За личиком полезло в голову уже сто лет как истлевшее. Мелкое враньё на собеседовании; третий за осень цистит; телефонные мошенники развели на 7000; подмухлевала Сергею в смете, а он, сволочь, даже цветов не принёс ни разу; мать напилась на выпускном и с утра красномордая просит прощения.

Серёжа что-то почувствовал, попытался поправить: примиряющий смех, «да ладно вам, пойдёмте лучше в баню». Но я уже ничего не слышала: ни как Сергей позвал, ни как ответила «да что- то не хочется». Ни в какую баню я, конечно, идти не собиралась. Ведь баня – это раздеться перед Еленой Александровной, а значит, предъявить новые доказательства своего хорошего аппетита.

«Ну, мы надолго, к шести вернёмся», – сказал Серёжа.

Я кивнула и только буднично, без капли грусти подумала: «Надо же, а ведь почти полтора месяца продержалась».

Я некоторое время следила за ними с веранды – Сергей шёл в свойственную ему ленивую развалочку, с сигаретой и банкой пива, увеличенная старой шубой Елена Александровна догоняла его почти вприпрыжку. Как только их спины скрыл поворот на сарай, я рванула в дом. Там заперлась на два замка и взяла курс на «Саратов».

«Саратов» был как живой – он то гудел, то отбивал дробь, а когда уставал, отряхивался, словно пёс. А ведь едва доставал до груди – так что, если надо чего с нижних полок достать, садись на корточки. Но на нижних полках неинтересное: огурцы, помидоры, морковь – я догадывалась. Я резко дёрнула на себя дверь: качнулся в эмалированном поддоне студень, в лицо ударил холодный продуктовый дух.

Господи, помоги.

Начала с борща, хоть он уже и успел подзаболотиться. Греть времени не было, решила пить прямо так, из кастрюли. Затем колбаса – откусила прямо от палки, потом отрежу. Банка солёных огурцов – мутно-серые и горчат, у мамы лучше были. Ещё три картофелины, хлеб, хлеб, хлеб, оливье с этим сраным яблоком, ещё хлеб, до горбушки, маковый торт. Кидала как в топку, не жуя особо и не чувствуя вкуса, лишь бы исчезли они все: личико, платье, Елена Александровна, Серёжа, мать, чёртов этот Хэллоуин, а вместе с ним – офис и Татьяночка Борисовна.

Ну а дальше – автопилот.

Сорок «бёрпи»[12], синий блистер, красный флакон, торги с аннотацией, грозившей летальным исходом за передоз.

В ожидании мочегонного и слабительного эффекта я направилась в туалет. Там долго рассматривала в зеркале личико – огромное, одутловатое, словно чужое. Оно смотрело с трёх сторон сразу: центральной и двух створок по бокам.

Перекрестилась. И той же рукой два пальца в рот.

Всё, что не успело уйти вниз от желудка, отправилось в обратный путь. Первый куплет, второй, третий.

А едва отблевалась, кишки и почки ультимативно намекнули: мол, пора поворачиваться другой стороной. Пока из меня выходила вся жидкость и твёрдость, все последствия первого за полтора месяца срыва – личико таяло, и мне становилось хорошо. Я легла на холодный кафель и грустно срифмовала: кафель – фалафель. Хотелось замуж, сдохнуть, чтобы кто-то обнял. Завтра – 1-е число и худший на свете день – воскресенье. А с ним – новый зарок не жрать, не блевать, покупать авокадо и ходить на силовые через день.

Я знала, что никакая из этих инициатив не продержится дольше недели – до следующей ровной даты, ровного нахождения Луны в пятом доме, до следующего обещания, которое обязательно когда-нибудь, но никогда не сейчас.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.