И Неллина мама показала Джеку венок с надписью: «Библиотекарю Союза в благодарность за бескорыстный труд».

Показала она и другие вещи покойного.

— В этом портфеле лежали у него разные документы, счета…

— На случай ревизии, — вставил Джек.

— Да. А ты откуда знаешь?

Джек пожалел, что при нем не оказалось приходо-расходной книга, и пообещал принести в другой раз.

Когда он собрался уходить, его не задерживали, как это обычно делают.

— Заходи к нам почаще, — сказала на прощанье Неллина мама. — Нелли скучает без брата, хотя раньше они часто ссорились, — прибавила она и улыбнулась совсем как Нелли.

Джек рассказал дома, где был. И мама объявила: «Когда понадобится, шить буду только у Неллиной мамы!»

В субботу на последнем уроке устроили собрание. На повестке было два вопроса: кооператив и библиотека. Учительница почему-то не присутствовала.

Фил вел себя возмутительно. У Джека лопнуло терпение, и он сказал:

— Если Фил сейчас же не выйдет из класса, я отказываюсь проводить собрание.

Дело в том, что после покупки тетрадей и перьев в кооперативной кассе осталось четыре доллара и шестьдесят центов. И предстояло сообща решить, на что их потратить.

— Водку купи! — крикнул Фил. — И по фунту колбасы на рыло, а в придачу пончиков: сейчас ведь масленица!

Дурак! А ребята, конечно, смеются и начинают спорить, кто сколько съест колбасы.

— Спорю, что один съем двадцать сарделек! — на весь класс заорал Фил.

Ну разве в такой обстановке можно проводить собрание?

— Не орите, директор придет! — урезонивал их Джек.

Двое ребят чертят мелом на доске.

— Сядьте на место! — просит Джек.

— Пускай сначала успокоятся, тогда сядем, — отвечают те.

А у ребят новое развлечение: пересаживаются с парты на парту, толкают друг друга, теснят, словом, «жмут масло».

— Чернила разольете!

Так и есть!

— Хватит дурака валять! — крикнул Лим. — Садитесь по своим местам.

— Собрание — не урок, и каждый может сидеть, где захочет, — возразил ему Адамс.

— Но только по двое.

— А втроем не позволишь?

Наконец немного утихомирились, но тут Адамс подсел к Чарли, а Сидней запротестовал. И опять пошла чехарда.

— Джеймс, расскажи-ка нам лучше сказочку, — раздался вдруг умильный голос Фила, и класс покатился со смеху.

— Фил, сейчас же выйди из класса! — крикнул Джек, а сам чуть не плачет от досады.

В наступившей тишине Фил встал и направился к двери, но, не дойдя, остановился и патетически воскликнул:

— Джек, друг любезный! Ты гонишь меня — меня, который готов за тебя жизнь отдать! О, черная неблагодарность! У меня от горя разорвалось сердце! — и с этими словами грохнулся на пол. И лежит как мертвый.

Но ребятам его кривлянья уже надоели. Со всех сторон закричали:

— Фил, прекрати!

— Хватит!

— Учительнице все расскажем!

— Айда домой!

— Ведут себя, как сопляки.

Последнее замечание подействовало отрезвляюще: все сели на свои места и успокоились.

— В кассе кооператива четыре доллара и шестьдесят центов. Еще пятьдесят центов задолжали и не отдают. Хортон в седьмом классе без денег ничего не дает.

— Его уже сместили.

Не сместили, а выразили недоверие. Семиклассники на собрании заявили: «Фултон вон сколько всего успел за три месяца, а мы за целый год — ничего! Наш кооператив прозябает».

Упоминание о седьмом классе сплотило ребят, и они окончательно успокоились.

— Да здравствует третий класс! — воскликнул Фил.

Но это не нарушило порядка, и ребята по-деловому стали обсуждать, продавать в кредит или нет.

— А если денег нет, тогда как быть?

— Но в магазине без денег ведь не продают!

Постановили: в кредит давать на один день, а кто в срок не принесет денег, тот навсегда лишается кредита.

С этим вопросом покончили. Теперь предстояло решить, что купить на деньги, оставшиеся в кассе.

