Командир ящеров Щербатый развернул хвостатую тысячу на склонах двух невысоких холмов, куда явно намеревались ворваться закованные в сталь бароны. Стоящих в шесть рядов между холмами орков усилили две сотни его бойцов. Здесь войска сбились максимально плотно, закрывшись щитами и уперев длинные копья навстречу приближающимся врагам. До столкновения оставались считанные минуты.

Первые всадники уже успели добраться до убитых первым залпом нежити, стараясь проскочить оставшиеся метры, как можно быстрее. С холмов их встретили редкие выстрелы – орки экономили остатки стрел. Старались бить наверняка, сшибая то одного, то другого наездника. На мерно грохочущую массу тяжелой конницы стрелы даже не тратили, понимая бессмысленность таких попыток. Скрипнули с перерывом две катапульты и с десяток наемников и дружинников баронов вылетел из седел, попав под россыпь гранитных снарядов. Но случившееся не остановило сбившуюся в одно целое массу, устремившуюся между холмов. Легкая конница растеклась по склонам, освобождая проход и начиная схватку с закрепившимися там войсками. Тяжелые латники тем временем пытались набрать скорость в проходе, шириной не более ста метров. Второй этап битвы начался.

– Что я говорил, легкая кавалерия достигла холмов, через пару мгновений тяжелая ударит в проходе. Помолимся, чтобы им хватило сил растерзать те жалкие ряды, которые выстроились между холмами, – Дарго первый раз за утро улыбнулся.

Тертедуэй молчал. Ранним утром пехота также быстро добралась до холмов. Где теперь его пехота? И где будет его конница, что сцепилась с выдвинувшимися вниз орками?

Глэд чуть сдвинул влево голову, пропуская удар копья, без замаха вонзил меч в бок всадника справа, с приседом принял на щит сильный встречный удар левого противника и, шагнув вперед, успел полоснуть того повыше поножей, оставив добивать трудящимся сзади гномам. По всей линии обороны кипела схватка. Слабо обученные конники смешались с регулярными частями, и стало сложно распознать, кто перед тобой возникает в тот или иной момент времени. Поххоморанцы давили массой, заставляя шаг за шагом отступать отчаянно обороняющихся орков вверх, к гребням холмов. Из-за спины все реже хлопали тетивы луков, сшибая второй и третий ряд напирающий врагов. Горы трупов людей, лошадей, орков и ящеров росли, но никто и не думал остановиться.

Ворвавшиеся в проход тяжелые конники понесли первые потери от заботливо разложенных булыжников, скрытых от пристальных глаз под снегом. Но задние ряды пробирались между свалившимися, на ощупь находя дорогу, и скоро уже по всей сотне метров закованные в сталь воины навалились на замерших в пешем строю степняков. Скорость для удара набрать не удалось, поэтому люди так же навалились массой, как на всем протяжении растянувшейся битвы. Кололи, рубили, давили укрытыми броней лошадьми, получали встречные удары и умирали, убивая. И убивали, умирая.

Через десять минут принц Дарго протер слезящиеся на ветру глаза и удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Мы поднялись до середины склонов, при этом у нас еще есть запасы легкой кавалерии. Судя по тому, как втянулись тяжелые латники – мы почти прорвались. Осталось только дожать. После чего – тяжелая конница уходит в тыл, легкую начинаем отводить.

– Почему латники поднимаются по склонам?

– По всей видимости, слишком медленно пробиваются вперед, такой массе просто не хватает места в проходе.

– Плохо, не дело тяжеловооруженных конников на холмы взбираться.

– Не каркай, старик, – рассердился принц. – Я предлагал найти другое решение, ты ничего иного предложить не смог.

Тертедуэй замолк. Постоял мгновение, а потом шагнул поближе к перилам и зашипел.

– Дьяволы, смотрите – это же…

Из-за холмов взмыли восемь черных точек, оставляющих за собой дымный след, зависли над забитым войсками проходом и понеслись вниз, чтобы, разбившись от удара, обдать все вокруг багровыми языками пламени. Над полем разнесся вой сгорающих заживо людей и лошадей.

