеры и прошли уже половину коридора, миновав большую бочку с затхлой водой. За спиной зияли проемы открытых камер. Крапленый повернулся к левой стене коридора. Там оставалось проверить всего несколько дверей, но света факелов не хватало осветить коридор до конца.
– Здесь еще десяток, да на этой стороне около пяти. За двадцать минут должны управиться.
За спиной лязгнул очередной засов и Крапленый стал поворачиваться к открытой двери, чтобы посмотреть, как работают его помощники.
Шаг в камеру, факел перед собой. Второй шаг, и глаз заметил слева какое-то движение. Тело среагировало и начало разворот, но поток воды из кувшина уже обрушился на факел и тот обиженно зашипел, теряя остатки огня. Темнота вернулась внезапно, и Шуга вслепую полоснул ножом воздух перед собой. Но голый человек не стоял, бледная тень сидела на корточках, больше похожая на гигантскую жабу, чем на человека. Внизу мелькнула рука, и тонкие вытянутые пальцы ударили в пах матросу, родив комок невыносимой боли, которая скрючила тело и лишила возможности двигаться. Другая рука в это время ментула уже опустевший кувшин в лицо стоящему в проеме Грагу. Он еле успел закрыться руками и вывалился из камеры, спиной сбив стоящего за ним предводителя.
Тот, кто еще пять минут назад считался пленником, бросил взгляд на пол. Рядом с сипящим от боли мужчиной лежит нож с широким лезвием. Пальцы с удовольствием обняли рукоятку, и лезвие молнией рассекло горло лежащего. Охотник повернул слепые глазницы в проем двери и оглядел барахтающихся на полу мужчин. Без единого звука, скользящими шагами миновал проем и обогнул мужчин слева.
Крапленый с ужасом выхватил клинок, припасенный за пазухой и извиваясь червяком, спиной вперед пополз в сторону. У него перед глазами из черного проема камеры выскользнула белая тень и двинулась к выходу из коридора. Пленник шагал на полусогнутых ногах бесшумно, сгорбившись и размахивая в такт шагам свисающими руками. При этом движения выглядели плавными и несли отпечаток грациозности.
Сидящий у ног Крапленого Граг крутанулся и уже на корточках выставил в сторону напавшего тесак.
– Урод! Ты что делаешь!
Не обращая на него внимания, пленник шагнул к лежащему на полу чадящему факелу, поднял его и не торопясь сунул в бочку с водой. В наступившей кромешной тьме только и слышно, как лопаются маленькие пузырьки на поверхности растревоженной воды.
– О, боги… – сипло выдохнул Граг и огромным прыжком сиганул вперед. Крапленый услышал дробный топот убегающего матроса.
Добыча. Бежит.
Ярко красная тень удалялась в сторону лестницы, ведущей наверх. Пустые глазницы провожали ее, оглядывая серые тени теней, проемы открытых камер и хорошо видные вдалеке истертые каменные ступени.
Добыча. Убегает. Сильная добыча. Можно не догнать.
Охотник взвесил в руке нож и огорченно скривил губы. Тяжело. Сил нет. Не добросить. Привычно занял позу преследования и бесшумно пошел-побежал вслед удирающему матросу. Слабые мышцы не подчинялись, и преследователь не мог бежать, но двигался он все равно быстро, лишь немного уступая в скорости преследователю. Тот как раз сослепу ударился о стену и кувыркнулся через голову, грузно хлопнувшись об пол. Через пару мгновений человек зашевелился и пополз вперед, гонимый ужасом.
Руки Грага наткнулись на первую ступеньку лестницы, и он рывком поднялся. Сзади давила тишина, пугая больше, чем шум возможной схватки. Шаг, другой и моряк занес ногу над следующей ступенькой к возвращению в верхний мир.
Худые руки резко дернули ноги поднимающего по лестнице человека, и тот рухнул на ступеньки, лишившись при ударе нескольких зубов. Вниз по лестнице задребезжал кувыркающийся тесак.
Крапленый вздрогнул всем телом, когда услышал дикий вопль, долетевший со стороны лестницы. В этом крике смешался ужас умирающего зверя, потерявшего любую человеческую личину. Не успев растерять и часть звенящей мощи, крик оборвался. Бывший вор, а ныне полноправный компаньон уважаемого пирата Жука почувствовал, как горячо и мокро стало у него между ног. Не дожидаясь продолжения случившегося, мужчина рванулся в другую сторону в слепой надежде сбежать от уже случившегося, от той тишины, что поглотила только что последнего из его матросов.
Невидимый во тьме голый человек поднял скатившийся тесак, взвесил в руках и положил обратно. Потом выпрямился в полный рост и с интересом стал смотреть, как по коридору бежит в полную силу последний из живых противников. Он разгонялся все быстрее и быстрее, воздух хриплыми толчками вырывался из груди, ноги мелькали с невероятной быстротой. Если бы не глухая стена в конце коридора, добыча могла состязаться с конным воином на скачках в степи. Глухой хлопок возвестил о конце забега. Отброшенное от стены тело рухнуло на каменный пол и замерло. Человек с провалами пустых глазниц послушал затихающее эхо и медленно пошел к лежащему, сжимая в правой руке нож с окрашенным кровью широким лезвием.