В процессе дискуссии выяснилось, что учительница просила без ее ведома ничего не покупать. «С рождественскими подарками, — сказала она, — случай особый. Меня поставили перед свершившимся фактом. Но впредь в кооперативе должно быть только го, что нужно для учебы».

Послышались возражения:

— Почему это?

— Наши деньги, что хотим, то и купим!

— А что, если она тогда не позволит пользоваться шкафом? — заметил Джек.

Он тоже не одобрял требования учительницы, но решил промолчать. Пусть ребята выскажут ей это сами, и она убедится: так считает большинство.

— Давайте купим футбольный мяч!

— Лучше коньки!

— Эгоисты! Только о себе думаете! — подала голос одна девочка.

— Может, прикажете вам ленточки купить?

— А почему бы и нет? Раз у нас длинные волосы, значит, нам нужны ленты.

— Я видел на витрине книжку, как сделать самому телефон, — сказал Джеймс.

— А я — как лифт сделать!

— В нашей библиотеке мало исторических романов, — заметил Гарри.

— Правильно, — поддержал его Джеймс. — Есть, например, очень интересная книга французского писателя, «Огнем и мечом»^[3] называется.

— И еще «Отверженные»^[4]. Эту поляк написал.

Собрание постановило: попросить учительницу, чтобы она разрешила купить две пары коньков, футбольный мяч для мальчиков и волейбольный — для девочек. И еще чтобы каждый написал, какие книги ему хотелось бы прочесть.

До звонка оставалось еще двадцать минут, и Джеймс рассказал интересную историю про то, как обезьяна вырастила в джунглях маленького мальчика. Но досказать не успел и на следующей неделе обещал закончить.

Прежде чем перейти к рассказу о том, как Чарли организовал свой жульнический кооператив, надо остановиться на предыстории этого.

На другой день учительница спросила, как прошло собрание. «Хорошо, — отвечали ребята. — Правда, Фил вначале немного мешал, но потом успокоился».

И зачем понадобилось говорить про Фила? Надо было сказать: «Хорошо!» — и точка. Тогда она скорей разрешила бы купить коньки.

Ночью выпал снег, и мороз был в самый раз для катка.

Стоит хоть раз обозвать кого-нибудь хулиганом, и человек пропал. Другой может вести себя в сто раз хуже, но обвинят все равно его. Вот и с Филом так. Что бы ни случилось, обязательно скажут: «Эго Фил!» — или: «Понятно, Фил!»

Особенно злит это «понятно». Хотя понять никто ничего и не пытается. Нашли козла отпущения и валят все на него. И если бы Фил даже хорошо себя вел, никто бы этого не оценил. Поэтому он даже не старался.

Джек уже потом вспомнил, что громче всех смеялся над проделками Фила именно Чарли. Будто нарочно задался целью сорвать собрание. Хотя вообще-то он не из смешливых. А Адамс тоже шумел больше других, первый начал пересаживаться с места на место и толкаться. И еще он отпускал разные обидные замечания по адресу Джека, и Бетти баламутила девочек.

Нет чтобы в открытую заявить: кооператив нас не устраивает и Джек как председатель — тоже. А они втихаря стали под него подкапываться. Только ничего у них не вышло. Джек позже узнал: они ходили к тому оптовому торговцу, но он их прогнал. Были они и у мистера Тэфта, но тоже безрезультатно.

На Бетти не стоит обижаться. Потому что, когда все раскрылось, она сама призналась и даже плакала. И ее было жалко. Сколько раз ее предупреждали: не связывайся с мальчишками, это не доведет до добра. Так оно и случилось. Конечно, можно дружить и с мальчиком, если он хороший, но она предпочитала озорников.

Адамс все делает тихой сапой, а это гораздо хуже, чем озорничать в открытую. Поэтому считается: он ведет себя лучше Фила. Но ребята знают его как облупленного. Прежде чем что-нибудь выкинуть, он воровато озирается по сторонам, не видит ли кто, а потом делает вид, будто ни при чем. Даже школьный сторож заблуждался на его счет и не поверил, когда сказали, что окно разбил Адамс. На самом деле так оно и было. Но Адамс не признался, и деньги собирали со всех.

— Я?! Какое окно? Кто вам сказал? — возмущался он. — Можете спросить у Сандерса. Мы в это время стояли с ним и разговаривали.