– В прорыв, в прорыв или вас сожгут в преисподнюю! – заорал старик надтреснутым голосом. Вряд ли его услышали, но солдаты и сами сообразили, что их ждет. Неповоротливые в тяжелой броне всадники с удесятеренными усилиями стали взбираться на склоны, а сминающие остатки узкой линии обороны поперли вперед, не считаясь с потерями.

На высоком холме огромный орк повернулся на истертом сапогами ковре и пролаял:

– Всем – атаковать. Катапультам – перенести удар к выходу из ложбины.

– Накроем своих, во…

– Увернуться! Захотят жить – увернутся! Главное – не позволить прорваться!

Горнисты схватились за рога, передавая полученный приказ дальше. Многоголовый ткнул скрюченным пальцем в замершего рядом ящера и показал жестами: два – туда. Тот кивнул и две сотни рассредоточенных рядом соплеменников вместе с командиром оттянулись за выпускающих последние стрелы орков и помчались направо, где потянулись вверх клубы черного дыма.

Щербатый подсек ногу напирающего на него коня и добавил с размаху заваливающемуся вбок всаднику. Распоротый левый бок нещадно болел, сковывая движения, но выбранный старшим среди речного народа продолжал рубиться, не имея возможности отойти хотя бы на шаг. Забрасываемые огромными огненными горшками латники, обезумев, лезли во все стороны. В середине лощины разгоралось жаркое пламя, которое пытались безуспешно сбить попавшие под обстрел. По шеренгам из конца в конец ущелья разнесся яростный вопль, и в теснящие орков ряды конницы полетели подожженные маленькие глиняные снаряды. Хлопки разлетающейся на куски посуды, начиненной адским варевом, вспышки огня, ржание перепуганных лошадей, исступленные и полные боли крики попавших под огонь – все смешалось в терзающую слух какофонию.

Ящер перехватил слева еще один удар тяжелого меча, толкнул лошадь в сторону и краем глаза заметил блеск падающего клинка с другого бока. Глухо чавкнуло, и наступила тьма. Убивший его латник взмахнул мечом еще раз, но не успел ударить, как спереди к нему в седло метнулся другой ящер, вцепившийся с рычанием в закрытое кольчугой горло. Лошадь под неожиданным ударом поскользнулась, и все трое закувыркались вниз по склону, давя пытающихся подняться вверх. Следом полетел очередной горящий горшок.

Кто-то из хвостатых бойцов передал весть чуть дальше, и над мешаниной рвущих друг друга тел разнесся яркий и чистый печальный звук горна. Ведущий в поход умер, его душа требовала отмщения. Услышав сигнал воины речного народа устремлялись вперед, не обращая внимание на получаемые раны и отчаянное сопротивление дрогнувшей под ударами конницы.

Тяжелая конница почти прорвалась между холмов. Бесконечная мясорубка перемолола четыре ряда защитников из шести и выдавила остатки орков и ящеров на заднюю часть холмов. Движение вперед задержал интенсивный обстрел катапульт, выпустивших оставшиеся огненные снаряды по массе войск, скопившихся у выхода. На дальнем холме Хмурый, надрывая жилы, выкатывал на позицию для стрельбы последний из заранее приготовленных стрелометов. Остальные уже закреплили, и сопровождающие их обученные команды закладывали в желоба длинные тяжелые копья, окованные от широкого наконечника до половины полосами стали. Многоголовый еще до начала битвы приказал укрыть тяжелое оружие у малых холмов, справедливо полагая, что одна из атак будет направлена либо на закрепившихся там орков, либо в долину, заманчиво выглядящую для прорыва. Две самки, крошечные на фоне гремящих доспехами взрослых бойцов, волокли связку из десяти копий. Они уже успели поучаствовать в первой схватке, подбираясь поближе к ожесточенно убивающим друг друга пехотинцам и пуская колючие стрелы в любую приоткрывшуюся щель. При возвращении обратно Шонголом чуть не зарубил тяжело раненный поххоморанец, пытавшийся ударить ее мечом, едва не вываливающимся из слабеющих рук. Торопыга едва успела всадить острый нож человеку в шею, сумев попасть между разошедшимися стальными пластинами. Сейчас, во время второй атаки, они чем могли помогали вождю, бешено взводившему тугую тетиву стреломета.